«Но поверит ли она?» — этот вопрос не перестаёт витать в моей голове. Ведь как бы там ни было, я боюсь заиграться и выдать свои истинные чувства.

Чем ближе мы приближаемся к столику, расположенному на втором этаже клуба, прямо под яркими лучами неона, тем больше я чувствую его прикосновения. Ладонь Ковалевского все ощутимее ложится на мою талию, едва поглаживая ткань платья. И это действие заставляет меня слегка напрячься. Тело моментально реагирует на его близость — кожа тут же покрывается мурашками. Потому я слегка отстраняюсь и мягко беру его за руку, игнорируя недоумевающий взгляд.

Уж лучше так…

Хотя…

Надеюсь, мои ладошки сейчас не сильно вспотели!

— Все в порядке? — Он неожиданно склоняется к моему лицу, пытаясь перекричать музыку.

Вместо ответа, я лишь сглатываю и уверенно киваю. Однако, видя хмурое выражение его лица — мысленно выдыхаю и подмигиваю.

В следующее мгновение мы уже стоим напротив столика, окружённого мягкими фиолетовыми диванчиками. И первое, что бросается в глаза — Демидова, чья длина платья вполне может переплюнуть всех здесь собравшихся девушек. Не говоря о броском, хоть и искусно выполненном, макияже.

«Просто признай — она, черт возьми, сногсшибательна!»

Но вместо этого в моих мыслях неожиданно проносится: «И эта нечисть ещё от неё нос воротит?!»

Интересно — кто же тогда в его вкусе? И сможет ли какая-нибудь девушка приручить его?..

Хмыкнув себе под нос, я наконец поднимаю взгляд. Плечи снова инстинктивно расправляются, под множеством заинтересованных взглядов, направленных на меня. И я мило улыбаюсь, стараясь не терять лицо.

— Всем привет! — кричит Ковалевский, сверкая своей белозубой улыбкой дьявола. При этом я замечаю взгляд Демидовой, что устремлён прямиком на наши сцепленные в замок руки.

«Выкуси, стерва!» — чувствуя, подступающую радость и странное удовлетворение, говорю ей мысленно и покрепче сжимаю ладонь Ковалевского, который никак не реагирует на это действие. Ведь сейчас он по очереди здоровается с парнями. Из девушек здесь только я, Карина, Диана, кажется с параллельной группы, и Элла — девушка Бровицкого, что также учится на их курсе. Его папа ещё вроде прокурор.

Нехило так Ковалевский налаживает связи…

— Знакомьтесь. Моя девушка — Виктория.

Он крепче обхватывает меня за талию, прижимая к себе. Поэтому одной рукой я упираюсь ему в грудь, едва поглаживая её и изображая некую влюблённость. Хотя, по-моему, здесь и изображать ничего не надо. Главное — это умение держать все под контролем!

— Неужели? — сквозь зубы, не скрывая презрения во взгляде, что искрится в каждом движении, произносит Карина.

Именно в этот момент я понимаю — игра начинается. Поэтому тут же нахожусь с ответом:

— Дима неправильно выразился. — Я мило и в то же время — хищно улыбаюсь. — Я не просто его девушка. Я — его любимая девушка.

Демидова усмехается.

— Странно. Ведь ещё не так давно мы резвились в душе с твоим парнем…

Сказать, что в этот момент у меня мысленно валится челюсть, падая прямиком к ногам, — ничего не сказать. Причём выражение лиц присутствующих не особо-то отличаются от моего. Разве что в их — больше укора и некой неловкости. Правда Шторм, в отличии от остальных, сидит с веселой, игривой ухмылкой, растянувшейся на губах.

И почему у меня такое странное чувство, будто бы он знает наш маленький секрет? Тот самый секрет, где мы пара всего лишь на публике?! Или…это что-то иное?

Так. Спокойно.

— Скорее — прискорбно. Ведь теперь он только мой. А то, что было до меня — обычно называют «прошлым» и, как правило, забывают.

Девушка недовольно поджимает губы. Линия скул проступает так четко, что я вижу ровные мазки румян, что так чётко и аккуратно оттеняют их. Как и угольная подводка, делающая взгляд хищным, невероятно выразительным.

После сказанных мной слов воцаряется некоторое молчание.

Я чувствую, как напрягается рука Ковалевского на моей талии. Как тяжело вздымается его грудь. Он взглядом испепеляет Демидову. Та, впрочем, тоже не так далеко от него ушла. В её глазах так и читается немой вопрос: «Серьезно? Девушка? У тебя? С каких пор?!» Именно в этот момент Игорь откашливается, чем приводит остальных в действие.

Кто-то машет рукой и говорит: «Добро пожаловать!». Кто-то переключается на своего парня. Кто-то с любопытством меня рассматривает. А кто-то открывает бутылку виски, разливая её содержимое по гранённым стаканам.

Я решаю сделать тоже самое — сотворить действие и показать, что этот парень мой! По крайне мере начать что-либо делать. Поэтому уже в следующее мгновение беру его за руку и тяну за собой в свободное и большое кресло, стоящее в углу.

Ковалевский молча следует за мной. Однако, когда я толкаю его на сидение и сажусь сверху, он удивленно округляет глаза. Благо этот жест вижу только я. Как и тот, где в следующую секунду, в его глазах загорается нехороший такой, дьявольский огонёк.

В какой-то момент мне даже начинает казаться, что он меня хочет. Однако, когда этот парень обводит меня задумчивым взглядом, совершенно далёким от тех, что я видела раньше, и едва сдвигает мою попку в сторону, я всеми силами сдерживаю в себе желание подняться на ноги и прямо, как в пятом классе, постыдно сбежать на глазах у всех.

«Черта с два видимо!» — подначивает внутренний голос, но я лишь приосаниваюсь и продолжаю улыбаться, словно ненормальная.

Поначалу все продолжают молчать, занимаясь каждый своими делами. В то время как музыка вокруг не стихает. Лучи прожекторов лишь становятся ярче. А танцы людей безумней и раскрепощенней.

Затем Ковалевский берет на себя роль главного заводилы. Его дружки тут же подключаются. Начиняется настоящее веселье. Шутки, различные байки, мини истории из жизни каждого. Причём не те, где ты прилежный и порядочный гражданин, а самые яркие, постыдные и местами безумные.

Услышав истории присутствующих здесь людей я и подумать не могла, что они настолько чокнутые. Впрочем, Демидова исключение. Ведь обоснованный ярлычок «стерва» видно издалека. Именно поэтому я не переставала устраивать мини представления с моим соседом — человеком, участвующим в нашем эксперименте, где так или иначе показывала, что он мой.

И знаете…

По тому, как периодически дергался её левый глаз, а губы сжимались в тонкую нить, выражающую прискорбие и желание убивать, — у меня получилось.

Все бы ничего. Казалось бы победа за мной! Ведь друзья Ковалевского меня приняли. В том числе и девчонки. Хотя за это время я уже не раз услышала от этой компашки: «Ты странная», «И впрямь чудачка», «По-моему такая девушка и нужна Ковалевскому», «Мы подружимся», «Дай пять, детка!» и все в таком духе. Карина в ауте и большую часть времени зависает в телефоне, местами поглядывая на нас исподлобья. Но… Якобы мой парень ведёт себя странно.

Моя персональная нечисть то и дело не сводит с меня своих дьявольских глаз. Иногда его взгляд задумчивый. Иногда обжигающий. Иногда хмурый. А иногда пустой, словно он находится в иной реальности. И хотя он прекрасно все это время играл свою роль, как и я, чувство напряжения между нами с тех пор, как я вклинилась в общую беседу, местами позабыв о том, что все это — фарс, не исчезает.

Я думаю об этом все то время, что парни обсуждают какие-то гонки, которые состоятся через несколько дней. Но мои размышления прерывает голос Эллы. Однако биты настолько оглушающие, что я толком не могу разобрать её слов. Тогда девушка смеётся, встаёт со своего места и подходит к нам.

— Позволишь украсть твою девушку? — Она обращается к Ковалевскому, но при этом лукаво поглядывает на меня.

— Смотря на сколько и куда, — тем временем выдаёт Ковалевский, усмехнувшись уголками губ.

— Он не против, — говорю прежде, чем этот парень ещё что-нибудь придумает. С него станется. А затем поднимаюсь с насиженного места. Правда не успеваю толком шагнуть вперёд — он хватает меня за руку.