Поэтому сейчас, стоя напротив каменных ворот, я наконец жму на звонок. Думаю, в одном он прав — нам надо поговорить. Хотя я и не скажу, что действительно к этому готов. Страхи — некие барьеры, вечно отталкивающие нас от цели, есть у каждого. Даже у меня.

Не проходит и секунды — ворота передо мной разъезжаются, открывая проход на гладкую, каменную дорожку. Хмыкнув, делаю глубокий вдох, после чего взяв себя в руки, ступаю на территорию.

Совру, если скажу что в момент, когда двери дома открываются и на его пороге появляется отец, жестом приглашая меня войти внутрь, мое сердце не бьется, словно загнанная в клетке птица.

— Сынок… — Его взгляд полностью обращён на меня. Со временем суровые, местами угловатые черты лица — смягчились. И, кажется, я впервые вижу некое сияние в его глазах.

— Привет. — Это все, что я могу сказать, едва заметно кинув. После чего, не глядя на него, сную в проход, оказавшись в просторном коридоре, откуда тут же открывается вид на широкую винтовую лестницу, со стеклянными ступенями и белыми вставками по бокам.

Внутреннее убранство полностью соответствует образу богатого бизнесмена, имеющего одну из самых лучших в нашей стране компаний по IT-технологиям. Однако, если приглядеться, можно увидеть множество различных деталей, что делают интерьер в целом — гармоничным и даже уютным.

Не успеваю толком скинуть обувь и кинуть куртку на пуфик, стоящий возле большого напольного зеркала, — взгляд улавливает какое-то движение. Поднимаю голову и натыкаюсь на женщину, что с немыслимой плавностью в движениях спускается вниз.

Рыжая копна волос, словно пламя, тут же бросается в глаза. Легкие завитки касаются острых ключиц. Яркая, тёплая улыбка освещает её лицо. Маленькая россыпь веснушек и ослепительные голубые глаза. Тонкая, практически осиная талия и белоснежная кожа.

Хм. Кажется, теперь в одном я точно могу понять отца…

— Дмитрий, познакомься — это Олеся. Моя жена. — Он переводит взгляд на женщину, и я вижу некоторое волнение, отразившееся на его лице. — Это Дмитрий. Мой сын.

Женщина внимательно меня разглядывает, совершенно не отводя взгляд, как это частенько делают в обществе, дабы их не застукали с поличным. Однако в её глазах я совершенно не вижу злости или же недовольства. Наоборот. В них скрыто любопытство и даже некое…дружелюбие. Затем Олеся неожиданно протягивает мне свою ладонь, ожидая от меня ответного рукопожатия. И, честно говоря, я удивляюсь, но касаюсь её горячей, сухой ладони своими пальцами.

— Приятно познакомится. Олег много о тебе рассказывал, — с улыбкой на губах, произносит нынешняя жена моего отца, и на пару секунд я невольно впадаю в ступор.

Во-первых, даже боюсь представить — что он рассказывал. А, во-вторых, я совершенно не так представлял себя нашу встречу. По крайне мере не ожидал увидеть подобного радушия. А в том, что это было оно — я не сомневался. У меня частенько хороший нюх на ложь. И, если уж на то пошло, то в моей истории одна из девушек явно лжёт, хотя я пока и не понял, что к чему. Но об этом чуть позже…

— Наверное, упоминал, как однажды меня едва ли не посадили? — не могу удержаться от колкой шпильки, по-прежнему удерживая на лице расслабленную ухмылку, что столько лет служит мне защитным механизмом. А потому въелась на подкорке сознания и стала очередной привычкой.

К моему очередному удивлению, эта женщина не теряет былого настроения. На её лице нет и толики растерянности. Вместо этого она лишь шире улыбается, обнажая белые ровные зубы, и произносит с некоторой иронией, но в то же время мягкостью:

— Скорее упоминал, как однажды в детстве ты попытался пригласить девочку на свидание и тебя вырвало.

О, черт.

Один/один.

Никогда не забуду тот момент. Это был четвёртый класс. К нам перевелась новенькая, по имени Дана. И в ту же секунду, что увидел её — сердце забилось чаще. Она понравилась мне. Впрочем, как и всем мальчишкам в нашем классе. И вот однажды я попытался испытать удачу. Но потерпел не просто фиаско — я произвёл самый настоящий фурор, когда от нервов меня вырвало прямо девчонке под ноги. Это был позор. Надо мной потом ещё месяц смеялись. Не говоря уже о кличке, данной мне, — «Блювостик».

Кажется, на одно короткое мгновение — я кривлюсь, вспоминая этот отрывок из своей жизни, передергивая плечами. В те периоды я был совершенно далёк от уверенного, харизматичного парня, которым являюсь сейчас.

Все-таки временами жизнь творит чудеса. И не всегда ясно — так ли они хороши.

— Смотрю вы неплохо осведомлены, — в конце концов, вяза себя в руки, говорю я.

— Всегда интереснее знакомиться с кем-то в живую. Напрямик. Не так ли?.. — Голубые глаза светятся под множеством ярких ламп, разбросанных внутри большой люстры под потолком. — Поэтому я предлагаю пройти в столовую. Ужин уже готов.

— Милая, а где Ульяна? — неожиданно спрашивает отец, когда мы проходим через гостиную. Беспокойство тут же появляется на его лице, и я внутренне напрягаюсь.

Его дочь.

Моя младшая сестра, которой в этом году исполнится восемь лет.

«Неужели я наконец её увижу?» — неожиданно волнительное проносится в мыслях. Но я тут же подавляю эти эмоции, принимая хмурый вид.

Мне плевать.

Это его семья.

Это ИХ семья.

Я здесь лишний.

Я здесь всего лишь гость.

— Уля была на занятие в художественной школе. Сейчас Михаил везёт ее домой. Поэтому они вот-вот появятся. Не переживай.

— Ох, точно. Память уже совсем ни к черту.

Хмыкаю, но тактично помалкиваю. Хотя колкостей и язвительных реплик у меня, как всегда, предостаточно.

Мы наконец заканчиваем со всеми прелюдиями и переходим в столовую, где я вижу большой круглый стол, накрытий на четыре персоны. В самом же центре высится небольшая прозрачная ваза с яркими хризантемами.

Миленько…

Дальнейшие пятнадцать минут проходят, честно говоря, напряжённо. Не говоря уже о том, что странно. Мы с отцом то и дело кидаем друг на друга говорящие взгляды, где каждый по-своему пытается выразить те или иные эмоции. Олеся же тем временем пытается разрядить обстановку и накормить меня до отвалу. Поскольку, когда моя тарелка оказывается пустой, в ней снова что-нибудь появляется.

Однако не успеваю я толком сказать этой женщине «Достаточно», когда она накладывает мне салат, рассказывая о том, что он приготовлен по рецепту ее бабушки. Мы слышим: «Я дома-а-а!», а затем в столовую врывается маленький торнадо, по имени Ульяна.

Мое сердце против воли замирает, когда я наблюдаю за маленькой девочкой, что сходу обнимает свою мать, звонко целуя её в щеку.

Такие же яркие, огненные кудряшки. Маленькая россыпь веснушек. Румяные щечки и огромные, темно-карие глаза, в обрамлении длинных, густых ресниц, как у чертового Бемби. Как у отца…

«Кажется, цвет глаз — это семейная фишка» — невольно думаю я, глядя то на то, как теперь девчонка тянется к отцу.

Эта картина умиляет, но в тоже время — злит меня. Потому я сосредоточиваю все своё внимание на стакане с соком. Но сколько бы не пытался отгородиться от происходящего — его приближение неминуемо. Правда я совершенно не ожидаю того, что эта малышка подойдёт ко мне и, заглянув в мои глаза, с невообразимой серьёзностью на лице, вдруг спросит:

— Так это ты — мой старший братик?

Кажется, в этот момент мое сердце ухает вниз. Куда? Неважно. Оно просто срывается с места и несётся на всех порах, заставляя меня задержать дыхание.

«Откуда ты знаешь?!» — хочется спросить в ответ.

Неужели они рассказывали ей обо мне? И если — да. То, что?

Черт.

Столько вопросов, ответы на которые я не могу подобрать — то ли из-за собственной глупости, то ли из-за страха…

Девчонка не перестаёт смотреть на меня своими огромными, щенячьими глазами, и я сглатываю, пытаясь снова приобрести способность к речи. Поэтому в конце концов, под всеобщее удивление и молчание, едва слышно бормочу что-то вроде: «Ага».