Нельзя кого-то заставить тебя полюбить. Нельзя кого-то заставить тебя простить. Можно лишь сделать ход, как на шахматной доске. А затем смело шагать вперёд, наблюдая затем к чему в итоге он приведёт, и как ответит второй игрок.

По правде говоря, я неоднократно пыталась поговорить с ним, желая многое объяснить, чтобы в какой-то степени он мог увидеть картину в целом. Однако Ковалевский упорно меня игнорировал, следуя словам, что сказал в тот злосчастный вечер. Поэтому я оставила эти попытки. Но предприняла ещё одну — последнюю.

Как бы глупо это не прозвучало, но я просто написала ему письмо, где честно и искренне описала все, что чувствую, рассказав, как все было и какой смысл в этом споре лежал на самом деле, что он значил для меня. Я не оправдывалась. Нет. Ведь я действительно виновата. Однако я без утайки призналась в том, что таило в себе мое сердце… И нет — тех самых слов я так и не произнесла.

Сейчас я стараюсь не думать о том, что уже месяц он молчит. Ведь, по правде говоря, я ждала какой-либо реакции. Даже самой минимальной. Но…увы. Парень, что перевернул весь мой мир и в итоге прихватил с собой сердце — продолжает молчать. И я совру, если скажу, что больше не жду его. Однако я с уверенностью могу добавить, что моя жизнь, как и прежде, полна ярких красок. Только теперь, благодаря одной нечисти, они все больше приобретают оттенки и четкие, прорисованные детали.

Жизнь продолжается…

Мотнув головой, я выдыхаю и захожу внутрь. Идея о том, чтобы купить раритетную гитару в подарок Киру пришла совсем неожиданно. Когда однажды мы проходили с Акимовой мимо. Именно в тот момент я была охвачена мыслями о том, что дарить этому балбесу на Новый год, ведь до него осталось каких-то пару дней. А затем вспомнила о чудесной гитаре, что ещё в при первом посещении приковала к себе мой взгляд. Однако на тот момент мне было совершенно не до этого. Ведь я была так увлечена своей идеей и её осуществлением…

Поэтому уже через несколько минут я довольно удерживаю в руках увесистый чехол. В кармане вибрирует телефон и, стараясь придерживать гитару, я выхожу на улицу. Однако, когда со стороны слышится громкое ругательство — сердце ухает в пятки.

«Не может быть… Неужели опять?»

Сглатывая, шагаю вперёд, полностью оказавшись на улице и оставив продавщицу за дверью. Но, когда сталкиваюсь со взглядом темно-карих глаз — сердце пропускает удар.

Мы одновременно замираем. А затем я неожиданно протягиваю руку, не задумываясь о том, что делаю. Скорее сердце ведёт меня, и я слепо ему подчиняюсь, полностью доверяя.

— Привет. Меня зовут Алиса, и я совершенно точно не планировала тебя убивать, — губы против воли растягиваются в усмешке, ведь воспоминание нашего первого знакомства тут же проносится перед глазами.

Лицо Ковалевского становится хмурым. И, кажется, на мгновение мое сердце перестаёт биться. Невольно задерживаю дыхание, начиная корить себя за подобную идею — начать все сначала. Однако, когда уголки его губ подрагивают в улыбке, а затем и вовсе поднимаются вверх, я крепче цепляюсь за скользкий чехол, боясь, что происходящее может оказаться сном.

Он протягивает свою ладонь навстречу — касается моих ледяных пальцев. А затем неожиданно притягивает меня к себе. Так, что я ойкаю. Гитара становится неким барьером, сдерживающим его от непозволительной близости.

— Дмитрий. И тебе очень повезло, что нынче у меня отменная реакция.

Я хмыкаю, не в силах сдержать смешка, когда он разглядывает меня так открыто и вместе с этим внимательно, что становится не по себе. Кажется, щеки пылают, а тело горит. Но едва одеревеневшим языком я все-таки произношу:

— Ну раз уж мне так повезло, то…не поможете донести гитару?

Я улыбаюсь, словно сумасшедшая, не в силах сдержать полыхающих внутри меня чувств. Они, словно пламя, неистово разрастаются, вновь возрождая замерзшее сердце.

— Только, если вы очень попросите.

— Например? — удивлённо произношу я, насмешливо глядя в его глаза.

Он подходит ближе, окончательно упираясь в гитару. И я сглатываю, чувствуя его ледяное дыхание.

В этот момент начинается снегопад: огромные хлопья снега, кружась, плавно витают в воздухе, а затем опадают на землю.

— Например, больше не играй с моим сердцем, Алиса из Зазеркалья. Ведь оно и без того — уже давно против воли стало твоим.

Собственное сердце пропускает удар. Но не успеваю я что-либо сказать — его губы накрывают мои.

«Вот он, черт возьми, хеппи-энд!»