Мы встречаемся взглядами. И в этот момент я, кажется, могу задохнуться. Настолько его взгляд проникает в душу.

Ей богу, если бы мы были знакомы дольше, я бы подумала, что это признание в чувствах. Может быть в любви, а может быть и нет, но в явной симпатии и начале чего-то большего…

«Снова ты фантазируешь, Алиса!» — упрекает меня внутренний голос, и я мысленно одёргиваю себя.

— Не переживай. Ничего с твоей девушкой не случится. Мы всего лишь немного расслабимся и потанцуем, — смеётся Элла и хватает меня за другую руку, утягивая за собой следом.

Ковалевский, словно нехотя, отпускает меня. И я улыбаюсь ему, чувствуя, как быстро в этот момент бьется мое сердце. А затем разворачиваюсь, поспевая за девушкой, спешно спускаясь по лестнице, навстречу горящим огням, светящемуся танцполу, а также диджею, что не перестаёт подогревать публику громкими и горячими треками, наравне с различными конкурсами.

Стоит нам оказаться в гудящей толпе, я теряюсь в водовороте музыки. Если оглядеться по сторонам, то можно заметить, как люди вокруг погружаться в собственную нирвану. Думаю, в эти мгновения у каждого в голове собственная мелодия, ритм — ведущие в замысловатый транс.

Невозможно насытиться этими ощущения простора и свободы, когда тело поддаётся нотам и, кажется, парит, не особо задумываюсь над движениями.

Мы быстро вливаемся в общую массу, и я забываю о происходящем наверху веселье. Я совершенно не думаю о том, что в этот момент Демидова вполне может соблазнять моего парня. Поправочка. Моего лже-парня. И вместо этого полностью погружаюсь в царящую атмосферу яркого хаоса и безумия.

Песня за песней. Движения за движениями. Ноги, стертые до изнеможения. Гул голосов, подпевающих знакомым песням.

Мы смеёмся, и Элла машет руками.

Я недоумевающе вздёргивая бровями, пытаясь расслышать, что она пытается сказать мне. Но вместо этого девушка снова смеётся, тяжело дыша. Затем останавливается, хватает меня за руку и тянет за собой, уверенно направляясь к бару.

— Умираю, как хочу пить! — кричит, перекрикивая музыку. И на этот раз я её слышу.

Мы подходим к деревянной стойке, украшенной яркой неоновой подсветкой. Молодой парень, с руками, полностью забитыми татуировками, тут же оказывается возле нас.

Элла делает заказ, перечисляя названия различных напитков, из которых я узнаю лишь «кровавая мэри». А затем разворачивается ко мне, широко улыбаясь.

— Ты прикольная, — в который раз произносит девушка и лукаво щурится. — И думаю, что совсем скоро ваша игра станет реальностью. — Пухлые, нежно-розоватые губы растягиваются в обворожительной улыбке, из-за которой на её лице тут же появляются две очаровательные ямочки.

Растеряно хлопаю глазами, когда грудь тяжело опадает, из-за бесконечных танцев.

— Ты…Что… То есть…

— Не парься! Не училась бы я на психолога, то не знала бы столько тонкостей в проявлении человеческих чувств и эмоций. Сейчас я все больше читаю людей, как открытые книги. И знаешь, глядя на тебя, мне на ум часто проходит слово «предел».

Я хмурюсь, пожевывая губу. Но затем тяжело вздыхаю. Нет смысла отпираться. Не с этой девушкой. Не теперь.

— Все так плохо?.. — говорю, не особо понимаю на какой именно вопрос хочу получить ответ.

— Предел — не всегда означает конец. В каком смысле ты не подразумевала это значение. Иногда «предел» — это начало освобождения, — с загадочной улыбкой на губах, произносит девушка. Но прежде чем я успеваю что-либо сказать, она протягивает мне стопку с голубой жидкостью, на дне которой виднеется нечто желтое и тягучее.

— Пей.

С сомнением смотрю на стопку.

— Не дрейф! Ничего запрещённого или же смертоносного. Всего лишь алкоголь с добавлением сиропа. Иногда расслабиться и отпустить поводья бывает очень полезно.

— А ты точно психолог?

— Да, а что? — Она заинтересованно склоняет голову набок.

— Просто говоришь, как самый настоящий философ, — усмехаюсь я, а затем, не глядя, опрокидываю в себя стопку с ярким наполнением.

Обжигающий холод с толикой перчинки — едва пощипывает во рту. А затем на кончике языка появляется привкус ананаса и чего-то ещё, что идеально балансирует с остальными составляющими.

Втягиваю носом воздух и перевожу взгляд на свою новую знакомую.

— За любовь! — произносит Элла, подняв вверх бокал с янтарной жидкостью, кубиками льда и фруктами, томящимися внутри.

— За любовь! — весело парирую я, хватаясь за вторую стопку.

Мы чокаемся и, выпив содержимое, снова возвращаемся на танцпол. При этом я чувствую легкое тепло, разливающееся по венам. Мой рассудок абсолютно трезв. Ну почти. Однако чувство спокойствия и расслабленности накрывает меня с головой, даруя некую эйфорию.

В последнее время я только и делала, что думала о тех или иных вещах. Постоянно терзала себя и не могла уснуть. Но сегодня…

Кажется, сегодня я беру выходной, заперев мысли и чувства на замок.

— Carpe Diem, — весело кричит Элла, вырисовывая руками в воздухе непонятные движения под такт музыки.

Я смеюсь, подпрыгивая вверх, крича:

— Лови момент!

Музыка, с примесью алкоголя, течёт в наших венах, разливается жидким сиропом, даруя невероятный прилив энергии.

Мы веселимся, не задумываясь о людях о вокруг. А затем на танцполе я замечаю Карину, лицо которой выглядывает из-за спины какого-то парня.

В голове что-то щёлкает. Я срываюсь с места и спешу к ним. В мыслях почему-то отчетливо пульсирует: «Это он. Он с этой стервой, когда здесь я!»

Руки тянутся сами собой, когда ногти выпиваются в кожу парня, оттаскивая его от неё.

— Какого хрена?! — не скрывая злости, произносит незнакомец, чьё лицо мне совершенно незнакомо.

Пару раз моргаю и привожу себя в чувства, понимая, что ошиблась.

Черт.

Надо найти Ковалевского.

«Найди, найди, а то крыша совсем съезжает с катушек» — усмехается внутренний голос, и я угрюмо поджимаю губы. Однако не успеваю толком отойти в сторону, меня хватают за руку.

— Эй, ты! Ничего не забыла?

— В каком смысле? — перевожу непонимающий, вместе с этим сердитый взгляд на девушку, из-за которой мои нервы уже на пределе.

«А может дело вовсе не в ней, а в том, что ты по уши втрескалась в этого парня?..» — как всегда не во время всплывают мысли моего подсознания. И я злюсь ещё больше. Злюсь, потому что прекрасно знаю, что это правда.

— В том смысле, что общество следует отгораживать от таких ненормальных, как ты.

Мои глаза застилает пелена из злости. Ненависть бурлит в крови.

Какого лешего?!

Сколько можно?!

Что вообще значит быть нормальным? Кто устанавливает эти рамки нормальности?! И как, черт побери, они должны соблюдаться?!

Разве не бред — постоянно устанавливать для всех одно и то же клише, если мы в априори не можем быть нормальными. Быть нормальным — быть, как все. Но ведь все мы разные. Что и есть истина для нормальности!

— Да пошла ты! — говорю я, показав ей средний палец.

Взгляд подмечает, как её брови удивлённо взметают вверх. Грубы кривятся в недовольстве. А в толпе появляется знакомый силуэт. Кажется, он направляется к нам.

Ковалевский.

Разворачиваюсь и делаю шаг вперёд. Однако не ожидаю того, что уже в следующую секунду меня резко дернут назад. Да, как? Прямо за волосы! Благо моя реакция, как всегда, отменная. Я успеваю ухватиться руками за голову, крепко сжимая парик, натягивая его обратно на лоб.

Когда хватка слабеет, я оборачиваюсь назад.

Гневный взгляд хищных глаз направлен целиком и полностью на меня.

«Ну держись, стерва!» — вспыхивает ярко-алым в моем сознании, и я теряю контроль над собственным разумом.

Кидаюсь на эту гадюку, пальцами впиваясь в гладкие, шелковистые волосы.

«Сейчас мы тебе их слегка, а может быть и нет, поубавим!»

Мы мечемся из стороны в сторону. Каждая из нас пытается нанести друг другу какой-либо урон. И, если бы я смотрела на это представление со стороны, то назвала бы подобную картину «поединком куриц». Иначе как наши телодвижения и визги назвать трудно.