— Мы виделись в ваш первый визит в этот дом. Вы подмигнули мне, когда я передавал вам угощение. Это можно считать знакомством.

Ой.

Ой-ей!

— Понимаю ваше смятение. Но это обязательное условие. Не беспокойтесь, я имею безупречную репутацию и никогда не был близок с другой женщиной. У нас за этим строго следят, — только в мире оборотней мужчина может открыто гордиться тем, что он девственник. Я осторожно улыбнулась собранному безэмоциональному красавцу.

— Фиралис. Фир. Ты ведь понимаешь, кто я такая и какие у меня супруги? Моя семья… сильно отличается от того, к чему ты привык. Я пара проклятого. Мать двух десятков скорпионов. Я — яхне.

Миндалевидные глаза павлина на миг стали жесткими.

— Нас с детства готовят к услужению лучшим особам столицы, — между длинных пальцев блеснул металл. Не успела я напрячься, как на стол между нами упала рассеченная надвое муха. Фиралис коротко поклонился и спрятал кинжал в форме пера обратно в рукав — так же незаметно, как и вытащил его. — Я умелый воин и не стану обузой. Вы будете довольны моей работой.

— Только работой? Постой, я думала, речь идет об обмене супружескими метками…

— Это было бы неуместно. Клан павлинов предлагает вам наложника. Мы просто служим своей женщине, пока она того желает.

Скажите кто-нибудь Луису, что его дезинформировали. Авось перестанет лезть ко мне с пошлостями при каждом удобном случае.

— Значит, в любой момент я могу освободить тебя от этого статуса? — спросила осторожно. — И никаких обид? Просто совместный труд на благо театра?

Он кивнул.

— Ладно… Ладно, я согласна, — слишком уж заманчиво звучало. В душе тем временем зарождалось пакостливое желание познакомить этого бедолагу с моей армией скорпионов и как можно скорее. Волки уже не справлялись.

— Вы не пожалеете, мать-волчица.

Фиралис приблизился, демонстрируя грацию, свойственную его народу. Я моргнула, соображая, что нужно делать в подобной ситуации — пожать ему руку, поцеловать, подписать купчую?

Пока гадала, прозвучал каверзный вопрос:

— Показать вам вашу собственность?

— Да как скажешь…

И в этот момент он расстегнул пояс на бедрах. Оставшись со мной наедине в чем мать родила.

Ого! Невольно засмотрелась. Молодой павлин был не таким худым, как ученый, шире в плечах и в некоторых других местах тоже. Кожа без единого шрама, нежная, матовая. Фиралис плавно повел руками, очерчивая изгибы тела:

— Вас все устраивает?

А вот тон подвел. Словно он не стриптиз сейчас исполняет, а какую-то декларацию мне принес.

— Я не знаком с вашими потребностями, но обещаю научиться всему в кратчайшие сроки, — затем опустил ладонь вниз и начал… начал совершать весьма однозначные действия для возбуждения. Э, нет… Нет! Кто мне только что говорил, что наложники ничего не ждут и есть не просят?!

— Отставить прилюдный онанизм! — зажмурилась, позабыв, что он может не понять чужеземные слова. — Что тут происходит? Фир, я думала — мы договорились. Думала, у нас полное взаимопонимание.

— Вам не интересно узнать мои параметры? — кажется, он слегка удивился.

— Надень. Штаны. Пожалуйста!

Фиралис послушно выполнил приказ, и в этот самый миг к нам ворвался его младший брат. Красивая вышла картинка: красная от возмущения гостья и молодой юноша, возвращающий "штаны" на место.

— Вижу, вы уже закончили? Мать-волчица, вы не пожалеете, клянусь! В нашем клане нет лучше самца, чем этот парень!

Я улыбалась, запоздало поняв, что меня развели, и в этот раз тоже просто не будет. Но жаловаться поздно. У меня появился второй наложник, с которым в доме полном психов станет еще веселее.

Зато театр вот подарили. Ура?

— Ты должна отпустить меня на состязания Большого клыка! Ма, слышишь?

Я невольно оторвала взгляд от очередного письма Идриса и посмотрела на сына. Фауст сильно нервничал. Даже стучал деревянным протезом по полу, чего обычно за ним не замечалось.

— Твой дядя обещал, что подумает о трассе для юных оборотней… и женщин. Хотя последнее, видят предтечи, я никогда не дождусь.

— Ты не поняла. Мне нужно уже сейчас. Я должен получить кубок славы. Мам… Да отвлекись ты от этой писанины хоть на мгновение! — Он попытался вырвать у меня письмо и почти сразу же сжался под пристальным взглядом лежавшего у окна дракона. — Если вам всем плевать на меня, так и скажите!

— Солнышко…

Фауст поморщился:

— Не называй меня так. Я мужчина, а не сопливый щенок. Почему ты не хочешь уговорить дядю Хара пустить меня соревноваться с остальными? Я уже взрослый!

— Взрослый щенок, взрослый щенок! — закричали скорпиончки, показывая старшому брату язык и кое-какие неприличные жесты, которые они подсмотрели у Шиана. Я закатила глаза.

— Фир, пожалуйста!

Павлин без малейшего недовольства вышел из кухни и поманил хулиганов кусочками сахара. Новый наложник прекрасно справлялся со своими обязанностями. Я словно получила идеального секретаря. Он все записывал, ничего не забывал, всегда был рядом и, казалось, не нуждался во сне. Даже Каин, просканировав его мысли, недовольно признал:

— Сойдет.

— Он не опасен для нас? — предосторожность была сейчас не лишней.

— Не бойся… просто пусть держится подальше.

Что он имел ввиду под этими словами — непонятно. Главное, Фиралис отлично вписался в нашу семью. Когда он только появился на пороге, с множеством сундуков, забитых одеждой и золотом, никто не верил, что павлин выдержит в этой психушке хоть один день. Но он всех переиграл.

Помогла бесстрастная натура и стальная выдержка.

Он ничего не требовал. Не привлекал к себе внимания, неизменно появлясь с результатами своей работы и затем исчезая; не вызывал ревности даже у Шиана, так еще умудрился одновременно вести хозяйство и взять на себя управление театром бабушки. Плевать на все его странности, я искренне восхищалась трудолюбивым павлином.

Моя воля — ходил бы расцелованный. Но увы, Фиру я нравилась только как уважаемая хозяйка дома.

— Мой дорогой наследник, мой первенец, — когда кривляющихся скорпиошек увели, я попыталась прощупать почву перед серьезным разговором. — Ты ведь понимаешь, что на тебе лежат определенные обязательства? Ты не можешь рисковать жизнью без причины. Зачем тебе эти соревнования? Туда идут обычные оборотни, те, кому нужно хоть как-то выделиться на общем фоне.

— А мне, значит, выделяться не нужно?

И когда Фауст успел стать таким колючим и большим? Шире меня в плечах. А я ведь еще помнила тот крохотный трогательный комочек, умещавшийся на коленях. Кориандр считал, что это из-за хорошего питания и отсутствия стресса, но я сомневалась — за один цикл от малютки до подростка? Видимо, особенность росомах.

— Смотря ради чего? Ты ведь и так особенный, — постаралась поймать его взгляд. Фауст оскалил немаленькие клыки, с горечью отозвался:

— Ага. Жалкий дельта. Неудачник, которого записали в абканат! Боишься, что я насмерть расшибусь, да, ма? Такой позор для семьи, где сплошные альфы!

— Быть дельтой — нормально. Мой вид вообще не умеет превращаться в зверей, но это не делает нас хуже. И ты не хуже братьев, — невольно повысила тон.

А мальчишка будто того и ждал, чтобы вспыхнуть.

— Чудесно. Может, подкрепишь свои слова действиями? Хоть раз? Я хочу участвовать в состязаниях!

— Это опасно.

— Плевать!

— А мне нет! Какая муха тебя укусила? Зачем бесцельно рисковать своей жизнью?

— Но тебе-то можно, хотя ты — самка!

Ничего себе заявление… Я несколько потерялась, не зная, что на это ответить.

— К чему крики? Что происходит? — Кориандр спустился вниз, неся на руках Лилию. Их сопровождали тявкающие и ластящиеся к ногам белые волчата. Фауст завистливо посмотрел на младших братьев в звериной форме.

— Ничего. Можете обо мне забыть… вам не привыкать, — отрывисто сказал он, пробегая мимо отца. Наверху вызывающе-злобно хлопнула дверь.