Я видела, как дернулись его узкие ступни. Удушливо, в приступе…

Прежде, чем осознала, что творю, уже схватилась за сковородку, на которой похитители жарили яйца.

— Эй! — рыкнула я, выпрямляясь во весь рост. — Как тебе такая решимость?

И опустила оружие на голову матери.

Тиамат вскрикнула от боли, обернулась… И Фиралис воспользовался этой передышкой. Ладони наложника врезались в уши хищницы с оглушительным хлопком. Она содрогнулась. Вертикальные зрачки скользнули по моему лицу, словно осуждая, а затем закатились.

— Меня кто-нибудь развяжет?! — вопил где-то на фоне цилинь. — Ты же справился с ними, правда?

Я отбросила сковороду и проверила пульс отрубившейся матушки. Жива. Хорошо. Фир под ней заелозил, приподнялся на локтях и констатировал самым невозмутимым образом:

— Вы голая. И с хвостом.

— А ты как всегда вовремя. Вот такие мы интересные личности. Не хочешь объяснить, как здесь очутился? Хотел пикник устроить?

— Фениксы, — коротко ответил Фиралис, не сводя с меня блестящих глаз.

— Видимо, спрашивать, почему они не предупредили нас лично, дабы предотвратить эту катастрофу — будет глупостью.

— Все предопределено. Мы должны вернуться в город. Ваш муж и его брат, должно быть, до сих пор сражаются с бывшим императором.

Каин, боже!

— Он ведь… — Я не нашла в себе силы задать ключевой вопрос. Мои близкие сейчас были там, во дворце. А как же Лира с яйцом, бедный Кассий, слуги, наконец!

— Главное, вы в порядке.

На мои плечи накинули слегка порванный в драке плащ.

— Может, хватит там флиртовать, а, дорогая избранница? Я тут реально на муравейнике лежу!

— Вэнь, заткнись.

— Я вам это еще припомню, гады! — обиженно хрюкнули кусты.

Обратно мы возвращались, поймав на центральном тракте телегу с пряностями. Толстый усатый кот-торговец старался не пялиться в открытую, а ведь было на что: полуголая беременная девица, заявившая, что она императрица и платить не будет, женщина без сознания, зато с кляпом во рту, священный цилинь с мрачной побитой мордой. А вишенкой на торте был прекрасный исцарапанный юноша, никак на это безумие не реагировавший.

— Только попробуй очнуться, — грозил Вэнь беспамятной, постанывающей Тиамат. — Я на тебе и за жену, и за свои циклы в плену отыграюсь!

Я встрепенулась и развернулась к нему:

— Удачно ты вспомнил… Мне тебя на месте побить или по возвращению домой?

— А что я-то сделал?

— Ты охренел, рогатый свин, вот что! Кто меня под шумок грызанул? Ты хоть в курсе, что это навсегда?

— Поздравляю с удачным браком, госпожа, — осторожно заметил Фиралис. А цилинь горестно вздохнул:

— Да она своего счастья не понимает. Я же священный зверь… Раритет!

— Окаменелость ты, а не раритет, — возмутилась я, и в этот момент моя мать стала шевелиться. На что Вэнь Ла отреагировал молниеносно и филигранно — воспользовавшись все той же боевой сковородкой. Торговец на козлах ощутимо вздрогнул. — Во имя предтеч, не сделай ей сотрясение. Она нужна нам живой.

— Она заслужила. А ты… что ж, если настаиваешь, мы можем попробовать расстаться. Хочешь? — и красноречиво кивнул на грудь Тиамат. — Уй, как тут все плохо. Теперь понятно, почему она никогда не снимала лиф — кожа аж черная.

— Думаешь, меня получится шантажировать? — хмыкнула я, смягчаясь.

— Нет, что ты! Я лишь хочу намекнуть, что наш союз принесет больше пользы, чем вражда. Я не хочу провести вечность в одиночестве. Тебе нужен кто-то, мало заинтересованный в твоем теле, зато ценящий твой ум и… упорство. Можешь не рожать мне детенышей. Это подождет, тем более, после драконят нужно время для восстановления, — Вэнь прямо лучился гордостью. — Дома я почти не бываю. Просто жди моего возвращения, и этого будет достаточно для мирного сосуществования.

— А взамен?

— Вечность, женушка. Женщины цилиней не болеют и не покрываются морщинами. Поверь, учитывая величину твоей семьи, такой как я будет очень даже к месту, — Мне самодовольно подмигнули фиолетовым, точно драгоценный аметист, глазом. Фиралис негромко кашлянул и добавил:

— Я из семьи торговцев. Это хорошая сделка, госпожа.

Я нахохлилась в коконе из плаща. Вытянула руки и, когда красавчики расслабились, коварно ущипнула их обоих за щеки.

— Дома поговорим. Особенно о тебе, Фир, и твоих мотивах силой привести меня к счастью!

Во дворец заходили с тяжелым сердцем. Почти полсотни вооруженных гвардейцев императора окружили нас и после тщательного обнюхивания, заменявшего допрос, повели мимо разрушенных зданий. Было тихо. Даже глядеть на темную пульсирующую метку не нужно — и так ясно.

Он победил.

Я приблизилась к Каину — избитому, окровавленному, опирающемуся на плечо такого же Аттиса. Невольно подумала: «Если бы мы избавились от него, смог бы мой муж победить?» Тело их отца преграждало сразу несколько дорожек в паре метров от ворот.

— Вы живы! — выдохнул Аттис. — А мы уже послали отряд и собирались…

Каин, не дав договорить, оттолкнул его с пути и сковал меня в объятьях. Вокруг суетились фениксы. Харрук с Кориандром бежали к нам через разрушенный атриум… А я продолжала смотреть на Баргула.

Это была страшная битва. Обрывки ее заполняли мой разум, отзываясь горечью.

«Если бы не привязка к цилиню — мы бы не выдержали. Он был словно труп… Ни страха, ни боли. Мертвец, готовый на все ради своих целей» — холодные пальцы зарылись в мои волосы. — «Я… не хочу стать таким»

И не станешь.

Я зажмурилась, теснее переплетаясь с мужем руками и ногами.

Покойся с миром, несчастная душа. Моя мать не смогла бы вернуть твою жену, но, возможно, я надеюсь, в ином мире вы снова встретитесь и полюбите друг друга…

Навалилась ватная усталость, будто я целый день разгружала вагоны с углем. Хотя общение с некоторыми родственниками вполне можно прировнять к тяжелому физическому труду. После того, как меня тщательно осмотрел Кори, мы с Лирой уединились во дворце тишины. Вокруг нашей беседки — крохотного строения из белоснежной древесины — носились мои дети. Каким-то чудом никто не пострадал.

И я уже знала, кого нужно благодарить. Гаверию. Старая драконица не просто закрыла своим немаленьким телом детскую, но и умудрилась удержать стены от обвала.

— Долг возвращен, — сдержанно сказала она, когда мы пересеклись в коридоре. — Ты спасла моего внука. Я спасла твое потомство.

Удивительно. Она даже не захотела принять мою благодарность, лишь горестно покачала головой и сказала, что нужна сыну. Необходимо организовать похороны.

— Бедные мальчики, — вздохнула Лира, покачивая слинг с яйцом. — Пережить такое. У нас с Аттисом хоть и нет этой самой мысленной связи, но я могу представить, как ему тяжко. А что Каин?

— Нормально.

— Как… это?

Я пожала плечами, как бы подтверждая — сама удивлена.

— Он никогда не скорбел по родителям. Тот дракон, что умер от его когтей, был для Каина, как для меня Тиамат. Странным далеким обрывком прошлого. Я чувствую его усталость, облегчение… но не горечь. Единственная семья, которую он признавал и хотел, это наша с ним.

— Значит, вы в порядке? — Лисичка не хотела показывать мне свое желание сбежать к мужчине, чью любовь она, наконец, завоевала. Так что я сама подтолкнула ее к выходу:

— Это был не самый трудный день в нашей жизни, уж поверь. Сходи к Аттису, а я посмотрю за яйцом.

Взяв шелковистый узелок в руки, проводила верную подругу взглядом, и когда та упорхнула наружу, раздвинула ткань пальцами. Коснулась теплой шероховатой скорлупы. Все закончилось не так, как рассчитывала моя мать. Каин увидел, к чему может привести потеря истинной пары, сколько боли и безумия вырывается наружу, сжигая все на своем пути. Но то, что должно было сделать моего проклятого уязвимым, привело к обратной реакции.