Из кладовой выскользнул знакомый гибкий стан. Перегнувшись через подоконник, я окликнула Фиралиса и, когда тот подошел, откладывая коробки с зерном, быстро спросила:

— Милый, ты слышал, что мои муженьки обсуждают прямо сейчас?

— Все еще ругаются из-за великого наследника, — вышколенно отрапортовал павлин. Его лицо не изменилось, но подведенные сурьмой глаза сверкнули, когда он смотрел на мой пока еще впалый живот. — Уверен, господин Даветрион одумается. Он не понимает… как ему повезло.

Льстец. Жаль, что их учат так отвечать.

— Спасибо… Идрис, сопроводишь меня? Не хочу здесь быть.

— Конечно. Куда?

— Я хочу увидеть сына.

А ездить на пауках удобно!

Можно с легкостью обогнуть любую «пробку» и избежать чрезмерного внимания поклонников. Оседлав арахнида-слугу, в компании Идриса и еще нескольких охранников, я спустилась по отвесной скале вниз и добралась до временного прибежища росомах, ни разу ни с кем не столкнувшись.

Оказалось, они разбили лагерь за стенами Нан-Шэ.

— Чтобы было легче охотиться на всякие редкости, мать-волчица, — добродушно пояснил низкорослый мужчина, встретивший нас на входе в лагерь. — Воины ушли, хотят подзаработать, пока дозорные не разогнали всех полезных тварей.

Это он про монстров Пустот говорит? Отчаянные ребята, чего скрывать.

— Мне нужен маль… юноша по имени Фауст. Мой сын.

— Так где ж он ваш, если он от семени Зукко и Тали-Грызуньи произошел? — Глава племени простодушно улыбнулся, а у меня закололо сердце. Ведь знала, что так будет, знала. И все равно…

— Хороший мальчишка, упрямый. Жаль, что мы потеряли его семью. Только младшие мужья Тали остались, они-то его и пригрели. А вы зачем Фауста ищете? Хотите вернуть?

— Захочу — не остановите, — мрачно ответила я, приходя в себя. Идрис, придерживающий меня за талию, кивнул и молча указал на топчущихся позади пауков.

— Так я и не спорю. Только он сам к нам пришел. Мужчиной хочет стать.

Глава росомах почесал перебитую переносицу, полез в карман ватного истертого халата и выудил свиток. Без всякого страха протянул мне.

— Вот. Читайте, если умеете. Для вас писал, просил, чтобы передал, так как личной встречи не хочет.

На тонком желтоватом пергаменте аккуратным подчерком сына были выведены иероглифы:

Я видел, как в волчьем замке зажгли свет. Ты вернулась. Опять. Ты всегда возвращаешься, а я, увы, этого позволить себе не могу… Знаю, ты злишься. Я воспользовался всем, что давало мне твое тепло, и сбежал. Прости, мать. Прости и знай, что я благодарен за твою странную нелогичную привязанность. Но я так больше не могу.

Я потерла покрасневшие веки и вновь вернулась к чтению.

Твоя жизнь полна хаоса. Ты веришь в далекие от реальности вещи и отчаянно борешься за них, создавая все новые и новые проблемы. Твои супруги… Альфа, что сидит с детьми и моет посуду вместо славных битв. Проклятый дракон, из-за которого все смотрят на нас косо. Связь с императором. Я устал. Отец сказал, я могу вернуться в любой момент, когда захочу, но мне это не нужно. В коконе заботы слишком тесно. За пределами нашей семьи есть мир, играющий по иным правилам, и он не прощает ошибок. Я стану сильным… или умру.

Это мой выбор. Не жалей меня и не ищи.

— Эй, что он написал… а ну-ка, дай сюда, — Идрис попытался забрать у меня из рук смявшуюся бумажку, но я быстро порвала ее и выкинула кусочки в кусты. — Так! Ты чего расстроилась-то?

— Давай немного подождем. Я хочу увидеть его.

— Скоро стемнеет, а ты у нас теперь на особом положении, знаешь ли. Мало ли, что взбредет в голову крольчихи, когда корона окончательно продавит ей макушку?

— Прошу тебя. Только час…

Фауст.

Пусть ты меня окончательно возненавидишь, ведь твоя пропащая мать явилась в гости без предупреждения, да еще и в сопровождении вычурной компании. Пусть. Но я должна знать, что ты цел и здоров.

Ближе к сумеркам из леса потянулись охотники. Совсем молодые мальчишки и уже умудренные опытом бойцы с шрамами на теле. Среди прочих был и мой Фауст. Я почти забыла, что он умеет так широко и победоносно улыбаться.

На плече туша огромной синей лани с ветвистыми рогами. Ценная добыча. В глазах — пламень. Одобрительные крики сородичей распаляли его все сильней…

— Явился-таки! Связать его? Кориандр точно захочет увидеть… — Я положила палец на губы скира, не давая привлечь к нашей компании внимание. Замерла, впитывая этот образ до мельчайших деталей. Счастливый, свободный… Не мой.

Затем горько вздохнула и побрела в сторону центрального тракта. Кажется, мы тут лишние.

Пора домой.

По слухам, беременность Бринны проходила тяжело. Теперь ее постоянно подменял на мероприятиях, взяв на себя тяжкие бразды правления, глава кроличьего клана — главный советник трона Аврелий. Казна стремительно пустела. Мы проигрывали механическим армадам. Даже помощь морских оборотней и вся драконья гвардия едва могла удержать границы от натиска Багрота.

Аврелий пытался отправить туда и Каина. Пробудившийся дракон мог стать отличным оружием на поле боя. Но мой муж отказался. Наотрез. Теперь его волновало только мое здоровье и все с ним связанное. Часть кланов также поддержали его решение, трактовав это по-своему.

— Нам нужна кровь Даветрионов для защиты столицы, — твердили они, уверенные в том, что скоро все изменится. Тут и там звучали отрывки предсказания фениксов про свержение лже-царей и мать, Жизнь Дающую…

Столкновения между оборотнями стали обыденностью, особенно когда у той или иной знатной дамы исчезала брачная метка. Война отбирала лучших, и в этом винили Аттиса с женой. Даже поиски механизма, генерирующего Згу, не давали нужных результатов. Живущие вниз по реке инемоны периодически приходили во дворец с очередным докладом. Странное сияние в расщелине пропало. Стихии тоже присмирели, будто в ожидании некоего грандиозного катарсиса.

И внутри этого хаоса я пребывала на личном крохотном островке тишины.

Каин больше не давил, видя, что мое состояние не меняется, а тело легко переносит нагрузку длительного вынашивания — но смотрел порой так, что становилось страшно. «Я не дам тебе погибнуть. Не дам бросить меня» — говорили черные немигающие глаза. Словно моя жизнь всецело принадлежала ему одному.

К счастью, остальные этой паники не разделяли.

Меня баловали, задаривали приятными мелочами, и даже неугомонный цилинь, скачущий между дворцом и землями волков, умудрялся рассказывать про нюансы воспитания маленьких ящерок. Правда, мысли мои были далеки от благостного материнства.

— Лучше расскажи еще раз — что ты слышал, когда жил с Тиамат? Нужны детали. Не могла же она захватить тебя из любви к коллекционированию…

— А-а-а-а! Повторяю в сотый раз, отвратительное создание: не-зна-ю! Твоя мать, — Я насупилась, и он поправился: — хорошо, хорошо, эта женщина — она как-то не склонна к душевным беседам. Много раз я слышал про регенерацию, про какие-то плацебо, про гениальный замысел создателей, что создали наш мир для женщин… А потом она лезла мне между ног. И как ты планируешь из этой каши собрать что-то цельное?

— В действиях Багрота и ее собственных есть что-то общее. Надо лишь понять — что именно? Тогда мы сможем все исправить.

Натянутое перемирие с дворцом длилось ровно месяц. А потом случилось страшное.

Играя с Лилией, я внезапно потеряла сознание. Очнувшись в своей кровати, содрогнулась — все метки болели, как единое целое. Одевшись, сбежала на первый этаж, где в полном составе топталась волчья стая. Элиас с потерянным видом попытался развернуть меня прочь. Не дать увидеть что-то.

На пороге была кровь.

— Кто? — глухо спросила я, чувствуя, как по позвоночнику растекается холод.

— Мы нашли его возле ворот… Был запах тигров. Наверно, они хотели показать, что не боятся нас.