Овечка непрерывно всхлипывала. Да и у меня глаза были на мокром месте. Эта женщина помогла нам в самый темный период жизни, дала работу и поддержку.

А теперь ее больше нет.

— Как думаешь, — Милева стиснула мой локоть, — что там дальше? За всем этим огнем? Мы ведь не исчезаем навсегда?

Хороший вопрос. Я и сама гадала — есть ли что-то большее, чем забвение и пустота за границами смерти, но говорить об этом сейчас, когда подруга едва держится, было необдуманно жестоко.

— Мой народ верит, что мы перерождаемся и попадаем в место, где наши мечты станут явью, а близкие всегда будут рядом, — улыбнулась, обнимая дрожащую оборотницу за плечи. Она все же расплакалась. Вскоре огорченные мужья увели ее в шатер с алкоголем и закусками.

Пламя, разожженное специальной смесью, взвивалось к пасмурному небу фиолетовыми хвостами. Близость дождя совсем не радовала.

— Ты уверена, что хочешь досмотреть? — спросил Кориандр, поглаживая большим пальцем мое запястье.

— Угу. Я видела достаточно смертей. Это — лишь естественное завершение любого действия. Вспышка света, удар молнии, цветение бутонов. Ты рвешься вперед, пока не заканчивается твой запал.

— Какие-то слишком грустные мысли.

Он поднес мою ладонь к губам и осторожно поцеловал пальцы. Его взгляд не отрывался от моего лица. Я развернулась, утыкаясь в его ключицу, остро выпиравшую под кожей. Затылок тут же ободряюще накрыла рука лекаря.

— Просто не люблю затянутые церемонии, — буркнула. — Сомневаюсь, что старушка хотела, чтобы мы все кисли и распускали нюни.

— Очень верное замечание! Полностью согласен, — к нам подошел роскошно одетый мужчина с короткими фиолетовыми волосами. Один из внуков Фавианнет. Он только что давал распоряжения слугам, и я догадалась, что все это значит.

Надо поклониться.

— Отец-павлин, мои соболезнования, — на языке альраута прозвучало не слишком гладко, но я не придумала, как сформулировать это иначе.

— Просто Вираил. И я еще не вступил в должность, однако — вы правы. Бабушка никогда не любила фальшивые слезы и плохую актерскую игру, — Мне обаятельно улыбнулись, всем видом показывая, что к нам с Кори это не относится. — Скоро все закончится. У вас есть пара свободных минут, моя дорогая?

— Да, а что?

— Мы бы хотели огласить последнюю волю усопшей. Там есть вещи, затрагивающие лично вас, мать… э-э…

— Волчица, — подсказала я, понимая, что слово «человечка» звучит непонятно для местных.

— Иди, я подожду. Кажется, нескольким танцорам из вашей труппы стало плохо, — Лекарь встал на цыпочки и присмотрелся к толпе гостей. Кого-то как раз шумно тошнило. — О, вот и для меня дело нашлось. Вверяю жену в ваши руки!

Фиолетововолосый серьезно кивнул.

Мы пошли мимо горюющих и не очень родственников, близких друзей, растерянных любовников матери-павы. Череда белесых застывших лиц смазалась в пятно.

— Вы действительно опечалены, — сказал вдруг молодой глава клана. — Как и наша прима.

— Мы с Милли стали известны лишь благодаря вашей бабушке.

— Тогда многое становится понятным, — загадочно отозвался он. — Эй, Фир, иди сюда. Фиралис! Она готова выслушать наши условия, так что отведи госпожу Софию в сиреневую комнату и расскажи ей все, как мы планировали!

К нам приблизился еще один юноша. Этот был выше и как-то пластичнее.

Длинные лазурные волосы были собраны на затылке в пучок, открывая необычное лицо. Вытянутое, с изящным росчерком скул и прямой линией носа. Карие глаза, подведенные сурьмой, смотрели бесстрастно. Одет был юноша типично для павлинов — в пестрые шелка, закрывавшие плечи, руки и все ниже талии, но оставлявшие обнаженным подтянутый торс акробата с тугой линией мышц.

— Знакомьтесь, это мой старший брат, — Вираил преувеличенно воодушевленно толкнул подошедшего в плечо. — Единственный альфа в нашем клане, к слову!

— Прошу следовать за мной, дорогая гостья, — мне с достоинством поклонились.

Не воин, отнюдь не воин.

Но мягкая сила все же исходила от того, кого назвали Фиралисом.

Меня передали с рук на руки и провели в пустующий особняк. Сопровождающий не произнес ни слова, пока мы шли к кабинету Фавианнет. Только демонстрировал идеально-ровную осанку и отсутствие каких-либо эмоций. Я в свою очередь старалась не пялится на его грудь с идеально-розовыми сосками, которые украшали аккуратные серебристые кольца. Блин, надо Луису идею подкинуть…

— Сначала я должен сказать, что покойная мать-пава весьма тепло о вас отзывалась, — даже голос у павлина был безупречно поставлен. Ни одной лишней эмоции. — Как о личности с исключительными амбициями.

Я кивнула, с ностальгией разглядывая расписные веера на стенах и картины, где был изображен муж нашей покровительницы. Она заставила его лицом буквально каждый угол. Никто не смог занять его место в ее сердце — ни наложники, ни работа, ни дети.

Надеюсь, теперь влюбленные снова вместе.

— Так что от меня требуется, Фиралис? — Этикет позволял мне обращаться к младшему мужчине в правящей семье по имени. Он подошел к изящному шкафчику, вытащил пачку пергаментов, просмотрел и, выцепив один, зачитал:

— Клан павлинов хочет передать визуальный театр красотки Фавианнет во владение Софии Лариной со всеми правами и актерами, если будут выполнены условия, которые я оглашу далее…

— Она решила отдать мне свой театр?

— Я прочел все правильно, — спокойно заверил Фиралис.

— Но это же собственность клана! Как она может передарить мне его, да и зачем? — Сказать, что я была удивлена — ничего не сказать.

— Покойная мать-пава считала, что о театре должен заботиться кто-то неравнодушный и понимающий нюансы работы. К сожалению, никто из девушек клана не подходил на эту роль, а мужчинам она свою главную гордость не доверила бы. Вы неоднократно вкладывались в развитие высоких искусств, к тому же были близки Фавианнет по духу… Мне продолжать?

— Рискни, — хмыкнула я, и повторила, столкнувшись с непониманием на лице молодого павлина. — Я внимательно слушаю.

— Клан хочет сохранить за собой право на десятую часть доходов от представлений, а также — утверждать рабочие места за актерами наравне с владелицей.

Ну, ничего странного в этой просьбе не было. Половина танцоров любовники старушки, которых она даже наложниками делать ленилась.

— Еще мать-пава просила сохранить прежнее название.

— Понимаю. Она сама говорила, что театр был основан ее мужем и посвящен их любви…

— Тогда подходим к последнему пункту. Все выше перечисленное является желательными, но необязательными условиями, так как сам театр представляет собой дар к будущему брачному союзу.

Чего? Э?

— Так как вы не можете стать членом нашего клана, мать-пава захотела, чтобы один из ее наследников вошел в ваш. Вы согласны с этими требованиями?

— И при чем тут брак? — Я слегка зависла на этом оригинальном выверте логики. Да, павлины славились тем, что предпочитали не заманивать женщин в свой клан, а скорее наоборот — проталкивать своих красавцев в чужие гаремы и влиять изнутри. Но Фавианнет-то это зачем?

— Для укрепления союза. Бабушка не хотела, чтобы ваши таланты прошли мимо нас.

Ага, поэтому надо меня заарканить, как молодую свинку на родео?

— Пока есть два наиболее подходящих кандидата, — синевласый Фиралис выпрямился и перечислил: — Один из них — я. Альфа-оборотень. Обучен всему, что может потребоваться женщине, умею вести документацию, унаследовал часть павлиньих земель на юге, владею несколькими торговыми лавками, знаком с репертуаром театра, профессионально танцую. Меня готовили к этому с детства. Но есть и другой вариант. Мой брат Вираил скоро станет главой клана… Он сочтет за честь связать свою жизнь с вами.

— Не надо главу! — от мыслей, что придется навешивать на себя очередной титул, мне резко подурнело. — Прости за грубость, но как ты можешь предлагать мне себя? Ты же живой человек, и мы к тому же совсем незнакомы.