— Нам нужны шелтеры, — заявила я советникам в лоб. — Слишком часто бедняки бросают низкоранговое потомство, и те погибают, если по счастливой случайности их не подберет кто-то из бездетных омег!

— Моя императрица, тема собрания — увеличение женского населения окраин. Да и лишних денег у нас на это нет. Казна опустела.

— Клан кроликов нуждается в реабилитации. Пусть возьмут на себя эту важную роль, — Я с нежностью посмотрела на Каина, что со скучающим видом сидел рядом. — У них с запасами еды все в порядке.

— А как быть с требованием сделать учебу в абаканате доступной для всех? Ученые жалуются. Говорят — самки будут отвлекать их от важных открытий! А если те перестанут рожать?

— Пусть не переживают. Опыт моего родного края говорит об обратном — у вас появится больше талантов, способствующих процветанию империи. А тем, кому достаточно увидеть женский хвост и отупеть, не место в абканате. И в людных местах, в принципе.

— Но ведь…

Каин чуть приподнял бровь, и советники с докладами в руках утихли.

Проклятого они боялись до трясучки. А еще считали, что за любую дурную мысль в адрес нашего дуэта их ждет участь Аврелия. Я догадывалась, что бывшего главу кроликов казнили. Мне этого, конечно, не показали, однако слуги долгое время восхищенно шептались о кровожадности моего супруга.

— Вы хорошеете с каждым днем, моя императрица. Позволите украсть у вас минуту?

Я отвлеклась от плетения косички из прядок смоляных волос Каина. Посмотрела на молодого мужчину, что только что вошел в тронный зал. Фиолетовые шелка, золото, подведенные глаза. Вираил, брат Фира.

Заметив гримасу недовольства на моем лице, он рассмеялся.

— Право, не будьте так жестоки. Я сражался на вашей стороне!

— Все мы прекрасно знаем, что вы делали и зачем, отец-павлин, — пришлось оставить волосы Каина в покое и выпрямиться. Многослойные одежды императрицы нравились мне куда меньше моих прежних — легких платьев и шорт. В них было сложно двигаться, сложно дышать.

Хотя зачем это делать, когда в метре от тебя всегда топчутся угодливые слуги?

— Позволите мне частную аудиенцию? В честь нашей крепкой дружбы, разумеется? — Вираил покосился на Каина. Тот плотоядно хмыкнул.

«Пришел просить за брата»

— Я не приму Фиралиса обратно, — сказала жестко. — Не пытайтесь меня разжалобить. Слухи о моей сентиментальности… сильно преувеличены.

— О, я и не жду, что вы возьмете его в наложники, моя императрица! Особенно после того, что он совершил глупость и раскрыл вам свой секрет.

— Тогда что же?

— Мой брат не вернулся к семье, и это меня беспокоит… Вы знаете, чем живут павлины?

По щелчку большая часть охраны вывела возмущающихся советников наружу и закрыла за ними двери. Мы остались втроем. Я спустилась по золотым ступеням пьедестала, поравнявшись с красивым, словно картина, главой павлиньего клана.

— Взращиванием красивых и послушных мужчин для гаремов богачек. Насколько мне известно.

— Мы предпочитаем называть это иначе — взаимовыгодным сотрудничеством. Мой клан воспитывает самцов по-особому: никакого своеволия или непослушания. Идеальные партнеры… у них нет своих желаний, их долг — помогать назначенной женщине, а взамен получать от нее определенные привилегии. Но Фир, знаете ли, не такой. Он неправильный самец.

— Сплетничаете, Вираил? — Я почувствовала скуку.

— Отнюдь. Это чистая правда! Старший брат не умеет угождать. То есть, конечно, Фиралис родился с золотым пером на голове, став самым талантливым павлином за последнее столетие… но его никогда и ничего не волновало. До определенного момента.

— Хватит, — Каин стукнул кулаком по подлокотнику, обрывая торопливые и путаные объяснения вассала. — Ты утомил мою супругу, не дожидайся, пока утомишь и меня.

— Послушайте, София. Фиралис сам вызвался опекать вашу семью. Если бы я не давил на него, ваши тайны остались бы в пределах дома. Это моя вина.

— Я вас услышала. Прошу, не стоит раздражать моего супруга, — и невольно удивилась исходящим с трона потокам ревности. Почему-то обоим проклятым, с которыми меня связала судьба, крайне не нравился безобидный нейтральный Фиралис. Что-то в этом есть.

— Прошу вас: мой старший брат единственный альфа на весь клан — но главой стал я, а не он. Подумайте, почему так сложилось.

Вираил быстро поклонился и ускользнул прежде, чем его настиг гнев императора. За главой павлинов было еще много посетителей, требовавших нашего внимания. Я быстро устала и к концу дня вся извелась на бархатной сидушке, ничуть не смягчавшей золотой монолит трона под ней.

— Мать… — старший лакей Даветрионов запнулся, подбирая правильное обращение. Было из чего выбирать: в какой-то момент я стала условной родительницей волков, тигров и драконов сразу. Первый случай в истории Шаа. — Моя императрица, на территорию южного сада проникла юная самочка. Ее поймали, но она молит о встрече с вами.

— Девочка? Черноволосая? — Я мгновенно вскочила со своего места. Это ведь не могла быть Зира?

— Шатенка вроде. Кажется, это единственная дочь отца-оленя. Мне отправить ее обратно?

— Приведи. Я хочу знать, почему ее родственники сбежали из столицы прямо после коронации моего супруга.

Тонкая до прозрачности девочка лет четырнадцати, с пятнышками на щеках и огромными воловьими глазищами вырвалась из рук сопровождавших ее стражников. И сразу бухнулась на колени.

— Ты сестра Оратиса, верно? — Я узнала эти очаровательные беззащитные черты лица. — Твой брат был ко мне добр раньше.

— Прошу вас… Он не пришел. Не пришел, хотя должен был! Прошу!

Она захлебывалась словами. Не от ужаса, нет. На нас с Каином смотрели с такой бешенной надеждой, что душа сжималась.

— Успокойся, — Я опустилась на колено — сколько позволяло платье — и с материнской осторожностью коснулась мягких завитков на макушке. — Кто не пришел?

— Вы ведь найдете его, правда?.. Он сильный, он не мог умереть! Мой Фауст…

Разговор вышел непростым. Азарити, единственная дочь Дэвина Длиннорога, на многое смогла открыть нам глаза. Для начала мой сын не был бунтарем, потерявшим смысл жизни. Он был влюблен. Давно и безнадежно.

Что удивительно — юная олениха, жившая через улицу от нас, практически сразу ответила на его чувства взаимностью.

— У него был такой лихой вид. Он искусал одного из моих слуг, когда тот пытался его прогнать, — призналась девочка чуть смущенно. — Никто еще не пытался привлечь мое внимание подобным образом. Обычно дарили цветы и сладкие весенние травы, а тут… такое.

Молодец. Просто молодец, Фауст…

Счастье влюбленных длилось недолго — ровно до того момента, пока об их пылком подростковом романе не узнал глава клана. Кто знает, чем руководствовался Дэвин при разговоре с Фаустом. Может, банальным корыстным расчетом или страхом потерять драгоценную дочь. Главное — он посеял в душе моего мальчика страх.

«Ты не слишком хорош. Зачем мне дельта из семьи, где почти все альфы? Я могу просто подождать их расцвета. Докажи, что достоин моей дочери…»

И Фауст начал искать способы. Сначала соревнование Большого клыка, завершившегося грандиозным провалом, чуть не сломившим его волю, а потом побег к родственникам-росомахам, которые посулили раскрыть его потенциал.

Азарити было плевать на силу и статус, но пойти против воли отца она не смела — тем более, тот лгал, обещая разрешить им встречаться, когда Фауст докажет свою полезность.

Сначала Дэвин давал обычные задания: принести шкуру голубой лани или редкие, но очень вкусные корни горюч-травы. Справиться с этим мог любой оборотень, знакомый с Пустотами. Но с каждым разом ставки возрастали. И однажды глава оленей потребовал принести ему последний дар. Зубы зулу.

— Мерзавец!

Я быстро выдохнула, стараясь не напугать маленькую рассказчицу, но в груди пробудился вулкан. Кориандр молчал. Судя по играющим желвакам, он был полностью со мной солидарен.