— А я слышу, — возразила Пайпер. — Какой-то гул, словно…

— Ройаксен! — вдруг выкрикнул Эйкен, вцепившись в шерсть Стеллы. — В полулиге от нас!

Третий громко выругался.

— Немедленно в лес!

Потрошитель без промедлений свернул в сторону леса, окружавшего их с двух сторон — он всегда чувствовал, когда лучше просто подчиниться. Стелла первой юркнула между кустами, пока Эйкен пытался не получить низкими ветками деревьев по лицу. Мелина приказала своим феям рассредоточиться на другой стороне и схватила Венца под уздцы, прикрикнув на оторопевшую Пайпер.

Они зашли в глубину леса достаточно, чтобы их не было видно с главного тракта, но расположились так, чтобы самим всё прекрасно видеть. Клаудия уже не различала силуэты людей, скрывшихся на другой стороне, но по коротким вспышкам серого поняла, что Амалер уже чертит защитные сигилы — точно такие же, которые чертил Третий, старательно выводя каждый из символов. Неужели для того, чтобы он перестал хандрить, нужен был ройаксен?..

— Что…

— Тихо, — шикнул на Пайпер Магнус, даже ладонь поднял, чтобы накрыть ею рот девушки, но почему-то остановился. — Ни единого звука.

— Но…

Ладонь Магнуса всё-таки закрыла ей рот, из-за чего Клаудия позволила себе улыбнуться. Ситуация совсем не располагала к подобному, но многие людей перед опасностью и страхом смерти вели себя не совсем разумно.

Напряжённая тишина затягивалась. Совсем скоро лошади стали беспокойно топтаться на месте, и их пришлось беззвучно успокаивать. На это Третий тратил лишние крупицы магии: только тогда Пайпер, казалось, поняла, насколько всё серьёзно. Она сжала губы в тонкую линию и покрепче ухватила поводья. Рядом с ней Эйкен, ни на секунду не отпускавший шерсть на загривке Стеллы, чтобы не упасть, шевелил пальцами левой руки. Тени всех форм и размеров срывались с его кожи и растворялись между деревьями, уносясь как можно дальше. Третий предостерегающе посмотрел на него, но Эйкен, вскинув брови, демонстративно отпустил одну из Змей.

Наконец Клаудия услышала гул, который Третий всегда замечал самым первым — но только не сегодня, разумеется. Она заметила, как Пайпер чуть ли не вжала голову в плечи, вглядываясь в пустой тракт, и мысленно считала удары своего сердца. Хватало всего десять — с того самого момента, как она начинала слышать гул.

На этот раз тень ройаксена появилась значительно раньше. Всего на четвёртом ударе сердца. Клаудии потребовались усилия, чтобы вопрос, на который никто из них не знал ответа, не сорвался с языка.

Первым появилась громадная чёрная тень, напоминавшая мраморную колонну с кроваво-красными прожилками. Она опустилась на тракт, раздробив землю, и следом пришёл оглушительный грохот и сильный ветер. Лепесточек дёрнулся, но Магнус удержал его на месте. Потрошитель щёлкнул острыми зубами, однако тогда же ройаксен сделал второй шаг, и этот звук заглушил всё вокруг. Где-то вдалеке загалдели птицы, сорвавшиеся с деревьев, испуганное зверьё сорвалось с места — Клаудия поняла это по лицу Эйкена, слушавшего одну из своих теней, вернувшейся в числе первых.

Какой-то странный писк раздался со стороны Пайпер. Клаудия метнула на неё злобный взгляд, но её злость быстро прошла. От страха Пайпер тряслась едва не всем телом, но догадалась закрыть рот руками, чтобы не издать ни звука. При этом её расширившиеся глаза были направленные вверх. На верхушки тёмных деревьев, галдящих птиц, спешащих убраться как можно дальше, и ройаксена.

У ройаксенов не было лиц, только бездна тьмы, в которой изредка вспыхивали звёзды цвета крови и из которой, не переставая, валил красный дым, но в остальном устройство их тел было почти таким же, как у великанов до северного заклятия, разве что чуть более внушительным. Чаще всего ройаксены были как минимум в пятьдесят метров ростом, и каждый миллиметр их крепких тел был пропитан хаосом и проклятиями. Из старых ран сочилась чёрная кровь, прожилки на телах напоминали трещины красного цвета, а рёв их был так громоподобен, что вполне мог заглушить рокот полного сил великана.

Когда Третьему подвернулся случай, он тщательно изучил тело мёртвого ройаксена и сказал: они не великаны, подвергшиеся воздействию хаоса, но и не изначальные жители Диких Земель. Они были сигридцами, но с ними произошло что-то, чего Третий не мог объяснить, лишь знал, что количества хаоса в телах ройаксенов было порядочным. Не все тёмные создания могли управиться с ними, ведь в изменённых телах ройаксенов циркулировал чистый гнев и ярость, которую никто не мог обуздать. Они были воистину устрашающими гигантами, бороздившими территорию Диких Земель безо всякой цели.

Каждый ребёнок знал: почувствовал приближение ройаксена — прячься, да так, чтобы не издавать ни звука. У ройаксенов чуткий слух, и без защитных сигилов от них не скрыться. Если прятаться негде, целиться нужно точно в бездну тьмы со вспыхивающими звёздами и дымом, и обязательно сокрушителем. Обычное оружие лишь разъярит ройаксена, будь то маленький ножик, который даже почувствовать трудно, особенно такому чудовищу, или сама Золотая Стрела. Хотя Клаудия сомневалась, что Золотая Стрела не справится с ройаксеном.

Обычно они устраняли ройаксенов, но сейчас это было слишком опасно. Клаудия научилась различать этот гул, эхом раздававшийся в голове, от иного, когда чудовище было в ярости. Сейчас ройаксен был спокоен и просто шёл в никуда, они бы могли справиться с ним даже с помощью одной стрелы. Третьему нужно лишь нанести на стрелу сигилы, которые сделают из неё сокрушитель, и хорошо прицелиться, но сальватор стоял, держа ладонь поднятой, и ждал, пока ройаксен отдалится. Он явно не хотел рисковать ни одним из них. Или думал, что его рука дрогнет. Клаудии были ненавистны оба варианта.

Время тянулось невообразимо медленно. Нельзя было выходить из укрытия сразу же: ройаксен бы почувствовал их и напал, ведь он везде видел угрозу. Оставалось лишь ждать, пока он удалиться на достаточное расстояние, и лишь после изменить маршрут. Ройаксен двигался в сторону крепости Конте — значит, им придётся сделать крюк, чтобы уж точно не столкнуться с ним.

Когда Третий наконец заговорил, Клаудия показалось, что прошло две вечности:

— Мелина, мне нужна бумага.

Мелина молча нашла в своих седельных сумках пергамент и кусочки угля. Третий быстро написал послание, свернул его и вручил Эйкену.

— Пусть твоя самая быстрая тень передаст это Конте.

Эйкен кивнул, сжав послание в руках. Тень Сапсана, крылья которой трепыхались даже сейчас, словно она уже парила в небесах, сжала в когтях протянутое послание и сорвалась с места. Часть предплечья Эйкена опустела.

— А мы не могли…

— Пусть этим занимаются Конте и его охотники, — прервал его Третий, похлопывая Басона по шее. — Нам нельзя отвлекаться.

— Как скажешь, — надувшись, буркнул Эйкен.

Он, по всей видимости, хотел продемонстрировать, какими свирепыми бывают его тени. Вот только Клаудия не понимала, для чего.

— Сделаем остановку через пару лиг, подальше от пути, выбранного им. Пусть лошади отдохнут и успокоятся.

— Твою испуганную лошадь случайно не Пайпер зовут? — не удержалась от колкости Клаудия.

Третий закатил глаза, поджав губы, но ничего не сказал. Пайпер всё ещё закрывала себе рот. Даже не шелохнулась, когда Мелина вновь взяла Венца под уздцы и вывела на тракт.

Она и впрямь была до смерти напугана.

***

— Нельзя же быть такой злой, — проворчал Эйкен, старательно гипнотизируя свою флягу. Он не признался в этом, но Клаудия знала: из-за близости ройаксена хаос, живущий в теле Эйкена, едва не вышел из-под контроля, что, в свою очередь, сказалось на его управлении тенями. Он устал, хотел есть и пить, но делал вид, будто уже опустевшая фляга его ничуть не волнует.

— Я не злая, — пожав плечами, возразила Клаудия.

— Я видел как ты улыбалась, когда Пайпер стошнило.

— Наоборот, это же хорошо, когда человека рвёт. Организм очищается.

— Клаудия, — осуждающе прошептал Эйкен.