— Чёрт возьми, — выдохнула Пайпер, потирая лоб.

— Не призывай чертей, — терпеливо напомнил Магнус.

— …а я и не думала, что буду скучать по школьным временам.

Магнус насторожился. Ему что, вверили девчонку, которая даже школы не окончила?..

— Сколько тебе лет? — не скрывая своего подозрения, спросил он.

— Восемнадцать. В январе должно было исполниться девятнадцать. Вот только я даже не знаю, отличается ли время этого мира от времени моего.

— Если правильно помню из историй Третьего — нет, не отличается.

— Хоть что-то утешает.

Магнус не верил, что её это на самом деле утешило. В её положении не было ни одной вещи, способной её утешить, ни одного человека, который мог бы привнести подобное чувство. Прошло всего три дня с тех пор, как Катон, ослеплённый ненавистью к Третьему за мощный выброс магии, пробудивший каких-то тварей, едва не убил Пайпер. А Ветон говорила, что девушка оправится только через пять дней. Очередной рекорд, поставленный исключительно совместными усилиями Силы и Времени.

Два дня назад несколько всадников Дикой Охоты почтили Омагу с официальным визитом. Их возглавлял Катон, и он очень умело делал вид, что никакого инцидента с новым сальватором не было, а его всадники притворялись, будто не несли весть о вернувшейся Лерайе во все уголки Земель. Магнус знал, что те всадники, что не были в Омаге сейчас, продолжали трубить об этом во всех частях света, а часть из них, возможно, стерегла берега Мёртвого моря, где недавно затонул один из омагских кораблей.

На совещаниях Магнус ловил каждое слово, примерно представляя, какой план рождается в голове Третьего. Если он не отложит визит в Тоноак, то с большой вероятностью отправится прямо к берегам Мёртвого моря, пытаясь определить след, ведущий к реликвии.

Этот след почувствовал Арне несколько месяцев назад, а всадники Дикой Охоты доложили, что за Мёртвым морем происходит какое-то движение, которое им недоступно. Киллиан послал своих людей на разведку, потому что Охотники были уверены — за Мёртвым морем либо утерянная корона великанов, либо другая, чуть менее мощная реликвия. Известие о затонувшем корабле, так и не достигшем цели, никого не удивило. Магнус, как и подобает, почтил погибших и пообещал их душам, что их смерть будет отомщена. Он был уверен, что Третий, вне зависимости от результатов разведки, отправится за Мёртвое море — а это значит, его кертцзериз будут рядом. Но тут им на голову свалилась девчонка из другого мира, а после стычки с Катоном Третий поручил Магнусу обучить её. Ещё и сведения, собранные Ианом, самым быстрым и незаметным из всадников Дикой Охоты…

На берегу Мёртвого моря, вероятнее всего, за полосой ничейных территорий, стоит башня из чёрного камня. И там на троне сидит принцесса, прибравшая к рукам корону из серебра, хрусталя и алмазов — корону великанов, утерянную во время Вторжения.

Согласно сведениям Иана, то была принцесса Розалия, самая младшая из рода Лайне, дочь короля Роланда и королевы Жозефины.

Магнус просто не представлял, как Третий ещё не сорвался с места и не помчался на юг.

Катон и Третий играли в очень сложную игру, где один пытался задеть и подчинить себе другого, но в противостоянии с тварями они были на одной стороне. Дикая Охота собирала сведения, проникала туда, куда остальным был закрыт путь, и стерегла наиболее опасные пространства, где когда-то были запечатаны твари или где они ещё спали, придавленные сигридской магией. Третий же давал им то, в чём они нуждались — магию, влияние, силу, клятвы. Третий был единственным, кто мог ограничить их, и он же — единственный, кто в состоянии разорвать проклятие Герцога, из-за которого Дикая Охота застряла в этом мире. Сведения, которые они передавали друг другу, редко были ошибочными и почти никогда — ложными. Но это не означало, что Катон мог нападать на нового сальватора. Магнус просто поражался выдержке Третьего, ещё не разорвавшего Катона на части.

Сегодня должна была состояться встреча всадников Охоты с королём Киллианом и его приближёнными. Это означало, что Магнус, как верный рыцарь Третьего, будет там же. Это же, в свою очередь, сулило настоящую пытку. Ему самому хотелось хорошенько врезать Катону за сцену, которую он устроил, фактически избиение Джинна и попытку отыграться на Пайпер.

Магнус потёр переносицу, пытаясь не разочароваться в сегодняшнем дне раньше времени, — как жаль, что у него ничего не вышло, — и посмотрел на Пайпер. С утра слуги принесли ей форму, которую надевали все новички, ступающие в этот зал: облегающие штаны и рубашку серого цвета, тонкие и короткие сапоги с мягкими подошвами и абсолютно никакой настоящей защиты. Сейчас она стояла, усиленно переплетая короткую косу, и никак не могла добиться успеха. От Джинна Магнус слышал, что Катон отрезал ей часть волос, а потом, в лазарете, Ветон их подравняла. Судя по лицу Пайпер, её это очень бесило. Настолько, что она, громко выругавшись и попытавшись призвать чертей (опять!), завязала волосы в низкий хвост и уставилась на Магнуса из-под нахмуренных бровей.

— Весь день будешь на меня дуться?

Пайпер негодующе всплеснула руками.

— Выше нос, Золотце, — ободряюще улыбнулся Магнус. — Я знаю, что ты хочешь домой, но для начала нужно убедиться, что осуществить твоё возвращение — дело безопасное.

— Я понимаю, но… — начала было Пайпер, но Магнус, подойдя ближе, воодушевлённо её перебил:

— Скоро в Омаге начнётся череда праздников. Ты сможешь и отдохнуть, и разузнать у приглашённых гостей всё, что тебя интересует.

— Каких ещё гостей? — настороженно уточнила Пайпер.

— Да всяких. Великаны, феи, эльфы, люди. Будут все.

— Какой кошмар…

Магнус удивлённо похлопал глазами. Во Втором мире что, отношение к празднествам полностью противоположное?

Для жителей Диких Земель это время было полно не только молитв за ушедших и тех, кого спасти не удалось, но и благодарностей богам, ирау с драу и элементалям, что оберегали их сейчас. Это было время, когда они вспоминали, что ещё живы и могут бороться, а также слабое подражание ещё не умершей культуре Сигрида. Первым празднеством, с которого всё начиналось, был день памяти, когда чтили мёртвых и молились за их души. Вторым, более радостным, — день благодарности. Несмотря на все попытки сохранять приличия, уже второй день больше напоминал не старое сигридское празднество, что сплочало жителей Диких Земель, а масштабную пирушку у фей. Магнус никогда не был на таких пирушках в настоящем Сигриде, но от командира, что брал его отряд под своё командование довольно часто, слышал, что феи любили шумно повеселиться.

— Разве вы тут… — Пайпер понизила голос и, пожевав нижнюю губу, неуверенно продолжила: — Разве вы не боитесь демонов? Как вы можете праздновать, когда вокруг всё настолько плохо?

Магнус едва не рассмеялся ей в лицо.

— Ты так мало усвоила из уроков Анселя и Третьего?

Глаза Пайпер вспыхнули, но она, выдержав и смех рыцаря, и его снисходительный взгляд, холодно отчеканила:

— Ансель учит меня основам сигридского языка, на котором все тут говорят, а Третий до недавнего времени многое утаивал. Может, утаивает до сих пор.

— М-да, произношение у тебя и впрямь хромает…

Совсем несильно, на самом-то деле, но Магнус решил не уточнять.

— В этом мире действительно есть твари, — давя неуместный смех, сказал он. — И мы боремся с ними, но неужели ты думала, что борьба — это единственное, ради чего мы живём?

Пайпер готовила ответ, но так его и не озвучила. За расплывшимися пятнами синяков и царапинами, с каждым днём уменьшающихся и становящихся бледнее, Магнус разглядел намёк на смущённый румянец. Или же он просто принял желаемое за действительное.

— В этом мире есть твари, — повторил он терпеливо. — Есть те, которые безмозглыми псами носятся по лесам и равнинам. Есть те, которые отсиживаются в своих далёких, замаскированных башнях. А есть те, которых сигридская магия загнала в сон. Некоторых, как ты помнишь, всплеск магии, твоей и Третьего, пробудил. Жить рядом с такими тварями… не очень приятно, но и это — не беспросветная тьма. За годы мы научились сосуществовать с ними, а при удобном случае — уничтожать. И всё.