— Доброе утро, спящая красавица, — пробормотала Ветон, жестом отгоняя Риас. — И что это, ракс тебя подери, было?
Джинн медленно повернул голову, разметав алые волосы, и мутным взглядом уставился на неё.
— Ты меня слышишь? — строже спросила Ветон.
Джинн ответил хрипло и тихо, но на языке, которого она не знала. Это не был сигридский, ребнезарский, кэргорский или любой другой язык, который ещё использовался в Диких Землях. В нём отчётливо слышался шквальный ветер, шум песка, поднимаемого ветром, прибой и жаркий воздух. И чужое присутствие — словно призрак, стоящий за спиной. Ветон впервые так отчётливо ощутила нечто, что Третий когда-то описывал как Блуждающая Душа.
Ветон не нравилось, как всё складывалось.
— Ты можешь говорить? — присев возле кровати так, чтобы их глаза оказались на одном уровне, уточнила Ветон.
— Да, — выдохнул Джинн, прикрыв глаза.
— Тогда расскажи, что случилось. Почему ты вдруг свалился? Ингмар ничего не смог объяснить, только притащил к нам.
Джинн хмыкнул, шевельнув глазами под закрытыми веками. Ветон положила ладонь ему на лоб, но не почувствовала жара.
— Это не лихорадка, мы проверили, — продолжила она, так и не получив хотя бы один ответ. — И не проклятия, уж поверь мне.
— Откуда ты знаешь? — едва разлепив губы, спросил Джинн.
— Звёзды нашептали.
— Здесь нет звёзд, — отрешённо ответил он, не обратив внимание на её саркастичный тон. — Здесь их нет. Они давно ушли, побоявшись цепей из железа, зачарованных сильной кровью.
Ветон настороженно оглядела его бледное, болезненное лицо, дрожащие губы, вслушалась в прерывистое дыхание и аккуратно провела ладонью, скорее даже кончиками пальцев, по спине.
— Звёзды ушли… — повторил он, застонав от боли. Ветон остановила руку напротив одного из крупных шрамов, коснулась его, но Джинн не отреагировал, продолжив бормотать: — Звёзды отвернулись от нас…
Не звёзды отвернулись от них, а боги, не пришедшие на множество молитвенных зовов сигридцев, когда тёмные твари уничтожали их и их мир. Но Ветон давно заметила, что Джинн смотрит на небо дольше остальных, будто ждёт, когда тучи и тьма рассеются и явят им звёзды. Должно быть, в его мире они для него многое значили, если не были центром мироздания.
— Ракс, Каслана, — проворчала Ветон, когда он шевельнулся и попытался перевернуться. — Не дёргайся!
— А ты не лапай меня, — заплетающимся языком возразил Джинн, вяло отбиваясь от её рук. — Мы не в постели, чтобы ты лапала меня!
— И как же ты умудрился от своих обожаемых звёзд перейти к постели? — прошипела Ветон, перехватывая его ладони. — Кстати, ты-то в постели.
— Звёзды ушли, — повторил Джинн, изо всех сил, что было понятно по его сосредоточенному лицу, пытаясь сфокусировать взгляд на руках Ветон, держащих его руки. — Они ушли, и я… кажется, я тоже ушёл. Или нет?..
Ветон устала вздохнула. В её практике встречались разные пациенты, начиная от простых лордов и леди, простудившихся на прогулке, и заканчивая рыцарями, попавшими под проклятия тёмных созданий. Но с Джинном всегда было немного сложнее: он пусть и исцелялся сам, всё равно приходил к ней, и неизменно Ветон замечала, что магии в нём становится больше. Всего по капле, но каждый раз, когда он навещал её, а навещал он её часто, ведь просто не мог выйти целым и невредимым из столкновения с врагами.
— Я слышу голос, — пролепетал Джинн, всё ещё сосредотачивая взгляд на руках. — Он зовёт меня. Он говорит, что я должен… что? Что я должен?..
— Для начала — успокоиться, — властно произнесла Ветон. — И отпустить мои руки, иначе я тебе ничем не смогу помочь.
— Не уходи! — едва не выкрикнул Джинн. — Звёзды умирают, я слышу их вопли, тебе не нужно попадать под дождь из их крови…
Ветон опустила плечи. Джинн никогда не был настолько проблемным. Он мог безответственно относиться к своей жизни, пачкать её лазарет своей кровью, предлагать вместе прогуляться по городу или даже предложить танец, но он никогда не звучал так умоляюще и жалко. Нечто внутри него оставило не только шрамы на спине, но и многочисленные трещины, разрушавшие того Джинна Каслану, которого она знала.
— Я не уйду, — вкрадчиво, как и следует говорить с такими проблемными людьми, произнесла Ветон. — Кровь звёзд меня не убьёт. Звёзды вообще не могут истекать кровью.
— Это убьёт меня… Я слышу, как она капет, я…
— Ты не умрёшь, — выделив каждое слово, возразила Ветон. — Не здесь и не сейчас. Так что успокойся, вдохни, выдохни и объясни, что с тобой произошло.
***
— Мне казалось, что сальватор Времени всегда знает, как правильно рассчитать… ну, понимаешь, время.
— Не начинай, Клаудия, — устало вздохнув, возразил Третий.
— А я начну, потому что вы должны были явиться три дня назад. И Эмануэль радостно шепчет, что изначально задержка была не из-за убийства рыцаря.
Пайпер, уже спрыгнувшая с Басона, настороженно посмотрела на Клаудию, сохранявшую невозмутимость и строгость. Даже в Тоноаке, городе света и знаний, полном праздности и развязности, она выделялась своим непоколебимым характером и взглядом, который не многие могли выдержать. Третий впервые ощутил, что и он может сдаться. Если уж она слышит голос Эмануэль, значит, скоро и другие нашепчут о том, что было до и после убийства рыцаря.
Третий предпочёл бы, чтобы существовало только «до». Ему не нравилось «после», полное проверок каждого с помощью магии и сокрушителей, напряжённый взгляд Пайпер, которая под руководством Эйкена не мешалась, и паршивый настрой Магнуса. Убийство рыцаря, разгадать которое они так и не смогли — серьёзное дело, которым следовало бы заняться, раз уж Третий оказался в храме, но они передали его во внимание Сайвы, прибывшей за день до их отбытия. За всё, что происходило дальше и происходит сейчас, отвечать уже будет Сайва, а не Третий, даже если был шанс, что именно он привёл в храм убийцу.
Это предположение читалось в глазах многих целительниц, но ни разу не было озвучено вслух ни одной из них. Только Пайпер спросила громко, непонимающе и будто с осуждением в адрес целительниц, когда Третий объяснил ей, что именно он убил прошлую настоятельницу, почти переродившуюся в тёмное создание.
— Стоит ли мне говорить о том, что теперь и Мария воодушевилась?
Третий поджал губы. С мёртвыми, стоящими за его спиной, было невообразимо трудно, но когда они начинали говорить Клаудии о том, чего он не понимал … Это путало не хуже многозначительного взгляда Магнуса, которым он награждал его весь путь до Тоноака.
— О, — безэмоционально выдала Клаудия, складывая руки на груди, — это серьёзно. Мария просит быть аккуратнее, хотя Гвендолин говорит, что стоит врезать посильнее.
— Чего? — не поняла Пайпер.
— Что слышала, моя светлейшая, — даже не посмотрев на неё, ответила Клаудия. — Я присмотрю за Розалией, пока вы разбираетесь с Гидром. Встретимся в южном крыле.
Прямо сейчас Третий не понимал многого, особенно самого себя, решившего, что сначала нужно разобраться с Гидром, чем встретиться с Розалией. При таком порядке действий она обязательно испугается крови, которая останется на его руках, но если Третий встретит Розалию прямо сейчас, он уже никогда не отпустит её. Он ещё не чувствовал её знакомого, успокаивающего запаха в этом огромном дворце, но знал, что скоро это изменится.
Клаудия подошла ближе, протянула раскрытую ладонь. Третий ухватился за неё, позволяя всему, что успела узнать девушка, укорениться в его сознании. Сведений оказалось не так много: Гидра держали в темницах с того самого часа, как они прибыли в Тоноак, Стелла весь путь грозилась перегрызть ему глотку и выпотрошить внутренности, Мелина попыталась добиться ответов, но Эйлау её остановила. Чары фей не помогли, но в этом мире они значительно слабее, чем задумывалось богами.
— Будь осторожен, — тихо, чтобы никто их не услышал, произнесла Клаудия. — Гидр — сумасшедший ублюдок, и не исключено, что он не попытается напасть на тебя.
