С этого момента мой оппонент стал куда серьёзней. Словно бы до этого он лишь прощупывал меня, проверяя пределы моих сил и не считая угрозой себе, и лишь сейчас начал сражаться по настоящему.

Копившееся до этого напряжение в воздухе на миг исчезло, однако не успел я обрадоваться, как вокруг моего врага возникло три сотканных из воздуха меча, а сам он засветился от довольно блеклой, не идущей ни в какое сравнение даже с теми, которые я видел на практиках сферы Земли, но тем не менее полноценной техники усиления. Противник резко ускорился, и теперь скорости моей Поступи едва хватало на то, что бы просто защищаться — ни о каком равенстве или тем более превосходстве в скорости движения уже не шло и речи.

Четыре клинка закрутили настоящий хоровод вокруг меня. Один, реальный, что держал в своей руке мечник, был сосредоточен на защите, отражая любую мою попытку достать врага, в то время как три остальных наседали со всех сторон. Я мгновенно покрылся потом, крутясь, подобно юле, отражая все атаки и лихорадочно пытаясь сообразить что делать. Мне необходимо было выложить один из своих козырей, иначе меня сомнут и уничтожат — но для того, что бы активировать Проявление Ци или ударить Выпадом Веры требовалась хотя бы полторы, хотя бы одна секунда — но именно этого времени у меня сейчас как раз и не было. Я вынужден был биться изо всех сил просто ради того, что бы меня не разорвало на части, не отвлекаясь ни на миг, сосредоточив всё своё внимание на вражеских мечах…

Противник не использовал никаких иных техник, кроме уже активированных. Воздушные мечи, Поступь и Усиление — но при этом он превосходил меня по всем параметрам, от скорости до силы. Всего десять секунд прошло с того мгновения, как он начал свою свою атаку в четыре клинка, а на мне уже добавилось три новые раны. И лишь полное слияние с этой странной силой, силой моего меча, силой понимания того, куда и как бить, что минимизировать ущерб, какую часть лезвия лучше подставить под атаку, что уменьшить отдачу и правильно распределить импульс вражеского удара, чувство полной концентрации на схватке — лишь всё это позволяло мне держаться.

Однако я уже понял, что так мне не победить. Я стремительно познавал себя и свои способности, чудовищными темпами наращивал своё мастерство, пребывая на грани жизни и смерти — вот только мой противник всё это уже давно постиг, овладел и переварил в бесчисленных тренировках. Я бился, ведомый инстинктами и звериной жаждой жизни, он же — расчётливо и обдуманно, не открываясь ни на миг и не допуская ни единой бреши в собственной обороне. Именно так, как и положено биться тому, кто намерен победить и выжить.

Возможно, даже используй я с самого начала Проявление Ци, я всё равно бы уступал. Разница между сферой Истока у того, кто достиг в родном мире хотя бы стадии Формирования Узлов и между пусть и идеальной, но стадией Трансформации Мозга была слишком велика, что бы просто так заполнить этот разрыв. И как выйти из этой ситуации, я не представлял.

Внезапно мой оппонент взмахнул клинком, отражая что-то слева. Сгусток тёмного огня разрезало сперва самим мечом, а затем и вовсе развеяло порывом напитанного Ки ветра, однако в следующий миг один из теснивших меня мечей дёрнулся, отражая мощную технику в виде золотистой стрелы. От столкновения техника лучника развеялась, однако эти две атаки, ударившие почти одновременно с противоположных направлений, дали мне краткий миг, используя который я разорвал дистанцию, отступая назад и активируя Проявление Ци.

— Думаю, стоит устроить переговоры, дамы и господа, — с улыбкой предложил Клинков, прижимая лезвие клинка к шее одного из магов.

Я огляделся и увидел, что танка и второго мага, всё ещё находящихся без сознания, держат с прижатыми к горлу ножами Вася и Сьюзан, бледный Андрей стоит, направив автомат в держащуюся за пробитую небольшим каменным шипом ногу лучницу. Девушка, учитывая плачевное состояние обожжённой руки и теперь ещё и травму ноги, организованную явно темнокожей колдуньей, была достаточно ослаблена, что бы не блещущий боевыми способностями целитель имел возможность пристрелить её в случае нужды.

Вражеский копейщик и Ал застыли где-то в стороне, словно два подобравшихся для прыжка зверя, готовые в любой миг разразиться ударами. Лук в руке чукчи целил сотканной из золотого света стрелой в лицо копейщика, однако и наконечник оружия последнего светился от скачущих по нему искорок, явно показывая, что он готов забрать врага с собой.

— Из-за вас нашему эскулапу даже пришлось нарушить клятву Гиппократа и взять в руки оружие, — продолжил он. — Так что не позволим его жертве пропасть зря!

— Клятва Гиппократу не о том, — нервно заметил целитель, облизывая пересохшие губы и не сводя глаз с лучницы.

— Да похуй, — пожал плечами Илья. — Повторяю — давайте мириться. Временно.

Ну что ж, расклад изменился. Мечник вполне способен прикончить нас всех, учитывая, что в отряде полностью боеспособен лишь я. И теперь он об этом знает. С другой стороны — раз у нас в заложниках его товарищи, о спасении которых он так распинался, то есть шанс решить всё болтологией. Однако на всякий случай я напрягся, приготовившись, в случае малейшей угрозы, использовать свою новообретённую технику Королевского ранга.

— Хорошо, — сквозь зубы процедил воин. — Я вас слушаю.

Кажись, пронесло.

— Ну тогда, для начала, развей технику и убери меч, — потребовал Илья.

— Может, мне сразу перерезать себе глотку? У вас мои братья и сестра, у меня — оружие и готовность прикончить вас в случае, если вы рискнёте сделать глупость. Это взаимные гарантии безопасности, так что говори, что хотел, или убирайся. Обещаю, что позволю уйти вам невозбранно, если сейчас же отступите, — ответил практик.

— Это тупик, — покачал головой уже без улыбки Илья. — Я не доверяю тебе. Продолжишь упорствовать, и моя рука может дрогнуть. Что тогда случится с этим симпатяжкой, даже не знаю, — с деланной грустью заметил он, намекая на пленника.

— Не знаю, что случится с ним, но ты в этом случае точно головы лишишься, — холодно ответил воин. — И все твои спутники тоже. Если сейчас погибнет или хоть как-то пострадает кто-то из моих друзей, я плюну на всё и нападу. Не провоцируй меня, ничтожество!

Действительно, пат. Видимо, Илья пришёл к тем же выводам.

— Хорошо, — кивнул наш предводитель. — Тогда ответь на мои вопросы, и мы отпустим тебя.

— Брат Юривал, — внезапно подала голос лучница. — В нашей слабости виноваты лишь мы сами. Они не отпустят нас, так что… Убей их всех! Пусть хоть ты выживешь! Я…

Я уже напрягся, готовясь атаковать — шанс завалить урода моей техникой с первого раза был достаточно высок, что бы рискнуть — но тут застонал маг, которого удерживал Клинков. Девушка прервалась, и мы все настороженно оглянулись на этот звук.

Волшебник стонал, но не решался хотя бы пошевелиться. Его левая ладонь была прижата тяжелой берцей Ильи, явно доставляющей ему немало страданий.

— Прекрати! — рыкнул мечник, которого, как оказалось, звали Юривал. — Иначе…

— Так пусть твоя девка закроет свой рот, Юрец! — резко перебил его Илья. — Я парень малость нервный, могу и правда прирезать твоего магика. И не зыркай на меня так — если дойдёт до драки, ты точно сдохнешь. Да, половина нашего отряда помрёт с тобой, но все твои отправятся в могилу гарантированно. Ты же сам чувствуешь, что наш грозящий вот-вот пукнуть от натуги мастер меча готов разродиться сильной техникой. Я предлагаю мирно пообщаться и разойтись каждый своей дорогой. Так что будь добр, — ровно попросил Клинков и внезапно перешёл на рёв. — ЗАТКНИ ПАСТЬ ЭТОЙ ССУКИ!

Напряжение, повисшее в воздухе, казалось, можно было ножом резать. Я покрепче сжал рукоять меча, про себя проклиная Илью, его дебильную манеру плоско шутить в неподходящее время и тупорылую манеру переговоров, от которой даже меня, его союзника, тянет дать ему по роже. Не знаю, что там навоображал себе себе Клинков, но лично я уверен, что шансов завалить стоящего перед нами врага у нас почти нет.