В какой-то момент началась война. Асния призвала своих вассалов, и так я оказался на поле боя. Огромные армии практиков, где рядовыми солдатами были практики сферы Формирования, а генералами — Небесные Лорды, магические воздушные флоты, чудовища и многие ужасы войны на истребление двух сверхдержав — и это лишь первый год войны.

Выжить было тяжело. Я преодолел застой в саморазвитии и сумел шагнуть в сферу Небес — и тем самым вышел на абсолютно иной уровень бытия. А через неделю после этого события я сошёлся в бою с иным мечником — так же достигшим Небес и являющимся Ступившим.

Это был тяжелейший поединок в моей жизни. Бой, в котором я вышел за грань своих возможностей — и победил, но лишь потому, что сумел сделать Шаг. После ступени Ступившего шли Шаги — и чем больше Шагов, тем выше Законов. Победив мечника, я сделал Первый Шаг по Пути, на который ступил. Вернее, наоборот — сделав Шаг, я сумел взять верх…

И в тот же миг, едва я полностью всё осознал, я вернулся обратно в свой разум. Чужой опыт вымотал меня — нелегко прожить семь десятилетий чужой жизни, когда самому тебе чуть за двадцать. Постепенно все события из жизни Раабана Синклера вымывались из моего разума, оставляя лишь практический боевой опыт. Это было… странно, весьма странно. Мои душевные силы, истощенные этим путешествием, неожиданно получили мощную подпитку. В меня вливалась чистейшая прана Земли, вымывая усталость, истощение и боль.

Но главное было не в этом. Я получил достаточно, что бы сделать свой первый Шаг на Пути Меча — и потому, не теряя времени, сделал его.

И мир для меня неуловимо изменился. Не было кардинальных перемен, нет — просто чуть сменился вектор восприятия, чуть иначе стало ощущаться всё вокруг.

Я осознал себя отбивающимся от атак Оли. Несмотря на всю показанную мной в беспамятстве силы девушка всё же теснила меня, успешно подавляя.

— Ты… Изменился, — заметила она.

Я не стал отвечать. Зачем? Шаг отнял у меня огромное количество сил, но даровал силу четвёртого уровня Закона. И сейчас надо бы ею воспользоваться…

Что-то понявшая Оля ударила в полную мощь одновременно со мной. Сразу десяток её Законов, переплетясь меж собой, обрушились на меня каскадной атакой — но им навстречу ударил мой меч.

Сцепившиеся силы заставили на краткий миг сойти с ума сам мир. Я был куда сильнее, чем вначале боя, намного, намного сильнее. Выпад Веры, Лезвие Молний и выплеск моей энергии Проявления Ци — это был мой лучший удар. И он почти даровал мне победу, но именно что почти.

Я стоял на коленях, тяжело дыша и сплёвывая кровь. Бедро, плечо, дырка в районе почки, разодранная щека — мне неслабо досталось. Не падал лицом в пол я лишь потому, что тяжело опирался на вонзённый в землю передо мной клинок. Пятачок диаметром в метр вокруг меня был единственным, что осталось в первозданном виде. А вокруг кипела, булькала и исходила паром странная смесь, отдающая мешаниной разбитых Законов — вот во что обратилась земля от посленего столкновения наших сил.

С каждым толчком из меня выходило всё больше крови и жизни. А Оля, хоть и потрёпанная, с повисшей плетью левой рукой, была готова продолжать бой.

Поражение. Больше того — полный разгром, вот что это было. Даже мои доспехи были разбиты — их ещё можно было починить, но сейчас это была просто груда металла.

— Добей меня, — хрипло прошептал я.

В ответ девушка вскила меч в уцелевшей руке — движение далось ей с некоторым трудом — но затем, слегка поколебавшись, опустила его.

— Ты бы меня убил, да? — негромко спросила она.

Я промолчал. Зачем говорить очевидое? Конечно да.

— Влюблённая девушка никогда не сможет убить, — внезапно улыбнулась она. — Так мне мама говорила. Смотрели как-то сериал турецкий, и там была сцена…

— Бей! — рыкнул я.

Оля замолкла. А затем, устало вздохнув, вложила клинок в ножны и повернулась спиной.

— Сегодня влюблённая дура во мне пощадила тебя, — холодно сказала она. — Цени это и больше никогда не приближайся ко мне, слабак. Второй раз тебе так не повезёт.

И ушла. А я остался — выживший и проклинающий свою слабость. Даже само провидение, сделавшее меня сильнее, не сумело мне помочь…

А тем временем где-то вдалеке ударили первые залпы Градов и Солнцепёков, поднимая занавес битвы за Москву. Последняя битва началась, и сотни тысяч солдат, офицеров, Игроков и добровольцев вступили в решающую схватку с иномирным врагом…

Тяжелые разрывы залпов ракетных установок жгли землю и пехоту врага без счёта. Грады, Смерчи, Ураганы, Солнцепёки, Тополи, Буратины — в ход пошёл весь обширнейший арсенал ракетных войск РФ. И, надо сказать, пехота врага была весьма поражена плотностью и мощью огня — лишь прикрытие практиков сферы Небес было способно удержать эту неистовую мощь, и то — лишь частично.

Но тем не менее, несмотря на десятки, сотни тысяч павших после первого, сильнейшего удара, остальные приливной волной захлестнули позиции защитников города. Окопы, дзоты, мини-бастионы из бетона, колючая проволока и минные поля — враг, пусть и понеся потери под ураганным огнём, подорвавшись на минах, отравившись газом (хим., оружие никто не стеснялся пускать в ход) прошёл сквозь первую линию.

Воины ЧВК Громова были наиболее подготовленными к подобному повороту дела бойцами. Там, где враги подавляли рядовых бойцов своим уровнем развития, без труда проходя всё, чем их пытались сдержать, воины в экзоскелетах сдерживали натиск практиков созданными в сплаве науки и магии средствами ведения войны.

Гранаты, усиленные маной и руническими узорами, Стрелки уровня сферы Истока, использующие современнейшее стрелковое вооружение и патроны, усиленные рунными заклятиями и их личными техниками, что зачастую прошивали и броню, и личные техники Покрова практиков сферы Формирования, успешно отражали эту атаку, но всё равно были вынуждены отходить, так как фланговые отряды, разбитые, а то и вовсе разгромленные, откатывались назад, избегая окружения.

Жесточайшая битва, где с одной стороны — технологии, вплоть до слабых (пока слабых) ядерных зарядов, а с другой — практики сферы Небес, ничем на этот раз не ограниченные, пылала подобно лесному пожару. Жена Олега, твёрдо намеренная доказать мужу свою верность, схлестнулась с практиком сферы Небес — одним из тех, что поддерживали атакующий напор вторженцев.

И подобное происходило много где — сражения, кипевшие всюду, требовали участия всех накопленных землянами сил…

Глубоко в тылу, за линией фронта, в укреплённом командном центре, откуда и шло руководство ЧВК Шторм, сидел сам Олег Громов. В штаб стекались доклады со всех точек соприкосновения ЧВК с чужими, здесь же находились аналитики, сюда стекались данные разведки и многое, многое другое. Если говорить короче — здесь было сердце и мозг того участка обороны Московской области, что была доверена Олегу.

Здесь же, в ближайших окрестностях, располагались элитные сотни его личной армии. И сейчас, наблюдая в окно высокой башни, выстроенной магами со Стихией Земли специально для него, он ощущал огонёк гордости. Меньше года у него ушло на то, что бы собрать, вооружить, обучить и сформировать мощную армию, силы которой были сопоставимы с полноценным государством второго порядка.

Они создали мощный фундамент маготехнического направления инженерной мысли, создали новые виды вооружений, разработали и обкатали новейшие, отвечающие нынешним вызовам времени методы ведения боевых действий и многое, многое другое. Не стали при этом марионеткой — ни властей, ни мегакорпораций, что активно стремились подмять под себя все, что было связано с Системой — в мире появились новые виды отраслей и новые виды различных, в том числе и природные.

Сотни часов, оторванных от сна, постоянный стресс, гасить который не помогали никакие препараты — организм Игрока был попросту слишком крепок, что бы рассчитанные на простого человека средства могли на него повлиять. Затраченные нервы, совершённые преступления, жесткость и жестокость по отношению и к противникам, и к конкурентам, и к своим людям — и к себе, причём в первую очередь к себе. Нельзя требовать от людей полной самоотдачи, если не подавать им примера. И вечно хмурый, жёсткий и умный руководитель, готовый оторвать голову тому, кто будет относиться к своим обязанностям спустя рукава, вызывал уважение у своих людей — ведь они знали, что он пашет даже не наравне, а больше всех.