Отец Латимер стоял спиной к двери. За его сутаной виднелся лишь край пышной юбки Мэри Бет, больше Юджину ничего не было видно. Но он понял что это она, по дрожи в голосе священника. Игнорируя свое беспокойство, он приоткрыл дверь чуть больше, чтобы увидеть ее. В комнате не было окон, и освещалась она единственным тусклым желтым светом в углу, так что, если вести себя тихо и держаться в тени, можно остаться незамеченным.

Но Мэри Бет сразу же его увидела. Ее лицо было полно холодной ярости, совсем не присущей ребенку. Она стояла лицом к отцу Латимеру, вся напряжена, правая рука священника лежала на ее плече, а левой он держал тяжелый крест.

— Покайся, — прошипел он. Юджин не мог лицезреть его лица, но видел отвращение Мэри Бет, когда брызги слюны попали на нее. — Отрекись от этого искушения, от этого зла…

Мэри Бет взглянула на Юджина. Он в ужасе вцепился в дверной косяк, наблюдая как отец Латимер поднял руку и положил ладонь ей на лоб, откинув голову Мэри Бет назад.

— В тебе сидит демон! — настаивал он, размахивая крестом в дрожащей руке. — Ты виновата во всем этом! Я бы никогда…

— Я не сделала ничего плохого, — громко сказала Мэри Бет. — Убери от меня свои руки прямо сейчас, или мой друг доберется до тебя.

Чувствуя, как подкатывает тошнота, Юджин в неверии затряс головой. Друга Мэри Бет не было ни в церкви, ни в саду весь день. Выражение лица Мэри Бет застыло. Она моргнула, и когда снова посмотрела на него, холодная ярость разбилась вдребезги, обнажая страх и беспомощность.

Отец Латимер грубо встряхнул ее, как куклу, острые края креста впились в вырез ее красивого воскресного платья, когда она оскалила зубы, вырываясь из его хватки.

— Пусть Господь не введет меня в искушение, — прошептал он, крепко обнимая ее, — пусть Он избавит меня от лукавого…

Юджин убежал.

Он выбежал во двор, под оглушительный грохот собственного сердца, стуча ботинками по садовым дорожкам, он кричал и звал мужчину в черном.

— Помогите ей! — умолял он. Розы затрепетали по ветру, а на небе сгустились облака. — Кто бы вы ни были, вы должны помочь ей!

Его крики тут же заглушил влажный воздух. Выбежав с церковного двора, он побежал вниз по склону к заводи, и остановился лишь, когда окутанные туманом деревья оказались на расстоянии вытянутой руки. Крик застрял в горле, и он уставился в жуткую темноту. Нити испанского мха шептались, как призраки, в мертвом воздухе. Насекомые скулили и гудели под темно-зеленым навесом, крики цикад были столь отчаянными, что у Юджина заболели уши. Пахло зеленью.

— Пожалуйста, вернись, — хрипло прошептал он. — Пожалуйста, помоги ей.

Но тот человек так и не появился.

Сдавшись, Юджин повернулся и, спотыкаясь, побрел обратно по склону, крепко сжав кулаки он решил возвратиться в церковь. Если этот мужчина не спасет Мэри Бет, то он сделает это. Не колеблясь, он пронесся через задние комнаты, прикусывая губы до крови.

Но комната оказалась пуста. Коробки с вином для причастия были сложены в дальнем углу. Не было никаких признаков того, что несколько минут назад здесь кто-то был. Сколько времени он провел, пытаясь докричаться сквозь ужасные мхи у заводи, до мужчины?

Юджин стоял в дверях, пока его сердцебиение не пришло в норму и адреналин не остыл в венах. Он все ждал, что моргнет, и перед ним снова возникнет та сцена: отец Латимер нависает над Мэри Бет, ее платье скомкано между его цепкими пальцами, но ничего не было. Наконец, опустошенный Юджин повернулся и вышел из церкви.

***

Ему снилось, что он по-прежнему стоит на краю заводи пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь туман. Вокруг все было тихо и неподвижно. Птицы не пели, лягушки не квакали, насекомые не стрекотали. Когда он попытался отвернуться от деревьев, его ноги начали погружаться в мокрую траву, грязь прилипла к ботинкам и удерживала на месте. Паника нарастала, он пытался освободиться, изворачиваясь и сопротивляясь силе земли. Ему нужно вернуться в церковь. Мэри Бет все еще там, и если он не доберется до нее вовремя, священник сделает что-то ужасное. Он не хотел, чтобы это случилось, он не хотел этого видеть…

Что-то двигалось в болотистой тине заводи.

Юджин перестал сопротивляться и уронил руки по бокам, увидев, как из тумана появился монстр. Неуклюже он выбирался на сушу, поблескивая своей доисторической чешуей, глубоко впиваясь когтями в землю. Он был черным как смоль, чешуя будто поглощала скудный лунный свет, который только и отражался, что в выступающих кривых зубах и расчетливых янтарных глазах. Это был самый большой аллигатор, которого Юджин когда-либо видел. Он наполовину уходил в воду, прорезая хвостом водоросли, как лезвием бритвы, повернув морду на Юджина и церковь. Челюсти были настолько массивными, что могли разрубить его пополам одним щелчком, а эти зубы…

Аллигатор уставился на Юджина, похожими на монеты глазами, сверкая устрашающим интеллектом. Его челюсти приоткрылись, обнажив неровную линию зубов, словно он вот-вот заговорит. Деревья предупреждающе застонали, а облака с невероятной скоростью пронеслись над головой.

Юджин проснулся с кровью во рту, подушка была красной от крови, идущей носом. Когда он попытался вдохнуть поглубже, чтобы успокоиться, легкие слабо затрепетали, как крылья едва живого мотылька. Ему не хватало воздуха, он хрипел, борясь за каждый вздох, беспомощно хватаясь руками за окровавленную подушку. «Я умру вот так», — дико подумал он, разум застелила пелена паники, а зрение затуманилось. Ему нужно вернуться к заводи. Ему нужно найти Мэри Бет. Но все потемнело, и он начал терять сознание, теряя последние крупицы воздуха… В отчаянии его мать ворвалась в комнату, требуя, чтобы он дышал.

VII

Машина с грохотом остановилась, и Юджин пришел в сознание. Каждая косточка в его теле болела, мышцы сводило от того, что он, скрючившись, пролежал на полу машины неизвестно сколько времени. Монне поставила машину на стоянку и встала коленом на сиденье. За окном виднелись только тени. Ни солнца, ни неба, только странная сумеречная тьма и пыль, лениво плывущая в воздухе.

— Ты убьешь меня? — спросил он. В горле пересохло, голос охрип. Кричал ли он, когда началась стрельба или просто впал в ступор? Этого он не помнил.

— Нет, только в крайнем случае, — ответила Монне и толкнула дверь, чтобы выйти.

Уокер мгновение задержался в салоне авто. Юджин слабо подтянулся за сиденье, его трясло то ли от нервов, то ли усталости, а может и от обезвоживания — все это не имело значения.

— Мне жаль, — сказал Уокер. — Мы не планировали брать заложника. Выходи.

Уокер открыл свою дверцу и вышел, беспечно держа автомат на плече, затем отворил заднюю дверь для Юджина. Не доверяя своим ногам, Юджин осторожно выскользнул из машины, Уокер поймал его за локоть и поддержал.

Оказалось, они припарковались внутри полуразрушенного сарая; воротни были открыты так, чтобы машина могла проехать, но с улицы ее было не видно. Старое сельскохозяйственное оборудование, которое судя по ржавчине и слою пыли не использовалось годами, грудами было свалено по углам. При слабом дневном свете, пробивающемся сквозь дверной проем, Уокер помог Юджину добраться до дверей и выйти на гравийную дорожку, ведущую к старому фермерскому дому, с виду в в состоянии полного запустения. Полуразрушенный забор нуждался в ремонте, а двор — в прополке. Кроны буйно разросшихся каштанов, прорезали стрелы кипарисов, отбрасывая злобные тени на лужайку. Плющ полз по фасаду дома, словно угрожая задушить в нем жизнь. День был таким жарким и вялотекущим. Рука Уокера оставалась на руке Юджина, как будто ей там и место.

— Ты выглядишь беспокойным. Заходи внутрь, отдохнешь и попьешь воды.

— Кто здесь живет?

Судя по всему, они находились недалеко от Шанларивье; похоже, он был без сознания не так уж и долго, тем не менее Уокер и Монне успели оторваться от полиции. Теперь никто не мог видеть машину с дороги.