«Болото»

Арден Пауэлл

Переводчик: Ana Tsvetochkina

Редактор: Ксения Солнцева (до 8 гл.)

Русификация обложки: Настёна

Перевод выполнен в 2022 году для группы https://vk.com/hgromance

Внимание!

Текст предназначен только для ознакомительного чтения. Любая публикация данного материала без ссылки на группу и указания переводчиков и редакторов строго запрещена. Любое коммерческое и иное использование материала, кроме предварительного чтения, запрещено. Переводчики не несут ответственность за неправомерное использование текста третьими лицами.

Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Если вам понравился ознакомительный перевод, купите оригинал книги.

Аннотация

«Юджин не знал, верит ли в дьявольский промысел, за исключением того зла, которое люди совершают по собственной воле, но несомненно, будь у дьявола лицо, его было бы легко спутать с лицом Джонни Уокера».

Маленький городок, Луизиана, 1935 год.

Когда Юджину было двенадцать, в городе пропала девочка. На улицах шептали, что ее утащили аллигаторы, когда бедняжка забрела слишком близко к болотистой заводи реки. Никаких подозрений, что дело нечисто, просто ужасный несчастный случай. Но Юджин не мог избавиться от мысли, что смерть Мэри Бет как-то связана с человеком, который раньше следовал за ней по пятам — с человеком, которого никто никогда не мог видеть.

Ныне, почти два десятилетия спустя, в Шанларивье обитают более опасные твари, чем аллигаторы. Люди вновь исчезают, только на этот раз никто не может найти тела. Тем временем, среди нарастающего в городе беспокойства, пристанище находит харизматичный беглый бандит Джонни Уокер, оставляя за собой на улицах Шанларивье след из гильз и украденных банкнот.

Невольно ворвавшись в жизнь Юджина, он пробуждает воспоминания, которые Юджин, казалось, похоронил много лет назад.

Воспоминания о таинственном человеке, который проникал в сновидения Юджина…

Воспоминания о болоте…

О леденящем кровь существе, что скрывается под мутной поверхностью воды и просачивается на городские улицы, словно жуткое пятно.

I

Лето 1935 года выдалось жарким: влажное, нестерпимое пекло, казалось, будет длиться вечно. Всепроникающий аромат роз, витающий в воздухе, въедался в одежду Юджина, тяжелым комом застревая в горле. Люди двигались медленно, будто под водой; даже пение птиц звучало вяло, а лягушки нехотя квакали свои сумеречные песни. Словно природа замерла на последнем издыхании.

На дороге перед Национальным банком истекал кровью полицейский.

Он лежал на спине, широко раскрыв глаза и безуспешно хватая ртом воздух. Коп должен был умереть еще до того, как упал на землю — затылок начисто снесло, а мозги вытекали на тротуар. Но он цеплялся за ускользающую жизнь, отказываясь смириться с неизбежным. Входное отверстие от одинокой пули залегло между глаз. На запах смерти начали слетаться мухи, нестройно жужжа вокруг его лица, как угроза.

Юджин уставился на него с другой стороны улицы, лежа на земле за машиной, прикрываясь ей словно щитом. Он упал на тротуар, как только началась стрельба, свист пуль оказался настолько оглушающим, что перекрыл стрекотание бесчисленных цикад, скрывающихся в листве деревьев. Прижимая камеру к груди, Юджин закрыл глаза и попытался дышать. Стоило вдохнуть через нос, и в него ударил запах умирающего полицейского, запах крови, что расползалась черным пятном на асфальте, смрад опорожнившегося кишечника, когда тело устало бороться за жизнь. Еще один вдох — уже ртом — и смерть отчетливо ощутилась на кончике языка.

Юджин приехал в Батон-Руж не для того, чтобы запечатлеть мертвого полицейского, пусть даже позже газеты станут восхвалять его как героя. Разумеется, не беря во внимание тот факт, что полицейский выстрелил первым, и что, вероятно, вообще не случилось бы никакой стрельбы, если б тот поубавил прыти и не спешил нажать на курок.

Юджин открыл глаза, когда по другую сторону машины показалась пара ботинок. Черные и отполированные до блеска, совершенно неуместные при налете на банк. Юджин выпрямился, удерживая камеру на крыше машины рукой, смахнул челку с лица. Очки сползли на кончик носа, по пояснице градом катился пот, влажная рубашка тяжело висела на плечах, а сердце бешено колотилось в грудной клетке.

Джонни Уокер неподвижно застыл посреди улицы, как будто жара его не беспокоила, а пули не грозили задеть. Словно у его ног не умирал полицейский. Анжелика Монне стояла рядом, держа в одной руке сумку с украденными деньгами, а в другой — револьвер, опущенный в землю, длинное дуло которого тускло поблескивало на солнце. «Кольт-Миротворец» — название для оружия столь же ироничное, как и сама его суть. Монне выглядела равнодушной к свершившемуся насилию, ее острый взгляд метался по сторонам, выискивая свидетелей и потенциальную угрозу, затем остановился на Уокере. Его автомат был перекинут через плечо, поля шляпы прикрывали глаза от слепящего солнца, но никак не скрывали лица.

Юджин замер, сомкнув пальцы на камере. Джонни Уокер посмотрел ему в глаза прямо через объектив, в то время как Юджин нажал пальцем на спусковой механизм и сделал снимок. Всего доля секунды, но сердце Юджина дрогнуло и пропустило удар под взглядом Уокера, в котором словно читалось узнавание. Это невозможно. До этого момента в Батон-Руж они никогда прежде не встречались.

Джонни Уокера и Анжелику Монне объявили врагами народа несколько месяцев назад. На пару они исколесили всю Америку, пересекая границы от штата к штату по всему Югу и Среднему Западу, оставляя за собой след из тел и награбленных денег. Они были красивой парой — Уокер в строгих костюмах, а Монне в броских черных платьях, их улыбки, направленные в сторону фотокамер, напоминали лезвия опасной бритвы. Они прочно поселились в сознании общества, как будто им там самое место, и бледнолицего Юджина в плохо сидящих костюмах тянуло к ним, как мотылька на пламя. Они создавали проблемы на каждом шагу, всегда ускользая от закона, будто змеи меж камней. Власти мрачно и безрадостно вещали, что вечно так продолжаться не будет. Что тем, кто так ярко горит, отведен недолгий срок и кончина их будет тяжела, как и у всех тех, кого мир знал ранее.

Юджин не был в этом уверен. Было что-то почти сверхъестественное в том, как им сопутствовала удача, словно на их стороне сам Бог, если не Дьявол. Ощущалась в них какая-то дикость, совершенно необузданная, в отличие от оружия в их руках. Этот смех, как вспышка пламени в изнуряющую жару, белозубые улыбки, напоминающие оскал животных.

На лице Уокера вновь появилась улыбка, пока угольно-темные глаза буравили взглядом Юджина, затем он повернулся и что-то пробормотал Монне. Как один, они сорвались с места преступления, забрались в пыльную черную машину и рванули прочь под скорбный вой сирен полицейских авто.

На секунду Юджин словно прирос к месту, сердце бешено колотилось, а в горле будто ком застрял. Скоро репортеры начнут роиться на площади, как мухи над гниющей тушей, и ему не хотелось при этом присутствовать. Он всего лишь собирался написать об ограблении банка, а не о стрельбе, и уж точно не намеревался быть допрошенным в качестве свидетеля. Найдутся и другие, видевшие все это из окон, те, кто с радостью расскажут о героизме полицейского и его трагической, напрасной смерти от рук двух безжалостных преступников.

Юджин не хотел в этом участвовать. Заложники из банка уже выходили на улицу, без единой царапины.