XI

В ту ночь Юджину приснился Шанларивье. Он шел по мертвым улицам пустого города: ни пения птиц, ни жужжания насекомых. Конечности налились свинцом, пока он пробирался сквозь густой влажный воздух, будто наперекор течению, борясь за каждый шаг. Было трудно дышать. Дома смотрели на него, темными, пустыми глазницами окон.

Он двигался на юг. Над головой клубились тяжелые серые облака — предвестники летней бури, которая все не может разразиться. Пахло дождем и грозой, но стояла гнетущая тишина. Будто все замерло в тревоге. Деревья, огромными темными стражами, раскинули черные кроны под пасмурным небом, отбрасывая бесформенные тени на дворы и тротуары. Юджин был совсем один. В городе не осталось ни единой живой души. Он брел, весь сгорбившись, пиджак шлепал по спине как оборванные крылья, рубашка промокла насквозь.

Кто-то взывал к нему с болота. Этот шепот пробирался в самое сердце, вместе со стремительно надвигающейся ночью. Слов было не разобрать, но они манили его, тянули, словно обвязанной под ребрами веревкой.

— Он бросил меня здесь, — прошептала Мэри Бет. Ее губы, когда-то свежие и розовые, потемнели и сморщились, будто увядшие лепестки. Под впалыми щеками виднелись очертания зубов, и ее голос — этот голос — был глухим и скрипучим как у древней старухи, совсем не похожий на тот звонкий, напоминающий перелив колокольчика голосок, который он помнил с детства. Что-то мощное, вонзилось Юджину в грудь, как мясницкий крюк, и притянуло к себе. — Он бросил меня здесь, и никто не пришел искать меня.

— Мы нашли тебя, — прошептал Юджин. — Мы просто опоздали.

— Я все еще здесь.

Юджин резко сел в постели, нащупывая очки и хватая ртом воздух. Он сбросил простыни, запутавшиеся вокруг ног, кожу покалывало. Прижав одну руку к груди, он прикрыл глаза и попытался унять неровно колотящееся сердце. В комнате стояла гробовая тишина; ночь за заколоченным окном была тихой. Он представил, как отодвигает доски, прижимается лбом к прохладному стеклу, открывает оконную раму, чтобы вдохнуть ночной воздух, наполненный ароматами цветов. Вместо этого он прижал ступни к половицам, пытаясь обрести равновесие. Почувствовав себя более уверенно, он поднялся, держась одной рукой за стену, но его тут же накрыла волна головокружения. Он снова закрыл глаза и подождал пока это не пройдет.

Спускаясь в темноте по лестнице, Юджин вцепился в перила, игнорируя стоны старого дерева под ногами. Пройдя через кухню, пытаясь не задеть в потемках мебель, он остановился у двери на крыльцо. Было странно, что ночь настолько тихая. Он привык к звукам Шанларивье: к нестройным сумеречным песням лягушек, шепоту ночного ветерка в листве деревьев, далекому вою бродячих собак. Фермерский дом же напоминал мавзолей, где все они были погребены заживо, пока сорняки и плющ разрастались по стенам пытаясь украсить их усыпальницу.

Толкнув дверь, Юджин вышел на крыльцо и замер, как кролик в свете фар. На нижней ступеньке покачивалась фигура, высокая и худая, словно не принадлежащая к этому миру. Спустя мгновение фигура повернулась, и Юджин увидел лицо в профиль: Нэнси с распущенными по плечам волосами, одетая лишь в ночную рубашку, облегающую ее как саван.

— Ты слышишь это? — спросила Нэнси, не глядя на него. Ее взгляд был устремлен сквозь деревья, к притаившейся за ними воде.

Юджин спустился по ступенькам, стараясь избегать торчащих из них щепок.

— Мне снилось, что город исчез, — ответил он. — Все дома пустые. В воздухе было что-то зловещее.

— Мне снилось болото, — сказала Нэнси. — Это все, о чем я грежу. Каждую ночь… Не могу вспомнить, когда в последний раз мне снилось что-то другое.

— Ты беспокоишься о наводнениях?

Нэнси помотала головой. Женщина двигалась так странно, будто ходила во сне. Каждое ее движение было как в трансе.

— Мы уйдем до того, как вода доберется до дома.

— Мне нужно вернуться в город. Я знаю, это всего лишь сон, но я не могу избавиться от ощущения, что происходит что-то ужасное. Я знал людей, которые исчезли, как сказал Тодд…

— Ты это слышал? — снова спросила она, будто Юджин ничего и не говорил. Она склонила голову, как насторожившаяся птица, прислушивающаяся к чему-то невидимому. — Этот звук…

Юджин прислушался: шепот из-за деревьев, как нараспев. Но он не был уверен.

— Я ничего не слышу.

Нэнси прошла дальше во двор, босыми ногами шлепая по грязи в зарослях сорняков, даже не оглянувшись. Юджин развернулся и вошел в дом, позволив двери захлопнуться за ним. Он зашел на кухню выпить стакан воды, но на языке остался горький привкус, будто что-то попало в резервуар. Наверное, болотная вода, процеженная через густые водоросли и удушливый мох, просочилась в трубы. Не снится ли ему это? Юджину казалось, что он спит уже несколько дней. Может лет. С тех пор…

Вернувшись наверх, Юджин обнаружил Уокера, сидящего в темноте на его кровати. На нем была белая майка, а подтяжки свободно болтались на бедрах.

— Я не убегал. — Голос Юджина мягко разнесся в темноте.

— Я знал, что ты не станешь. Никогда не сомневался.

Это был первый раз, когда Юджин увидел Уокера без костюма, и он выглядел мягче, почти по-человечески. Юджин прислонился к дверному косяку.

— Странное место, не так ли? — спросил Уокер, не поднимая глаз. Он провел руками по простыням, по месту, где всего несколько минут назад лежал Юджин. — Фермерский дом. Шанларивье. Навевает странные сны. Знаешь, я не был здесь много лет. Ты был совсем мальчиком, когда я в последний раз находился поблизости. Луизиана так отличается от тех мест, где я бывал прежде. Похоже, будто этот штат создан для привидений, да? — Джонни наконец поднял взгляд.

— Мне снилось, что Шанларивье исчез. — У Юджина перехватило горло. — Что-то не так. Заводь…

— Ага, — согласился Уокер. — Ты когда-нибудь слышал историю Роанока?

Он откинулся на кровати, чтобы вытащить сигарету из кармана.

— В те времена, когда англичане впервые начали посылать людей заселять Новый Свет, исчезла одна колония.

— Они переселились?

Уокер зажег сигарету и затянулся. Алый уголек ярко вспыхнул в темноте.

— Никто не знает. Может они и переселились, но никто их так и не нашел.

У Юджина неприятно скрутило живот.

— Ни записки, ни объяснений. Ничего, кроме слова «кроатон», вырезанного на дереве. Англичане решили, что так называется остров, на который отправились поселенцы Роанока, но когда они попытались последовать за ними, то попали в шторм, и так и не переправились. Будто сама природа желала, чтобы Роанок исчез. — Уокер наклонился, и постучал сигаретой по пепельнице на ночном столике, стряхивая пепел. — Но это всего лишь легенда. Случилось это настолько давно, что наверняка ничего неизвестно. Может их истребили туземцы. И если это так, я бы не стал их винить. В конце концов, они защищали свои земли. Никогда не любил колонистов.

— Разве ты не англичанин?

Уокер улыбнулся, сверкнув белизной острых зубов.

— Нет, я намного старше.

— Твой акцент…

— Ирландский, мистер Ревор. На Луизиану приходиться своя доля ирландских иммигрантов, хотя большинство из них утратили язык.

— Как думаешь, что произошло в Роаноке?

Уокер пожал плечами.

— Меня там не было. Если до сих пор не нашли ни одного достоверного факта, сомневаюсь, что когда-нибудь найдут. Ваш городок напомнил мне об этом, вот и все. Сегодняшний вечер показался мне подходящим для историй о привидениях.

Юджин вспомнил пустую квартиру Бенуа и вздрогнул.

— Думаешь, они исчезали по одному, как здесь, оставляя тарелки с едой на столах?

Уокер медленно выдохнул изо рта дым.

— Возможно, это просто история, придуманная англичанами. Не уверен что то дерево с вырезанным на нем словом, все еще растет. Иногда города оказываются заброшенными. Порой так даже лучше

— Как призраки, исчезающие в ночи.

Уокер улыбнулся.