Сейчас, потирая чуть выпирающий кармашек, я улыбался и одновременно хмурил брови. Редкое состояние, когда что-то подталкивает тебя к действию, когда ты даже этого не осознаёшь. Подобное случается лишь в особых случаях, когда устоять совсем невозможно. Последний раз такое было, когда я открыл свой навык травника. Это случилось давно, ещё когда я более юный ходил следами за охотничьим отрядом, развивая своего следопыта и обоняние.

Сейчас те времена подёрнулись туманной дымкой и учуянный запах казался притворно-приторным, неестественным и нечётким. Следуя за охотниками, я обнюхивал их тропы, пытался различать запахи и даже узнавать кому они принадлежали. Удавалось не всегда и многие незнакомые запахи до сих пор были загадкой. Но один. Тот самый, приторный и чарующий. Когда он ударил в нос я запнулся. Упал, но тут же вскочил, внюхиваясь в воздух вокруг. Запах чаровал, манил и обволакивал меня. Казалось, он подзывал, окутывал меня сферой сладкого удовлетворения, которое можно было получить всего лишь вдохнув его. Вскоре от частого дыхания закружилась голова и я заблудился на лесной тропке. Дальше меня манил лишь запах, из-за которого всё вокруг потеряло всякий интерес.

Затем я помнил лишь каштаков, обидевших меня. Они явились и начали меня пугать, толкать и забирать что-то, за что я бросился на них. Тогда у меня не было ни силы ни оружия, меня ударили и всё забрали. Когда в доме меня отпоили, я узнал в напавших зверолюдах свой отряд охотников, который искал меня уже ночью.

Дальше меня долго отчитывал отец, рассказывая во всех красках, как я попался на «Сердце каштака». Цветок двадцать второго уровня травника. Опытным травникам такое растение найти порой проблематично, зато каштаки попадаются в него, даже не понимая этого. Цветок дурманил зверолюдов нашей расы. Гноллы, гориллы, змеелюды и спрауты прошли бы мимо, даже не удосужившись обойти тоненький фиолетовый цветочек, почти не заметный в гуще зелени. Но каштаки, стоит им учуять запах этого цветка, как они находят его источник и ложатся рядом, одурманенные ароматом.

Потом отец показал засохший стебель с пожухлыми крошечными фиолетовыми листочками. От уже ссохшегося растения пахло противно-приторно. Этот запах не был похож на то, что приманило меня. А ещё отец в красках показал, как я кинулся на охотников, не желая отдавать им свою находку или уходить оттуда по собственной воле. Меня забрали силком, хотя я ещё долго сопротивлялся. Итогом той прогулки стал урок отца, наказавший мне, что нужно стараться развивать навыки, завязанные на контроле. Дельным советом было завести себе какого-нибудь животного и стать ему вожаком, это должно было помогать.

На мой глупый вопрос, почему бы просто не повысить контроль за счёт очков, если в джунглях растёт такое растение, отец посмеялся и сказал, что я сам узнаю когда вырасту. И я действительно узнал, когда достиг четвёртого уровня. Оказалось, что возможность повышать контроль свободными очками характеристик вовсе отсутствовала. Не у меня одного, а у всего клана.

С тех пор я несколько раз замечал, что могу совершить поступок, о котором даже не успел подумать. Не заметить время, заигравшись, или пуститься в погоню за ловкой сестрой, заметив это далеко не сразу. Сейчас произошло подобное. До того, как камешки оказались в моей руке, у меня не было выбора остановиться, благо я быстро сообразил, что потерю каких-то камней из тех, что были на пересчёт или уже зачарованы может быстро обнаружиться.

Стоило только задуматься о поимке, как по спине пробежал предательский ветерок, заставивший вздрогнуть всем телом. А вдруг заметит пропажу? Голубые камни были такими тусклыми, что мне показалось, будто они одного цвета с остальными и разница лишь в отблесках, но вдруг кто-то видит во мраке так же хорошо. Вдруг Мерул открыл шкатулку и уже заметил и сейчас подзовёт меня, чтобы тут же схватить. Нервно сглотнув, достал нож и прижал лезвие к бедру. Со стороны я просто держал руку на нижней части бедра, но при необходимости есть возможность быстро ударить снизу вверх не ожидающего противника. Время стало тянуться, а регенерация маны будто вовсе сошла на нет, растягивая томительные минуты до встречи с магистром.

— Молодцы, — поддержал всех Хир, осмотрев последствия стычки. — Командного недопонимания почти не было, я думал будет хуже.

— Было бы лучше, если бы ты представил новых знакомых и их умения вместе со стихиями, — резонно заметил Ганс, не участвующий в сражении.

Бородатый ворчун так же как и я был бесполезен в бою с огромными монстрами, но при этом никак себя не проявлял. Кинжальщик скрылся настолько хорошо, что я до конца боя его так и не заметил. Впредь стоит приглядывать за Гансом, как бы он не зашёл кому в спину.

— Думаю, в этом нет необходимости, ведь вы, господин Ганс, сами бы не захотели рассказывать о своих умениях. Просто признайте, что мы живем в мире, где победа в поединке определяется не силой, умениями, навыками или тактической хитростью, а знанием всего этого о враге, — Хир в который раз успешно встал между конфликтующими гладиаторами, с лёгкостью убедив обоих.

— Не стоит вступать в бой, если не уверен в своей победе, — загадочно произнёс Лазарь, глядя в сторону остова башни.

— Стоит, не стоит, какая разница, если мы перебили таких здоровенных тварей? Мне нужно забрать стрелы, кто пойдёт со мной? — резонно заметила Аси.

— Я, — первым вызвался здоровяк Гвард.

Тяжеловес не бросал слов на ветер, тут же убрав свой двуручник, сменив его на щит и одноручный клинок. Воин оказался не только крайне тяжёлым и крепким, но ещё и хорошо вооруженным под разные ситуации. И это было правильно решение, ведь тому же Эддуру и Рыжему будет сложно махать двуручником в коридорах форта. Думая так же, они пропустили вперёд Стального и Янга, так как у тех были одноручные клинки. Замыкающим пошли Воорен и Ганс. Бородач предпочитал короткие мечи, смахивающие на длинные кинжалы, а Воорен так же, как и я, прекрасно обращался с обеими саблями, что до сих пор томились на поясе. Маги встали в центр колонны и делегация продолжила свой путь.

Гвард без труда отогнул уже загнутую решётку дальше, чтобы она не мешала проходить по двое, и, выставив щит, шагнул во тьму первым. Быстро вспыхнул свет на посохе Лазаря, загорелся он и на плече Аси, на наплечниках Гварда вспыхнули яркие руны, освещая всё полукругом перед воином. Свет был везде, кроме спины, но за свой тыл я был почти уверен, потому что Блек точно обладал ночным зрением. Обладал ли им Ганс я понятия не имел, но для пирата того света, что исходил от посоха ледяного мага, было достаточно, чтобы ориентироваться.

Планировка местного форта была однообразна для большинства людских королевств. Квадрат из толстенных неприступных стен. В идеале окружённых рвом, но в условиях города сделать канал было невозможно, хотя вокруг короля Ильтазяра такой ров имелся. В одном месте из квадрата стен выпирали своего рода ворота. Баррикада для стрелков. В два, а иногда и в три этажа, большая постройка, такой же квадратной формы. Толстые стены, рассчитанные на штурм. Сверху плоская крыша с зубьями по краям для лучников, арбалетчиков и магов, если таковые имелись в гарнизоне. Под баррикадой имелось помещение для стычки на копьях. Там стояли стражники, изготовив копья и прикрывшись щитами. Фортификации давали в таком случае огромное преимущество, потому что прорвавшемуся сквозь металлическую решётку врагу приходилось лезть не только на копья в лоб, но также вправо и влево, при этом постоянный поток воинов осложнялся неминуемыми трупами в таком случае. А пока воины не могли взять засевших в преимущественном месте стражников, лучники сыпали на их головы стрелы и лили масло, затем поджигая его.

Подойдя к решётке, я почувствовал характерный запах разложения и трупов. А когда шагнул внутрь, мне вдруг захотелось быстро отсюда удалиться. Мне довелось видеть груды трупов звролюдов в кланах, которые истребили с моей помощью и по моему приказу, но там хотя бы были нелюди. А здесь… Здесь когда-то была тьма трупов. Криги и люди лежали вперемешку друг на друге. При условии, что от тел остались лишь панцири, кости, да элементы снаряжения, было сложно представить реальное количество умерших здесь воинов, если в самом начале тяжеловесу Гварду пришлось пробираться по пояс в мешанине остатков тел. Местами отчётливо прослеживалась работа рушаров. Трупы были разграблены, перемешаны и перемазаны остатками жизнедеятельности тварей-падальщиков, что только усугубляло местный запах.