— Красиал, — окрикнула лучница, когда отряд закончил беглый осмотр и пошёл вниз.

Взяв сумку с болтами, вытряхнул звякнувшие кости и пошёл вниз, на ходу натягивая её и поправляя арбалет. До этого стрелять мне не доводилось, и болтающаяся почти на нуле точность прозрачно на это намекала. Как бы там ни было, арбалет сам располагал для стрельбы, ведь для этого не нужно было даже владеть специальным навыком. Если у лука было сразу несколько навыков: владение луком, снайпер и другие, то для арбалета был лишь навык снайпер. Оружие само стреляло настолько точно, насколько была развита эта характеристика.

Дальнейшее изучение внутренностей было достаточно рутинным. За центральной дверью на правой стороне был коридор. Так как главный зал занимал весь ярус прямоугольной башни, то коридор уходил одиноким перешейком во вторую башню. Нам повезло сразу наткнуться на жилище наместника. На выходе из коридора нас встретила комната стражи, где лежала груда костей в доспехах. За ними было несколько комнат: четыре крупные и две мелкие для прислуги. Две спальни для наместника и гостей, библиотека и укромная гостиная. Впрочем, судить о комнатах приходилось лишь по осколкам былой роскоши. Библиотека представляла собой груды сваленных книг. Гостиная и спальня отличались обломками столов, кроватей, тумб, шкафов, сгоревшими канделябрами и разбитой посудой. Искать здесь было нечего, поэтому мы быстро вернулись в основной зал.

Рыжего уже привили в чувства, поэтому он сейчас сидел с бледным лицом возле одной из колонн, к которым мы вышли. Лучница шагнула вперёд, но тут же смутилась и замерла рядом с Хиром, поравнявшись плечами. Блондин жеста девушки не понял и быстро направился к третьей двери. Переглянувшись с воином на прощание, мы направились в последний проход. Из банной комнаты наместника мы вернулись ещё быстрее, чем из двух прошлых. Осматривать там было нарочито нечего, кроме потайного прохода в кладовую с вином. Хир коротко отметил, что неплохо бы находить все такие проходы, чтобы ненароком не оставить у себя в спине кого-нибудь.

Обследование затянулось до самой ночи. Одни проходы сменялись другими, потайными ходами и комнатами. Некоторые удавалось найти только вернувшись назад. Как бы там ни было, единственное, что в форте могло представлять какую-либо опасность — это невесть, как очутившийся здесь рушар. Безмозглая тварь в поисках пищи забралась в узкий коридор и застряла. В попытках выбраться, монстр обрушил часть кладки и намертво застрял, пыхча и сопя о своей нелёгкой жизни.

Когда Гвард наткнулся на эту крайне любопытную картину, он сильно удивился. Остановился, убрал меч и щит, достал свой двуручник и пошёл кромсать тварину, прорубая проход в толще мяса. Когда из-за его широкой металлической спины удалось разглядеть монстра, он был уже при смерти. Других тварей в донжоне не оказалось, и все опасения были напрасны. К моменту, когда мы закончили обследование, любопытные и насквозь вымокшие солдаты уже совали свои носы во все щели, ища что-нибудь ценное из запасов наместника. Теперь в главном зале дежурила стража, следя, чтобы никто не заглянул случаем в кладовую.

На улице по-прежнему лило, как под водопадом. Большая часть армии теперь теснилась в донжоне и руинах казармы. Остатки вернулись к телегам. Никто не ожидал такой пакости от природы. Будто что-то с самой организации этого похода противилось воле короля Бестреара и перечило нам в пути. Слабый дождь, встреченные по пути монстры, руины, а теперь ливень, из-за которого армии придётся остаться в этих местах на день, а то и два. Глядя на измазанных в желеобразной грязи солдат, крайне не хотелось сейчас продолжать путь. Лошади сами не справятся, если несколько десятков телег смогут пройти, то остальные точно застрянут в колее, а пехоте совсем трудно придётся. Это понимаем не только мы — гладиаторы, едущие по специальному заданию от клана Золотой Червь, но и офицеры каравана. Полководец, его заместитель и четыре боевых тактика, девять сотников и девяносто четыре десятника. Количество солдат, инженеров, фуражиров, магов и жрецов не поддавалось счёту. А ведь и у них над головами были какие-то старшины.

И вот, собравшийся в донжоне разномастный совет из трёх тактиков, полководца и зама подумали прямо в главном зале рядом с растопленным камином, что лучше будет остаться пока что здесь. Их опасения были абсолютно прозрачны и ясны, так как при всяком неординарном событии, будь то: буря, затмение, цепь смерчей, морозный циклон, багровая луна, извержение вулкана, землетрясение, парад планет, проклятый дождь или зеркальный снегопад обязательно появляются какие-то необычные твари, побеспокоенные из глубин, недр или родившиеся в момент события. Сейчас в разбухшей до состояние жидкой грязи земле могут ползать какие-нибудь змеи, спящие в пустынях месяцами и вылазящие в такие моменты. Голод у тварей при этом такой, что некоторые коренные хищники местности предпочитают забиться в нору или убежать подальше.

А легенды людей о всевозможных событиях гласят примерно следующее: «Чем меньше ты знаешь — тем больше страха». Я улыбнулся, когда услышал байку о высоких лысых людях, ходящих в дождь и пожирающих отбившихся одиночек.

— А там бутон такой, как четыре листка, разошёлся в сторону, — сбивчиво кричал Ганс, жестикулируя руками и одновременно удерживая внимание более чем двадцати слушателей. — А я её бац! Под один из стеблей кинжалом, а она как встрепенётся! Точно вам говорю! Не меньше шести метров встала, да как бахнет бутоном о землю, ну точно булавой, я едва успел отскочить в сторону.

Бородач вещал без умолку. Чувствую, какой интерес испытывают к нему неокрепшие умы молодых солдат. Нашлось и пара сотников, которым больше заняться нечем было, как слушать болтливого разбойника. Пройдя мимо, дошёл до стены у спуска в тюрьму. Здесь не было света и другой мебели, поэтому солдаты не особо размещались здесь. Возле стены сидел одиноко Воорен и, будто труп, не подавал признаков жизни. Даже мельчайшего движения не было видно на его теле. Подойдя, прислонился рукой к холодной стене. Затем повернулся спиной и медленно, с шумом, сполз, давая сидящим рядом знать, что уходить отсюда я не намерен.

Затянулась какая-то странная пауза. Никто не начинал первым и я решился.

— Ганс уже приплёл, что мы едва ли ни сотню багрозов перебили в конюшнях, — я начал заискивающе с нейтральной темы сплетника.

— Не верь ему, — не пошевелившись посоветовал Блек, принимая разговор со мной.

— А кому верить? Глазам? Скажи мне, один ли я видел что-то в том дожде? — подобравшись, спросил и пристально уставился на малейшую реакцию соратника.

Воорен не пошевелился. И не ответил. Он молчал, а я не повторял свой вопрос. Он точно его слышал, поэтому напрашиваться с ответом и повторять его глупо.

— Я не видел его уровня, — спустя долгую паузу произнёс Блек и вновь затих.

Этим он дал понять, что тоже не понимает кто и что было перед нами. Демон. Но на сколько силён? Был ли это тот же, что и в Толе, или уже другой? И почему они так часто попадаются мне? Или в Толе померещилось? Я уже сам начинал сомневаться в том, что заметил что-то не то в городе на слабо освещённой улице. Но сейчас. Сейчас не только я увидел живого представителя Бездны в разгар бури.

Что всё это значит? Вопрос, на который у меня нет даже предположительного ответа. Долгое время я не сталкивался ни с чем подобным. Всегда была возможность просчитать врага, предположить его шаг, будь он самым безумным, понять кто он лишь по его виду. Я сразу понял, что Кса — воин, который будет мстить и попытается бежать. Понял, что Хаши — грязный предатель и нужно ждать от него удар в спину под конец рейда. Воорен, Лазарь, да даже Хир были какими-то открытыми, хотя это могло быть обманное чувство. Но демоны. Этим тварям что нужно от нашего мира? Может ли это быть началом вторжения? Или это паранойя так под ночь разыгралась?