Очнулся я от чьих-то звонких шагов и ленивого голоса. Двое людей шли по коридору, ведущему к башне и лениво о чём-то беседовали на человеческом языке. Благодаря навыку подслушивания я обнаружил их задолго до того как они придут. Попытавшись вскочить, не смог даже перевернуться. Руки и ноги одеревенели и отказывались гнуться от холода и твёрдой поверхности. Сжав зубы вытянулся в длину так, что даже кости захрустели.

Наконец поднявшись, будто старый и немощный каштак, оглядел всё пространство башни. Люди должны были уже скоро придти, поэтому шуметь было нельзя. Связываться сразу с двумя солдатами в ближнем бою мне не хотелось. Подойдя к краю башни, я поглядел вниз. Всё ещё сырой и ровный камень башни не внушал доверия в безопасном спуске. Но в одном месте камень башни был расколот. Видимо, когда остальные камни падали вниз, они сделали огромный скол. Прикинув, что больше прятаться было негде, перехватился ладонями за край башни и опустил вниз ноги. Правая стопа едва достигла края трещины.

Нужно было прыгать и перехватываться за скол, но уверенности в том, что надёжно схвачусь не было. Голоса людей стали уже разборчивыми и эхо каменных коридоров больше не мешало разбирать их слова.

— Вот сидишь, никого не трогаешь, отдыхаешь от такого марша и на тебе! В дозор! Мрази! — раздался недовольный голос первого солдата.

— Эй, стихни! — не громко, но жёстко велел второй. — Ещё не хватало, чтобы кто-то услышал твои капризы. Нам за них потом так влетит.

— А-ага, ты думаешь десятник кого-то из своих любимчиков поставит в такую стужу! Да чтоб ему хрен попался в супе размером с кусок капусты!

— Да хватит кричать, ты слышал рассказ этого гладиатора? Он же тебе ясно сказал, что тут в каждой щели могут быть ядовитые и когтистые твари, а некоторые живьём смогут сожрать тебя. Прикинь, щас выходишь ты, а там рушар. Или три десятка багрозов из-под земли лезут. Прямо под ногами, как у них. И лапами своими кривыми и когтистыми тебя за ноги цепляют, а ты тут орёшь.

Через пару секунд шаги стихли. И голоса обоих замолкли. Понимая, что всё ещё не разогретые руки вот-вот затекут, решил всё же спускаться вниз. Для надёжности, нарастил в основании ладони загнутый костяной шип и выпустил когти. Вставив шип в кладку между камнями, начал опускаться, удерживаясь на одних руках.

— Эй, слышишь что-то скребется?

— Ага, точно, — подтвердил, прислушавшись, второй.

— Давай ты первым пойдёшь.

— Ага, щас! Тебя отправили, а ты больше всех болтаешь, вот и топай первым.

Раздалось недовольное бурчание и шаги возобновились. Нога наконец нащупала опору в трещине и стоять на вертикальной поверхности стало заметно легче.

— Слышь, а стихли эти звуки, — признался испуганный голос первого стражника, где-то на середине лестницы.

— Может крысы были? — предположил второй, ещё находившийся у основания.

Добравшись до самой верхушки, первый голос присвистнул, по всей видимости, оглядывая окрестности.

— Поднимайся, — уже уверенный голос прозвучал прямо над моей головой. — Тут нет воды.

Инстинктивно вжавшись в камень, постарался стать менее приметным и опустил взгляд вниз. На миг от высоты поплохело, но руки не разжались.

— Всё равно нам тут ещё шесть часов куковать, так хоть на окрестности полюбуемся.

— Будто я у себя на родине на болота не насмотрелся, — раздался поднимающийся ворчливый голос.

Я лишь беззлобно выругался, памятуя на случившуюся ситуацию. Угораздило же попасть под дозор. Оглядевшись по сторонам, не нашёл никакого другого выхода, кроме как продолжать стоять, прижимаясь к каменной трещине. А ведь простоять здесь шесть часов подряд будет нереально, вниз свалюсь намного раньше. Нужно было что-то придумывать.

— Рантир, ты же взял поленья.

— Конечно взял, ещё окоченеть здесь не хватало.

— Тогда разводи костёр, хоть погреемся. Вон вроде более-менее сухое местечко есть.

— Ага, сейчас.

Я лишь раздосадовано прикусил зубы, стоя на холодном ветру. За тепло костра сейчас можно было бы и убить.

Первым по подземной пещере шёл Гвард. Если кто-то вдруг чудом не услышал его спуск сюда, то походку его стальных сапог было слышно минимум за пару сотен метров. При этом эхо, разлетающееся от стен и свода тоннеля, могло уходить намного дальше. Со светом проблем не было, так как многочисленные яркие источники, основанные на магии, разгоняли весь мрак далеко в самые глубокие щели, не оставляя ему не малейшего шанса.

Пещеры были обтёсаны когтями создавших их трупоедов практически до гладкого состояния. Их природный инструмент не слишком хорошо подходил для боя, зато прекрасно справлялся с грубой работой по прокладке подземных проходов. При этом они любили достаточный простор, чтобы в случае попадания добычи в проход, на него можно было напасть стаей. Ширина скруглённого прохода была в районе четырёх метров в диаметр, что позволило бы идти двум воинам, или сразу пяти багрозам. При этом высота тоннеля для тварей не играла потенциальной роли и из-за этого, с моим ростом, мне приходилось идти ссутулившись, а иногда ещё и уворачиваться от низких «ошибок» при прокладке прохода.

Багрозы крайне и крайне странные существа. Морды вытянутые и обладают даже каким-то светящимся эффектом в полной темноте. Но этот свет никак не помогает справляться с ними. Блики мелькают быстро и из-за этого попасть по тусклым пятнам крайне сложно. Точки, бледно мерцающие в темноте, не показывают расстояния до них. Можно ударить слишком рано, или же наоборот, слишком поздно, когда клыки и когти уже сомкнутся на твоей шее. На этом всё и кончится, из-за специфики яда этих подземных трупоедов.

— Эй, Крас, — окликнул меня идущий рядом Ганс, — ты же вроде маг. Обучался, значит в монстрологии должен разбираться.

— Я не наблюдатель и к визорам тоже не отношусь, — отмахнулся я, пытаясь вернуться к мыслям о трупоедах и их особенностях.

— Но это же ты рассказывал всем о них. И опознал ты их сразу. Значит, разбираешься в них, — бородач уверенно подвёл свою мысль к логическому завершению.

— Ты ведь знаешь мою биографию помимо магической академии?

Разбойник молча пожал плечами — мол, кто тебя разберёт.

— Мне доводилось держать банды. Не редко приходилось спускаться в пещеры и, иногда, — последнее слово я специально выразил, чтобы никто не стал ссылаться на мой опыт, — я встречал багрозов.

— Мы вот тоже их встретили, только я ума не приложу, что этим подземным тварям нужно в форте? — недоумевал самый болтливый член нашего полунемого отряда.

— Такая уж у них судьба: появляться из-под земли там, где много трупов. При этом из ниоткуда они взяться не могут. До массового не захороненного кладбища им нужно либо дойти под землёй, вырыв себе пещеру, либо же добраться до поверхности сквозь каменную толщу естественной породы.

— Да я не об этом хотел спросить. Это то и так понятно. Ты лучше скажи, сколько их может быть, и могут ли с ними уживаться другие твари. Может, ещё кровожаднее.

В отряде воцарилась пауза. Кроме звонких шагов больше не было никаких звуков. При этом некоторые из отряда крутили головы, как бы прислушиваясь к нашему разговору. Я же молчал только по той причине, что удивлялся тому, как Ганс порой умеет разговорить собеседника. Его улыбка, тон, тембр, интонация и эмоции в голосе были такими, что по итогу я сам стал инициатором рассказа, хотя изначально не хотел этого. Да уж, всё-таки я был прав о его способностях разговорить даже мёртвого. Ну замолкать под косыми взглядами членов отряда тоже не хотелось, и я продолжил:

— У багрозов самое действенное оружие — их трупный яд, который сохраняется и накапливается в телах в виде их специфического рациона. Трупоеды стайные и живут преимущественно родами. Естественно им нужно много еды, поэтому они съедят всех, кого смогут отравить и сожрать. Рушары те, с кем багрозы вряд ли станут связываться. Кроме высокой физической силы, у рушаров хорошая природная броня и регенерация. Слишком много трупоедов может погибнуть, прежде чем удастся серьёзно отравить одну тушу такого монстра. Разгрызть его будет и вовсе невозможно.