— Это последствия трупного яда?

— Один из самых опасных естественных ядов.

— И какая от него смертность? — подал голос Брахим, отличившийся в бою убийством трёх подранков, за что получил уровень.

— По-разному, но одиночкам долго не выжить.

— А-а-а-а-а, — заорал Рыжий, нервно изогнувшись.

— Почему тогда ты цел? — сгоряча бросила лучница. — Или ты? — взгляд красноватых глаз устремился в мою сторону.

— Меня не укусили, — развёл я руки в стороны.

— А для меня не страшны семьдесят шесть процентов существующих ядов, — Воорен отвёл край вуали, обнажая кости черепа.

При этом сопутствующего светло-зелёного свечения не было. Яркий солнечный свет, падающий на открытые кости нежити, перебивал всё свечение. Так нежить посреди яркого солнечного дня умеет прикидываться обычным скелетом, чтобы с наступлением тьмы или удачного момента ударить врага в спину.

— Оставшиеся виды ядов против меня менее эффективны на двадцать пять процентов. Таков у меня «подарок» расы.

— Тогда почему ты не встал у них на пути?! — в сердцах выкрикнула девушка, не прекращая оказывать помощь раненному.

Воорен промолчал на эмоциональную реплику. Я также не стал встревать в разговор, оглядев пустой двор форта и задумался о способностях встреченных нами врагов. Я прекрасно знал о трупном яде, но говорить о нём в слух сейчас было как минимум нетактично. Доза этого яда образуется в телах убитых существ во время его полного разложения, хотя иногда опарыши и другие падальщики так хорошо справляются, что яд не успевает образоваться вовсе. Но он почти всегда есть в падальщиках. Особенно таких, как багрозы. Прозвище «Подземные трупоеды» прицепилось к ним не просто так. В обычное время они живут и питаются в шахтах и пещерах, отчего встретить их в конюшне было большим удивлением. К тому же нам ещё очень сильно повезло, что самый сильный монстр оказался всего лишь двадцать седьмого уровня. Воорен справился с ним без особой сложности. Хотя будь он человеком, не факт, что ко мне бы хоть кто-нибудь протянул руку в ту яму.

— А-а-а-а, — закричал вновь Рыжий и зашёлся длинным стоном, пока Аси обрабатывала раны.

Тело парня продолжало сжиматься и дёргаться от боли. Трупный яд не отравлял организм, вместо этого он был целым комплексом дебафов, способных свести даже тяжеловеса в могилу. Регенерация отрубается на корню, любое количество живучести после попадания яда уже не способно помочь организму восстановиться. Для таких моментов хорошо бы иметь с собой репелент, но его применение должно быть заранее, хотя бы за пятнадцать секунд до боя с падальщиками. Если у кого-то и был репелент, то вколоть его в бою никто бы не успел. Кроме отсутствия регенерации трупный яд накладывал гниение. Это было вторым и последним основным дебафом этого яда, но за собой он нёс ещё несколько. Стоило только гниению начать действовать, как на живое существо, подверженное этому негативному эффекту, накладывались: слабость, боль, кровотечение, агония, некроз, а иногда и увечье. Рыжий кричал во всю глотку от того, что его тело, в прямом смысле слова, гнило заживо. К тому же процесс сопровождался болью, слабостью, так как воин не стоял на своих ногах и постоянно содрогался всем телом в агонии. Из возможных эффектов обошлось только с увечьем, кровотечением и некрозом.

— Нужно решать, что делать дальше. — не спросил, а уточнил Воорен. — У нас рядом выход в какую-то пещеру, откуда прибыли багрозы. Там могут быть ещё. А может быть и что-нибудь пострашнее.

— Откуда вообще такие твари здесь взялись? — спросила мимоходом лучница, заматывая раны стерильной повязкой.

Сейчас её действия были особенно важны, ведь в отсутствии регенерации практически любая болезнь, в том числе и лихорадка, могут легко добить раненого.

— Нужно задать этот вопрос твоему главному.

— Хиррарагону? — удивилась лучница.

— Ага, ему. Он должен знать, что здесь происходит.

— Он не мой главный, — произнесла, не оборачиваясь, девушка.

Я, Воорен и Брахим переглянулись за спиной Аси.

— А кто тогда? — спросил я.

— Командует походом он, но в клане он всегда одиночка. А Агнесса часто выступает в роли командира-жреца.

Честно признаться, такого ответа я никак не ожидал. Харизматичный и способный со всеми договариваться Хир оказался одиночкой.

— Почему тогда командует он, а не Агнесса? Разве не лучше отдать полномочия боевому командиру? — Блек тоже не до конца поверил в слова Аси.

Затянув последний узел на груди парня, девушка убрала короткую прядь и посмотрела на Воорена.

— Ты знаешь уровень сталкера?

— Кого? — не понял Блек.

— Хиррарагон, или, как вы его называете, просто Хир — наш клановый сталкер. Он исследователь, а не боец. Его задача бродить по миру, искать артефакты, открывать новые места, новых монстров и прочее неизвестное. Если вам удастся найти какую-нибудь гробницу или древний тайник, то, скорее всего, вы станете расхитителем. Есть специальная гильдия искателей. Если вдруг когда-нибудь вам удастся отыскать что-то реально древнее, сотворённое сильными мира сего или созданное стихией ещё при зарождении мира, то вы станете искателем. Это почти самая высокая ступень в гильдии. Выше только сталкеры.

— И что нужно найти, чтобы стать сталкером? — подался вперёд Брахим, заинтересованный словами девушки.

— Никто не знает, — развела руками Аси, вставая. — Они не говорят, но обладателей такого достижением чуть больше сотни. А теперь серьёзно, нам нужно возвращаться к остальным. Хир командует только потому что ему было поручено найти тот артефакт, который находится у генерала кригов.

— Тогда нам придётся оставить кого-то здесь, чтобы поглядывать за проходом в пещеру.

— Может тогда ты и останешься? — с ухмылкой спросила лучница.

— Тогда ты потащишь Дериса, — Воорен снял с лица девушки ухмылку.

— Кого? — спросили сразу в три голоса.

— Дерис Рыжий, — уточнил Блек, намереваясь взяться за ноги парня. — Аси, останешься здесь, вылезут багрозы, беги к донжону. Брахим с ней, а мы с Красом к остальным.

— Хорошо, — согласилась девушка, доставая лук.

Подойдя к лежащему Дерису, поднял его под лопатки, закинув голову на грудь. Воин оказался тяжеловатым, хотя и не обладал большой комплексностью. Я впервые услышал имя Рыжего, хотя раньше мне казалось, что я должен был его слышать.

Мы пошли прямиком через двор, на котором до сих пор виднелись костяки лошадей. При этом нас очень быстро настиг ледяной южный ветер. Именно так, ледяной ветер дул с юга. Раньше в Толе на севере было озеро и холод всегда приходил оттуда. Сейчас же караван армии преодолел уже большое расстояние, выйдя из зоны полупустыни. Теперь непогоду создавал юг, неся по своим степям промозглый влажный ветер. Погода уже который день хмурилась, солнце не было видно с самого прибытия в Толь. Действительно странным казалось то, что с тех пор серые тучи до горизонта продолжают преследовать армию. Будто они идут за нами, следуя за караваном, как за кораблем, чётко пристроившись в кильватер. И так случилось, что дождливой погоде именно сейчас пришло в голову разразиться непогодой.

Не успели мы дойти до трёх маячивших каменных прямоугольников донжона, как ветер принёс откуда-то чёрные тучи. Главное здание форта выглядело именно на три прямоугольника. Точнее, такие фигуры называются параллелепипедом, но это для магов с уровнем интеллекта выше ста. А для людей, с которыми приходится иметь дело девяносто девять процентов времени, это название ничего не даст. Все прямоугольники стояли на своих боках, то есть самых узких частях, вздымаясь своими квадратными вершинами вверх метров на пятнадцать. При этом центральная каменная башня выходила вперёд, выставляя на показ свои громадные ворота. Два других прямоугольника стояли чуть поодаль, но на одном расстоянии и соединялись с первым несколькими каменными переходами на высоте пяти метров. Кто и почему решил так строить форты в Бестреаре было загадкой, но кем бы он ни был, фантазии, как усложнить жизнь проживающих здесь и штурмующих крепость захватчиков, у него было в излишке.