Сознавая, что не смеет долго оставлять сборщиков без должной охраны и управления, сразу вернулся к ним. Раст не спросил о причинах угрюмости, предупреждённый лекарем о возможной реакции. Постарался сделать, чтобы соратнику не приходилось ни с кем напрямую разговаривать, перехватив на себя ответы на возникающие вопросы. Все решили передохнуть после перехода и слегка подкрепиться. Только Силион не смогла запихнуть в себя ни единого кусочка пищи. Ещё бледный преемник Аюту молча сел на крупный камень у дороги, откуда предстаёт значительное пространство из-за ровного рельефа, и стал осматривать горизонт. Женщины приступили к страде. Основное количество нгутов и людей ещё не добрело, но ждать нет смысла. Григстанка, отлично осознала причину замкнутости защитника, постаралась держаться близко, но вне поля зрения. Кажется преступным напомнить о собственном существовании, настолько диссонирующим с окружающим. Неподалёку крутится и Тана, обеспокоенная безопасностью зеленоглазой девушки здесь, где сама земля хранит ещё мрачные тени жестокой расправы над жителями Тову. Ведь группа намного превышает обычное число. И настроения у всех совсем не одинаковые.

Работа пошла, как и в прошлый раз, не гладко. Иноплеменница старалась справиться с серпом, но это слишком непривычно для представителя их нации. Кривое лезвие постоянно норовило попасть куда-то не туда, пока не впилось чуть ниже левого локтя. Боль заставила грустно признать собственную неумелость. Ланакэн уже спешил на выручку, на ходу доставая перевязочный материал. Быстро и аккуратно наложил тугую повязку на незначительные порез, хмуро следя за слишком обильно текущей кровью. Если даже столь незначительная травма вызывает столь значимые последствия, то удастся ли нормально родить? Ведь, скорее всего, малыш получится намного крупнее, чем должен быть у григстанки!

— Простите, господин Осилзский! Простите! Я совсем не справляюсь — привыкла к прямому лезвию меча, — виновато пробормотала она.

— А, если до мирного времени доживёшь, тогда как? — критично помотал головой.

— Не доживу, — чуть слышно непроизвольно проронила в ответ на замечание. Будто чья-то ледяная ладонь легла ему на шею, мешая дышать. Прозвучавшее красноречиво выдало смиренное ожидание скорой гибели. Даже слов утешения не удалось отыскать от спонтанной откровенности маленькой любовницы. А юная воительница уже вновь принялась оправдываться:

— Этому меня не обучали. У григстанов принято считать, будто растениями должны заниматься животные…

Мужчина замер. В разговоре прозвучало нечто, заставившее переключиться в альтернативное направление все мысли и насторожиться.

— Повтори!

— Простите! Но… так говорят… Я обидела Вас?

— Нет. Повтори, что ты сказала! — досадливо отмахнулся предводитель Сопротивления.

— Я… сказала?.. Считается: мёд приносят пчёлы, кромы — молоко и яйца, а человек — растительную пищу. Григстаны занимаются животноводством по большей части… Князь же должен был узреть последствия приказа! — осенило теперь и кровную кандидатку.

— Они собирали с нас всю растительную пищу для себя… Нас теперь уничтожают, а ведь им по-прежнему надо тоже где-то брать тот же хлеб… Нам надо спешить. Они тоже попробуют вскоре собирать наш брошенный урожай, — его тон прозвучал настолько громко, что привлёк окружающих. Но делиться с ними своими соображениями Создатель Убежища не собирается и украдкой добавил: — Давай поменяемся. Я принесу больше пользы в поле, нежели ты. Сама ведь признала: лучше владеешь клинком, чем серпом. Хорошо?

Физический труд дал возможность отвлечься. Рассуждать стало легче. Разбуженные эмоции притихли. Новая проблема чётко заставляет думать о себе. Высокородная же заняла его прежний пост и принялась охранять с облюбованной им возвышенности. Ветра совсем нет. На небе не осталось ни единого облачка, а солнце довольно ощутимо пригревает. Камень накаляется. Вначале женщина не замечала ничего, но внезапно её состояние дало о себе знать. Гортань перехватил предательский спазм. Поспешно соскользнула вниз, прижимаясь к холодной поверхности на теневой стороне валуна. Не помогает.

Раст заметил: Силион юркнула, прячась от света, немного постояла и опрометью бросилась к лесу. Мужчина глянул было на Осилзского, но времени не хватает, а потому сам побежал следом за беглянкой. Нагнал уже за первыми деревьями. Бывшая наследница Руали обернулась на шаги, невольно касаясь рукоятки Голубого Клинка, но, узнав преследователя, ограничилась тем, что раздражённо смерила его болезненным взглядом. В дополнительном пояснении не нуждалась. Судя по жёсткому выражению, Флет готов попытаться убить, но иллюзиями себя не тешит: с подобным соперником скорее всего совладать не сумеет. И всё-таки во что бы то ни стало решился попытаться защитить своих от предательства. Увиденное смог трактовать лишь одним способом: иноплеменница решила вернуться к зеленоглазым. Схватившись за горло, женщина хрипло взмолилась:

— Отойди хотя бы! Мне всего-навсего плохо! Я… Я не собиралась сбегать! Да и… врать мне нет причин — прикончить тебя куда проще.

Её нездоровая бледность заставила воина смутиться и отойти. Дополнительные объяснения причины поспешности уже излишни.

Когда она вернулась к Расту, он констатировал, явно раскаиваясь:

— Тебя мутит, но ты не отравлена… Ты не ела со всеми… Я правильно понимаю?.. Я думал, такое невозможно… Извини уж… но ты григстанка. Я должен был среагировать.

— Да. Правильно, — мягко улыбнулась и знаком предложила идти обратно. Однако, спустя уже несколько шагов, не выдержав тяжёлого созерцания со спины, нервно покосилась через плечо. Спутник неловко попытался спрятать полное сострадания лицо. В уме ветерана Сопротивления, хорошо знающего анатомию тех, с кем привык сражаться, чётко прозвучало: «Она чисто физически не сможет осуществить… Скелет не даст».

— Я знаю и сама, что это меня убивает! Всё в порядке! Не нуждаюсь в жалости ни от кого! — непредвиденный взрыв саму смутил. — Простите… Простите… Я не хотела, просто…

— Это нормально в твоём состоянии. Нервы шалят? Ничего. Забыли, — отмахнулся боец, понурившись.

Ланакэн хмуро спросил:

— И как мне понимать, что с вашей стороны поля охраны совсем не осталось?

Он сам занял позицию подопечной и выглядит крайне раздражённым из-за ослушания, чреватого серьёзными неприятностями для всех.

— Григстанка побежала куда-то. Уж извини, но я не был в курсе её положения! Всё выглядело чрезмерно подозрительно, а предупредить некогда! — отозвался товарищ недовольно. Ситуация его заметно коробит.

— Ясно. Могла бы и сказать мне. Рисковать всеми из-за твоего здоровья нельзя. Буду иметь в виду. Ты прав, Раст, что проследил. Но, если честно, лучше б крикнул мне, всё-таки, — последователь Шамула спокойно вернулся к работе, не выдав ни единым жестом, сколь сильно забилось сердце от тревоги. Её состояние явно уже очень хрупко.

Вскоре, наконец, подоспели остальные, следовавшие более длинными маршрутами к цели. К вечеру все собрались у костров, довольные результатами первого дня, весело делясь настроением относительно успешного похода за столь типичным занятием для селян. Послышались первые вечерние напевы. Осилзский очень внимательно проконтролировал, чтобы его женщина не сидела без еды. Затем первым лёг, изобразив, будто уснул, чтобы не общаться ни с кем, включая её. На груди словно бы лежит тяжёлый камень.

Когда уже начали проявляться первые ночные видения, мозг чётко воспроизвёл внезапно то, свидетелем чего не был. С губ сорвался неясный вопль. Подскочил и, тяжело дыша, заставил себя встать и пошагать прочь. Только за пределами видимости от костра остановился и обнаружил: его мелко трясёт. Горькая усмешка исказила губы. Всё-таки находиться здесь действительно ещё чрезвычайно трудно, сколько бы ни утверждал прежнему соседу о собственной способности относиться ко всему хладнокровно. Сзади хрустнула ветка. Автоматически стиснул рукоять, разворачиваясь. Силион кротко потупилась. Вспомнилось, она лежала рядом. Должно быть, разбудил. Облегчённо вздохнул и примирительно поинтересовался: