— И давно это тут у вас? — полюбопытствовал Нгдаси, хмурясь от мысли, насколько его просьба поберечь здоровье и не предпринимать никаких физических нагрузок в ближайшее время, судя по всему, пропущена мимо ушей.

— Не беспокойся! Только третий раз встречаемся! Так что я начал, когда мне можно стало! — настроение у победителя отличное. От сообщения лекарь аж потерял дар речи.

— Стой, ты вот так быстро наловчился к противоположной руке? Я же не ошибаюсь… Ты только теперь её стал осваивать? — сорвался изумлённый вопрос.

— Ага! Ещё чуток — и я опять буду боеспособен! — Осилзский довольно крутанул тренировочным мечом.

— И кто ж у вас учитель, а кто — ученик? — полюбопытствовал старый друг.

— Кажется, никто… Меняемся опытом, так сказать, — после некоторого колебания отозвался Раст, вопросительно посмотрев на предводителя Сопротивления, согласно закивавшего в подтверждение.

— Присоединишься? Ты же именно этого хотел? Теперь и я в достаточно сносной форме! — предложил Создатель подземного города, вызвав радостную усмешку у бывшего соседа по селу.

— Ну… Я пойду, наверное? — буркнул Флет, решивший оставить товарищей вдвоём. Оказаться вместе с лучшими бойцами вот так вот вместе показалось чрезмерной непочтительностью. Ведь буквально только что его повалил на спину потенциально больной, небоеспособный соперник.

— Куда-то спешишь? — всполошился партнёр по спаррингу.

— Но я подумал: дальше и без меня разберётесь…

— Нет-нет! Если не затруднит, поможешь мне внятно передать Соулу то, что он так хочет? Может, и тебя заинтересует, кстати, — предложение несказанно обрадовало. Поучиться у двух ведущих воинов в Убежище, небывалая удача! Объективно относящийся к собственному умению фехтовать, Раст прекрасно отдавал себе отчёт: до сих пор его спасает в битвах лишь то, что не встречался сильный мечник, и можно неожиданно сменить атакующую руку (это стало его личным приёмом уже довольно давно и пока действует сносной защитой). Хоть немного приблизиться к умению лучшего последователя Аюту, немыслимая роскошь.

И они попробовали втроём. Как ни странно, Нгдаси, несмотря на глубочайшее старание, никак не мог освоить принцип действия «учителя». Наконец, после пары изматывающих тайев бесплотных попыток, он спросил:

— Откуда вообще пошло это движение? Что послужило, так сказать, прообразом?

— Смеяться не будешь? — Ланакэн с трудом подавил хохот, вызвав только прилив любопытства. — Я ж говорил тебе: я крестьянин… Ну… Вот и… Лопата послужила прообразом… Понимаешь? В юности я боялся: вдруг меня найдут… И все предметы старался рассматривать именно как оружие… Вот и лопату тоже… Потом как-то подзабыл. А когда Аюту попросил попробовать взять меч, как мне удобно, я и взял, как… Ну, само вышло как-то, понимаешь? Сейчас!

Лидер Сопротивления даже немного покраснел от признания, повергшего обоих присутствующих в некоторый ступор. Однако, откопав в углу завалявшийся тут чудом старый огородный инструмент, Осилзский сначала привычно опустил его остриём к земле, а потом ловко крутанул вверх в атаке на уровень горла, закрыв параллельно от несуществующего соперника всю верхнюю часть корпуса. С клинком защита получалась куда совершеннее… Но нет сомнения — одно и тоже движение! А основа техники «ленивого боя», легко замечаемая со стороны, всего лишь привычка… копать!

— Поэтому и не выходит… Я ж не крестьянин! Я с лопатой… хм… не очень-то так как-то, — хмуро заметил лекарь. В очередной раз попробовал повторить, но не сумел. Друг поколебался, но протянул внезапно своё «оружие». Ещё хуже. Надо признать, Соул и огорода-то никогда не держал, не то что пробовать защищаться инструментом для рыхления почвы или создания углублений. Его это явно расстроило, но не хочет признавать собственную беспомощность. Самое печальное для него: двурукий, помогавший им, удивительно легко подхватил новую манеру владения клинком. Словно бы только и ждал вожделенного примера.

Когда тренировка закончилась, Нгдаси остался сильно разочарован. Неудача повергла его в недоумение и досаду. А бывший сосед глубоко задумался, чем помочь. Идея пришла на ум довольно быстро — осталось найти небольшой промежуток в повседневных заботах и осуществить.

Уже утром врачеватель, откровенно заспавшийся, проснулся от решительного стука у входа. За завесой обнаружил Ланакэна. Зевнув, хозяин жилища виновато осведомился:

— Я опоздал на тренировку? Вчера роды были очень тяжёлые у одной фермерской… Поздно лёг… Сейчас соберусь…

— Я договорился с Растом на завтра. У нас с тобой специальная тренировка! Собирайся, живей! — весело отозвался бывший ученик. Друг вяло кивнул и поплёлся собираться.

Они прошли уже достаточно большое расстояние, когда Нгдаси, сообразил, что остался не в курсе цели их похода. На озвученный интерес прозвучал несколько сбивчивый ответ:

— Ну… Я же говорил, что я крестьянин? Могу научить копать, пахать, столярничать тоже вот… Вот и буду учить тебя копать. Цветы сажать идём. Подаришь, как вырастут, своей невесте.

— У меня нет невесты. В женщине я вижу только помеху для своей независимости, — напомнил товарищ, размышляя над правильностью подхода к собственному обучению.

— Тогда подаришь Тални! — нашёлся непредсказуемый иногда Осилзский с непроницаемой миной.

— А? Почему… Тални? — даже сбился с хода собственных рассуждений собеседник.

— У него скоро будет невеста… Уверен! Он и сам ещё не совсем заметил, но я уверен! Вот и подаришь ему, чтобы было, чем поразить девочку, — рассудил спутник.

— Лиам? С ферм которая? Да, кажется, ему пригодятся, — приходится согласиться.

— А вообще… семян под руку других не попалось, — наконец сознался Создатель Убежища.

Солнце уже поднялось высоко, а впереди появились заросли невысоких кустарников, где можно попробовать отыскать подходящее для грядки место. Между веток шныряют яркие и пёстрые мелкие птички, лакомящиеся янтарными плодами. Их продолговатые зубастые мордашки то и дело оборачиваются на громадных рядом с ними двуногих в попытке оценить угрозу. Старательно имитируя повадки малых драконов, они перепархивают с одного растения на соседнее, однако их умения едва хватает. Зато отлично бегают и при необходимости вполне сносно пускают в ход равно как мощные длинные ноги, так и оперённые когтистые передние лапки. Эти животные вызывают симпатию: вероятно, из-за певучих голосов, а может, из-за яркой характерной окраски (чёрно-горчичных пестринок, белого воротника у основания длинной гибкой шеи, тёмно-красного венчика на темени и золотистых больших глаз). Здесь люди и решили обосноваться. Так называемая «тренировка» больше походит на урок сельскохозяйственной деятельности. Выяснилось: талантливый медик абсолютно не умеет обращаться с огородным инструментом. Осилзский боролся со смехом довольно долго, но, наконец, не удержался и откровенно залился весёлым хохотом, заставив товарища буквально побагроветь, а любознательных пернатых укоризненно наклонить головы.

— Как тебе удалось, а? Ты же родился в нашем посёлке в обычной крестьянской семье, хоть и лекарей!

— Родился, но потом… Я ушёл оттуда. И учился совсем другому ремеслу.

— Да, помню, как ты вернулся…

— Когда мне было десять, прошёл мор… Болезнь косила всех людей, не разбирая цвета глаз. Вот только… Среди человеческого населения умирали очень многие, а у григстанов — ни одного смертельного исхода! Понимаешь? Тогда умерли мои родители… И тогда же я понял, что хочу научиться григстанскому мастерству врачевания, — неожиданно принялся рассказывать Соул. Данная тема всегда оставалась будто бы под запретом. До сих пор они ни разу не обсуждали его прошлое.

— И где же ты выучился ему? — поддержал Ланакэн, уже совершенно серьёзный.

— У григстанов. Я нашёл одного специалиста, очень талантливого, хотя и несколько странного. Он жил всегда один и нуждался в помощнике. Я им и стал. Я притворился, словно бы нем. Я немного умел читать — это так помогло! — рассказывал Нгдаси задумчиво.