— Подозреваю, это оно и есть, — осторожно произнёс герцог. Кузнец нахмурился, пожевал губами и негромко отметил:

— Вы страшно немногословны в оценке моих изделий… Обижаться мне или это нормально для Вас, господин Осилзский?

— Я привык искать сначала слабые места, а потом уже делать окончательные выводы. К тому же… Впервые сталкиваюсь так тесно с твоей работой. Но поверь мне на слово: качественнее здесь я точно ничего не встречал пока.

— Так-то лучше, — удовлетворённо протянул создатель настолько непривычных произведений — ибо его филигранная ковка уже является искусством, а не ремеслом. Постоял, а затем выудил небольшой свёрток из кармана, вернулся к столу в жилище своего собеседника, положил там, бросил многозначительный взгляд на затаившуюся григстанку, поклонился и поторопился уйти прежде, чем кто-либо успел выказать недовольство его поведением. Ланакэн размотал на сей раз не драную ветошь, а небольшой лоскут чистого светлого полотна. Четыре небольших метательных ножа и пять игл. Оружие утончённое, без сомнения, предназначенное не для бывшего пахаря. Мужчина с трудом сглотнул, рассматривая тонкую, практически ювелирную работу, обычно свойственную оружию врагов. Впервые получил настолько очевидное подтверждение слов Тина: в кузнечном деле вовсе не редко используют человеческих слуг.

— Кажется, это дар тебе. И когда он только успел всё? — мрачно озвучил открытие Создатель Убежища, рассуждая, как стоит поступить.

— Я не могу принять от него. Я не давала повода… Я… Мой господин! — виновато прозвучало в полумраке, вызвав у дворянина слабую улыбку.

— Ну, не можем же мы отказывать мастеру в его ремесле лишь по причине, что его изделия украшены лишним чувством. Они на вид очень хороши, хотя я не особо разбираюсь. Бери. Правда! Это очень ценный дар!

— Но…

— Как бы то ни было, он наш мастер. Лучший мастер. И мы не можем отказаться от его услуг только по причине неловкости. Или же оскорблять пренебрежением к его продукции. Даже жаль, что я не умею сделать вот так вот… Это неправильно, пожалуй, — искреннее сожаление выдало болезненность отношения, хоть и стремится демонстрировать индифферентность. Решил успокоиться, посмотрев на то, как идут дела у полукровок. Внутри всё сжимается от тревоги перед всё более заметными ухаживаниями за женщиной, к которой не умеет проявить должных знаков заботы. Попытки оставаться флегматичным при такой назойливости становятся всё неубедительнее. Схватить бы за шиворот надоедливый «подарочек», вытащить из подземелья на чистый воздух и показать ему то, насколько неуместна столь вызывающая позиция. Только вот возникшие сословные различия делают подобный поступок недопустимым. Несравнимо неравные силы.

Ещё на подходе заметил одинокую фигуру Тиннариса. Охотник потерянно взирает из тоннеля на весело играющих Кири и Ситтиана под руководством нового наставника. С мальчиками пришла и их новая подружка — Тарина. Робкая девчушка ещё заметно теряется, однако Лаури ухитрился разговорить и её. Гибрид искренне счастлив, болтая с ними совершенно на равных. Гаур поражённо изучает выражение лица того, кого ещё вчера считал помехой местному нормальному укладу. Пришло чудовищное осознание: своим протестом чуть не лишил несчастного, вероятнее всего, единственного шанса искренне улыбаться. Только с мальцами вызволенный падший, видимо, ощущает себя в безопасности. Только здесь разрешает себе расслабиться, заливисто искренне радостно смеяться. Словно забывает о привычной внутренней зажатости. Сейчас это уже не то забитое создание, которое вчера тряслось от ужаса под страхом разгневать кого бы то ни было из тех, в чьих руках ныне его судьба. Почему-то мысли о собственной жестокости сегодня причиняют страдание выходцу из Дайима, приводя в беспорядок стандартные суждения. Заметив неподалёку приближающегося Осилзского, поторопился удалиться. Обсуждать свои идеи ни с кем не хочет, да и не привык. Тем более, с Ланакэном, к которому относится с нескрываемой настороженностью. Сюда же решительно брела и Саон в сопровождении своего маленького подопечного. Мальчик по-прежнему не отрывается от её юбки, опасаясь вновь лишиться того, кто уже стал много значить для него. Однако всё-таки уже обрёл куда большую самостоятельность, даже несмотря на младенческий жест. Заметив своего спасителя, привычно нахохлился, всей внешностью объявляя, насколько ещё полон злости. Вот это постоянство не собирается меняться.

— Коли, здесь ты теперь станешь обучаться. Ты должен узнать многие вещи. И как можно раньше. Пригодится тебе впоследствии, — строго напутствовала Кринт и пихнула его в помещение к куда более взрослой ребятне.

— Не рановато ли ему? — выказанное сомнение Ланакэна встретило только мягкую усмешку.

— Нет. Ему требуется многое успеть узнать. Иначе не справится с миссией, для которой появился здесь. Вашему сыну нужна умная и сильная «тень» за спиной, — витая где-то в своих рассуждениях, выдала ни с того ни с сего женщина.

— Ты так уверена, что у меня будет сын? Что он вообще… будет? — озвучил мучительный интерес предводитель Сопротивления.

— Боитесь?

— Она — григстанка. Так не бывает. Это всё противоестественно. Так не могло быть изначально! — знание причиняет боль самому. Найти б надежду хотя бы в речах чудаковатой старухи, какими бы бредовыми они не ощущались с первого впечатления.

— Она не совсем григстанка. Она сама по себе уникальна, господин Ланакэн! Я не должна была говорить, наверное… Больше пророчествовать Вам не стану. Пока не стану. Однако сделаю, как надо.

Кири первым заметил вновь прибывшего и с любопытством приблизился к бывшему питомцу ферм. Доброжелательно жестом предложил идти ко всем. На его наполнившемся уверенностью лице теперь нет и тени обречённости, некогда сжавшей пальцы на рукояти оружия в попытке прекратить мучительную жизнь. Он ласково потрепал новичка по лохматой макушке и усадил к остальным. Вскоре пришли и ещё двое: Марис и его вторая сестра — Шаитта. Брат чуть не волоком её сюда тащил по решительному настоянию Сиано, но младшая Рангма вовсе не горит желанием познакомиться с новым учителем. Стоило узнать о его внешности — сразу же воспылала к незнакомцу заочной ненавистью. Сколько ни уговаривал старший брат, что предвзятое суждение неправильно, ничего не получалось. На семейном совете решили отправить опробовать, а после уже принимать суждения девочки всерьёз. Она застряла на пороге, гордо вскинула нос и решилась попасть в помещение как можно быстрее и незаметнее. Однако споткнулась и чуть не упала в тот момент, когда Марис уже уселся рядом с наставником. Кири обладал достаточно хорошей реакцией, чтобы изловчиться подхватить её под руку и тут же деликатно отстраниться, склоняясь в почтительном поклоне. На его чертах отразилось глубокое уважение, постепенно сменившееся восхищением перед девчонкой, столь похожей на как-то виденную им погонщицу. Шаитта украдкой поблагодарила и протянула ему в знак признательности горстку припасённых в кармане сухих ягод. Юноша благодарно принял дар и вежливо улыбнулся.

— И чего ты всё молчишь? Язык проглотил? — с ещё детской заносчивостью вспылила она. Кири дёрнулся и жалко понурился, отходя в сторонку.

— Его сделали немым, чтобы не мешал хозяевам. Он был слугой у григстанов, — хмуро объяснил маленький полукровка. По её щекам разлился густой румянец стыда.

— Прости… Я не знала! Я…

Но слов нужных отыскать не успела ибо обнаружила: говоривший внимательно смотрит ярко-зелёными глазами прямо ей в глаза. От испуга отпрыгнула локтей на пять, спохватилась и схватила с пола камень. Намерение кинуть им в нахально лезущего иноплеменника стало очевидным. Однако немой внезапно встал между ними.

— Ты его защищаешь?! Григстанина?! — в голосе смешались презрение и обида за непонятный поступок. Юноша отвернулся и дружески потрепал по плечу дрожащего гибрида. Бывший слуга куда быстрее привыкает к свободе, а Ситтиан всё ещё ждёт каждый миг удара от любого. Собственно, и небезосновательно: местная ребятня уже пробовала его колотить пару раз. Вот и теперь покорно и обречённо следит за рождённой на воле. Лаури расторопно бросился между ними, опустился на колени, чтобы приблизиться к её лицу, и взмолился: