Улянь это уже знал, и тратить время на бессмысленные споры не счёл нужным. Стребовал обещание не рубить с плеча и всучил мне сухпаёк в виде надкушенного коржика с маком, отобранного у ошивающегося поблизости пилота. Я недоверчиво воззрилась на сдобу, осторожно откусила, прожевала и… выдохнула с облегчением. Жить сразу стало легче, а желание покрошить кого-нибудь в капусту ушло.

Почему? Просто я узнала мамин рецепт и руку Мирты, а готовить вкусняшки кому попало сестрёнка не стала бы. То есть её тут вправду не обижали, и к экипажу она относилась хорошо. Ну и вишенка на торте — пилот настолько откровенно нервничал, что я перестала чувствовать себя самой психованной в округе. Впрочем, кентавры всегда психуют, когда голодны, и жрут в три горла, когда психуют. Нехитрый замкнутый круг. Зато теперь я в своей неадекватности была не одинока.

А вообще, Мирта постаралась — нашла себе сопровождение под стать. Все как один с подвывертом. Разве что с темпераментом промашка вышла. Сестрёнка всегда была крайне уравновешенной и вдумчивой, а эти — пусть будет мужчины — чрезмерной сдержанностью явно не страдали. Особенно гарн и вампир. Ещё кентавр, но тут всё закономерно. Мирта сейчас спит, а как мне сказали, готовила на корабле именно она.

Мефисто пытался намекнуть, что я, как родная сестра поварихи, могла бы временно взять на себя обязанности родственницы и встать к плите, но я только хмыкнула, а Улянь и вовсе рыкнул на пилота, сунувшегося с неуместными предложениями. Кентавра как ветром сдуло. Желейка вышел за ним в коридор разъяснить голодающему неприглядную истину. В смысле, что способности к кулинарии по крови не передаются, а вот выпестованная в моей семье упёртость и готовность при необходимости устроить обидчикам сладкую жизнь — очень даже. Вот такая вселенская несправедливость.

В результате в медотсеке нас снова осталось четверо. Это те, кто в сознании и на ногах. Причём, трое из квартета явно пребывали в не лучшем расположении духа и сильно нервничали. Цаце не в счёт. Его расе в принципе свойственны отстранённое спокойствие и некий философский фатализм. Зато мы с Фургом и Сэлинеем нервничали от всей широты души.

Со мной всё ясно. Причины чрезмерного волнения гарна я просекла довольно быстро, а вот с Фургом дело обстояло иначе. Нет, беспокойство и пристальное внимание к Мирте на его лице тоже нет-нет, да проскальзывали, но в целом создавали скорее ощущение нетерпения и азарта, чем собственно заботы. Это меня жутко нервировало. И злило.

Вот же зараза клыкастая! Раньше искренне полагала, что слухи о нездоровой тяге вампиров к беспомощным девушкам — чушь, а оно вона как! Пялится и пялится… Того и гляди дыру протрёт!

Но Мирта и вправду выглядела абсолютно, невыносимо беспомощной и беззащитной. Само воплощение хрупкости — бледная, неподвижная, кругленькая и такая милая. Бородавочки, подбородки, длинные ушки и даже лохматые пухлые ножки смотрелись очаровательно — сплошное умиление. Вот только, судя по морде лица Фурга, у него она пробуждала скорее аппетит.

Не выдержав, я поднялась на ноги и подошла к вампиру. Тот высокомерно дёрнул бровью. Оценил мою мрачную физиономию и уже собрался высказаться, но я решительно сунула ему в рот недогрызенный коржик.

— Ещё немного, и решу, что тебе неймётся подзакусить моей сестрёнкой, — заметила с натянутой улыбкой нарочито ласково и добавила совсем уж сладко: — Губу закатай и прекращай Мирту глазами есть. Я хоть и не мастер боевых искусств, но за неё любого в трубочку закатаю. Ну, или хоть попробую.

Фург скривился. Ответить ему помешал вошедший Улянь. Желейка лишь коротко глянул на нас, но этого хватило обоим. В смысле — вампир промолчал, а я смешалась. Вроде последнее слово за мной осталось, но перед кахом почему-то стало стыдно.

— Сэлиней, можно тебя? — игнорируя моё смущение, позвал Улянь гарна.

— Не сейчас, — механик отрицательно мотнул головой. — Надо следить за стабом на случай, если что-то пойдёт не так.

— Алукард один не справится?

— Он может проконтролировать лишь сам факт нежелательных отклонений, но не исправить положение. Оборудование отчасти экспериментальное.

Желейка нахмурился, а после повернулся ко мне:

— Соня, окажи любезность, принеси воды, — произнёс он и затем с нажимом: — Фург проводит в пищеблок и обратно.

Я тяжело вздохнула. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, для чего желейке понадобилась вода. Аккуратные орланские уши сочли лишними и мои, и вампирские. Скандалить и доказывать своё право участвовать в решении проблем не хотелось, но…

— Соня, пожалуйста.

Оценив решительность в голосе и глазах каха, я кивнула и со свистом выпустила воздух, который уже набрала в грудь для следующей фразы. Если он так просит, то ладно.

— Удивительно, — проводив взглядом исчезнувшие в дверном проёме спины, заметил Сэлиней. — Я ожидал большего упрямства от родной сестры Мирты.

Ках пожал плечами:

— Соня упряма и вспыльчива, но не глупа. Правда, для того, чтобы это понять, с ней надо познакомиться поближе.

Улянь огляделся и, оставив цаце следить за показаниями приборов, жестом поманил механика в дальний угол медотсека.

— Надо поговорить. Если что, Алукард тебя позовёт.

Когда мужчины остались в относительном одиночестве, ках признался:

— Мне всё это не нравится. Мефисто знает, куда мы везём пленников, но понятия не имеет зачем. Фург не в курсе даже конечной цели полёта. Алукард явно знает и то и другое, но, связанный магической клятвой, молчит. Мирта и капитан вне зоны доступа, как и штатный повар. Впрочем, Нелли наверняка ничего полезного сообщить не в состоянии в любом случае. Остаёшься ты.

— Увы, — гарн развёл руками. — Меня ситуация настораживает не меньше твоего, но ничем помочь не могу. Меня, а вернее мой корабль, наняли для проведения операции. Я был в курсе необходимости выкрасть двух лорри из казематов Алтеи. Это всё. К тому же я тоже давал магическую клятву Роберту.

— Даже так… И много заплатили? — явно разочарованный ответом, протянул Улянь.

— Достаточно. И не деньгами.

— А поподробнее?

Сэлиней молчал, угрюмо рассматривая собеседника. Долго.

— От этого может зависеть твоя жизнь.

Раздражённо махнув хвостом, гарн развернулся, намереваясь вернуться к стабу, когда ках добавил:

— И жизнь Мирты. В первую очередь именно её.

Мужчина замер. Хвост снова дёрнулся, хлестнул по бокам.

— На корабле установлены подпространственные двигатели. Кроме того, предоставлен запас топлива для них.

Настала очередь каха молчать и хмурить брови под пристальным взглядом собеседника. Наконец очень тихо, одними губами Улянь произнёс:

— Сэлиней, мне нужен выход в сеть. Закрытый канал. Можешь обеспечить?

— Мы вернулись, — нарочито громко объявила от двери Соня.

Одновременно цаце призывно махнул рукой:

— Сэл!

В следующую секунду механик склонился над виртэкраном.

— Думаю, через четверть часа Мирта очнётся, — прокомментировал он, не глядя на остальных. — Улянь, Фург проводит тебя к моей мастерской. Держи ключ. В дальнем шкафу на нижней полке серая коробка из-под стимеров. Поищи в ней.

— Прибыли, — Сэл ободряюще сжал мои пальцы, когда звездолёт вынырнул из подпространства. — Совсем скоро будем возле Гессы. Как ты себя чувствуешь?

Я скептически фыркнула и пожала ушами.

— Чудесно, как видишь!

Гарн окинул меня пристальным взглядом и в свою очередь усмехнулся:

Откровенно говоря, я предпочёл бы видеть тебя в горизонтальном положении.

— Не ты один, — отмахнулась, нервно потирая подбородки и прокручивая в голове порядок запланированных действий. — Улянь аналогичными предложениями всю плешь проел. Ещё чуть-чуть и облысею бесповоротно. Впрочем, даже мои бородавочки, и те предпочли бы горизонтальное положение, а они круглые. Им, по идее, пофиг должно быть.

Если на то пошло, самочувствие оставляло желать лучшего, но было не место и не время поддаваться слабости. Я шкурой ощущала, что грядущие неприятности не заставят себя долго ждать. И как ни хотелось увильнуть от переговоров с представителями Гессы, увы. Конечно, нашими усилиями Роберт находился теперь в сознании и даже говорить мог, зато контролировал себя пока с большим трудом.