Игнорируя очередной приступ тошноты и головокружение, я сосредоточилась. Ощущение, будто возле ушей разрастаются два горячих шарика боли. Мутной, серо-фиолетовой, давящей на мозги и череп. Не расслабляться! Надо выдержать. В одиночку цаце с банши точно не справится, а капитан — сильный лорри, должен от удара по макушке быстро очухаться. Я-то в сознании. Хотя пол куда твёрже и больше какой-то там кастрюли.

Сама не заметила, как повернулась и теперь краем глаза увидела лежащее мужское тело, над которым белыми всполохами металась банши. Роберт, ну очнись же! Услышь меня, пожалуйста!

Уж не знаю, мои усилия возымели действие, или акрон очнулся сам по себе. Из-за слабости я уже почти ничего не соображала, и отличить реальный отклик чужого сознания от воображаемого была не в состоянии.

Так или иначе, но спустя какое-то время боковым зрением уловила движение. Затаила дыхание. Роберт приподнялся на локтях и тряхнул головой. Как-то странненько, будто зверь, а не разумный лорри. Или как акрон? В смысле, я-то знала, что изменения голоса — лишь первый этап мутации, а вот как она проходит дальше, представляла лишь в самых общих чертах.

Если ничего не путаю, приступы откровенной неадекватности вкупе с сексуальной озабоченностью будут только учащаться. Теперь могу предположить, что сопровождаться они будут чудовищным выбросом феромонов или их аналога. Мало ли заменителей во Вселенной? Увы, что бы это ни было, на меня оно действует. Даже звучание низкого до дрожи в костях голоса вводит в транс, а после тактильного контакта я и вовсе потеряла связь с реальностью. Это я-то, кшорти! И день рождения послезавтра…

Эх, исследовать бы Роберта по полной, да кто мне позволит? Впрочем, даже изучи я его вдоль и поперёк, легче не станет. Ни рассказать никому, ни для работы такую информацию использовать нельзя. Клятва же.

Внезапно капитан вскинулся и обернулся. Его взгляд я ощутила кожей, меня в буквальном смысле вдавило в пол, будто на спину бросили пару тяжёлых мешков. Не больно, но дышать тяжело. И страшно, если честно. Когда из груди акрона вырвалось глухое рычание, стало совсем дурно. Сейчас Нелька как заметит, ка-ак…

— Уводи банши! — приказ Алукарда, хоть и значительно искажённый из-за акцента, прозвучал на всеобщем.

Роберт недовольно мотнул головой и подался ко мне.

— Уводи банши! — совсем близко прошипел цаце. — Сейчас!

Вздрогнув от неожиданности, я дёрнулась и посмотрела прямо в глаза капитану. Не голубые — тёмные, гипнотически завораживающие и… голодные. Мгновенно замутило, но прежде чем хоть что-то поняла, коридор заполнился визгом.

— Она? Она! Мирта!!!

— А-а-а! — заорала я от жуткой боли, зажимая уши.

Вопль банши — это что-то.

Слава Вселенной, оглохнуть и сгинуть во цвете лет не дал Алукард — вокруг нас вспыхнул купол абсолютной защиты. Прежде чем он окончательно потерял прозрачность, я успела увидеть, как Роберт вскакивает на ноги и с криком «Нелли!» бросается прочь. Любовь победила жажду мести — блондинка полетела следом, а я обессилено всхлипнула.

Не знаю, от облегчения, усталости или боли, но я уткнулась лицом в жилет Сэла, вцепилась в него обеими руками и заплакала. Плавная речь цаце успокаивала сама по себе, хотя смысла его витиеватых фраз я сейчас почти не понимала. Кое-как удалось встать лишь через несколько минут.

Когда Алукард поднял гарна и спросил, могу ли идти сама, только кивнула в полной прострации и, шмыгнув носом, поплелась за ним. О непрезентабельном виде и отсутствии одежды даже не вспомнила. Как дошли — не помню, как забиралась в стаб — смутно. Когда цаце приложил к плечу и активировал тканевую таблетку, даже не моргнула.

Такие во всех больницах используют. Правда, больше после операций, но и пустота с ним. Укладывалась, без особого интереса наблюдая за тем, как от толстенького кругляшка по коже расползается непрозрачная серая плёнка. Через пару минут таблетка превратится в дезинфицирующий комбинезон. Влаго- и воздухопроницаемый, зато непрозрачный и безразмерный. Он потом сам пропадёт.

Алукард накрыл меня простынёй и активировал стаб. Уже проваливаясь в сон, я горестно всхлипнула. Надо было в школе ударно физкультурой заниматься, а я всё читала, читала… Кто же знал, что на меня, заучку, свалится такое?

И вот сижу я на подавляюще огромной кровати полукровки. Как дышать не помню. Таращусь на щуплого лорри, обнаружившегося между подушек.

Это… это… провал.

Синий балахон не по размеру практически скрывал его тело. На виду оставались только голова и кисти рук с длинными, очень тонкими и кривоватыми пальцами, увенчанными изогнутыми когтями. Увы, лично мне этого хватило с лихвой.

Облизнув губы, я неуверенно поздоровалась с представителем расы креблинов, а уж потом задалась вопросом, откуда он тут взялся? У нас на базе работали трое, и тот факт, что они весьма раздражительны, я запомнила быстро.

— Ого, а девочка-то встречалась с моими соплеменниками, — хмыкнул новый член нашего кружка. — Она использовала традиционную форму вежливости, да и губы едва разомкнула. Это лишний раз подтверждает твою догадку.

Зелёные, как весенняя трава, глаза под тяжёлыми серыми веками блеснули, но больше ни один мускул на лице лорри не дрогнул. Даже большие треугольные уши остались неподвижными. У меня от желания оказаться как можно дальше отсюда засвербело под ложечкой. Вот зря Улянь мне рот скотчем не заклеил! Целее был бы. Хотя… скотча маловато. Надо ещё мешок на голову, чтоб мимикой не отсвечивала.

Тут дело в чём… Креблинов в космосе или на улицах не родной для них планеты повстречать почти невозможно. Нельзя сказать, что они не покидают своего мира, как те же тайсы или хихи, просто работают исключительно на Союз и почти всегда в сфере учёта и финансов.

Представители этой расы всегда отличались крайне неуживчивым нравом, скрупулёзностью в делах и педантичностью, граничащей с безумием. За попытку отклониться от протокола хоть на полшага голову оторвут и не поморщатся. И да, чувства юмора у креблинов нет. Улыбку они воспринимают как вызов, а то и оскорбление. Как с такими в реальной жизни работать?

Сглотнув, почувствовала, как нервная улыбка предательски упрямо продвигается к губам. Рефлексы, чтоб их! Но память всколыхнулась, напоминая о вероятных последствиях несдержанности, и рефлексы вместе с улыбкой были жёстко скомканы и сметены инстинктом самосохранения. Никогда не забуду одного из коллег, имевшего неосторожность хмыкнуть в присутствии креблина.

Я работала тогда уже пару месяцев и как раз направлялась с первым своим отчётом к нашему куратору. Просто шла себе по коридору, и тут прямо по курсу распахнулась дверь, едва не задев по носу, а из неё вперёд ногами вылетел внушительных размеров лорри. Вылетел, впечатался в дверь напротив и, жалобно всхлипнув, сполз по ней в обморок.

Судя по волчьей пасти и покрытым шерстью ушам, лорри был из оборотней, вот только застрял между ипостасями — не успел обернуться до конца. Несчастного завязали в бублик и вышвырнули раньше. Из пасти у него торчала свёрнутая трубочкой папка, а из сплетения конечностей подозрительно близко к волчьему хвосту ещё и какое-то колючее растение. От тела к двери по полу тянулась неровная дорожка чего-то коричневого.

В первую секунду неаппетитные бурые кучки напомнили мне отнюдь не о земле, но после я присмотрелась. Ничего криминального. Просто вышеупомянутое растение перед «вплетением» в живую инсталляцию выдернули из горшка, просыпав субстрат.

Моя собственная папка неприятно напоминала свёрнутую и всунутую волку в пасть. Прижимая дрожащими руками к груди отчёт, я квадратными глазами уставилась на бессознательного коллегу по цеху. Отреагировать как-то иначе не успела. Из-за створки распахнутой двери появился невысокий креблин с совочком и розовой метёлочкой в изогнутых пальцах.

Тогда я ещё не знала, что данный лорри относится именно к этой расе. Мало ли во Вселенной гуманоидных? Вот только… Оборотни сильные и ловкие. Взрослые оборачиваются буквально за секунду, а тут такое.