Пан майор сидел на стуле и глухо стонал. Сержант жался ближе к выходу, не решаясь подойти. Наконец, Орловский повернулся, окинув всех бешенным взором.

– Со мной остается рядовой. Сержант, берите Земоловского и обойдите все этажи, загляните в каждую дверь. Оружие держите наготове, но имейте в виду – Виммера брать только живым. За Земоловским тоже присматривайте. Я буду у себя. Все, пошли!

Сержант закрыл очередную дверь и с тоской поглядел на долгий ряд боксов.

– Ходить еще и ходить! А богато живут марсиане!..

– Богато? – поразился Антек.

Все жилые боксы одинаковы, точно как у него. Ничего лишнего, строго, словно в больничной палате. Разве что будильники над кроватью. У него – птичьи голоса, в других – песня на непонятном языке или просто переливчатый звон.

– Это ты нашего села, парень, не видел, – вздохнул служивый. – В мороз на двор побегаешь, сразу оценишь. Приказ-то мы, конечно, выполним, но куда бы марсианину ловчее спрятаться, как думаешь?

Антек пожал плечами.

– Он уже наверняка на поверхности, в лесу. Идет себе тропинкой, посмеивается.

Сержант задумался.

– Ну, допустим пистолет он у Казимежа взял. Консервы на складе есть, воду можно во флягу набрать. И хорошо, если так.

Поглядел вокруг, зябко поежился.

– А если он тут? Прямо за углом? Затаился – и нас на прицеле держит?

Этаж за этажом. Начали с самого верхнего, Антек брал карточки в ящике, сержант отворял двери. Входил первым тоже он, держа карабин наизготовку.

Пусто. Никого!

Война – войной, а обед по расписанию. Когда дошли до двери с надписью «Caupona», там и задержались, заодно и кофе выпили. Сержант только головой крутил. Хитро марсиане все придумали, главное – кнопки не перепутать!

Продовольственный склад тоже осмотрели. Полный порядок на складе! А убавилось ли консервов, поди пойми, ведь не считали. А вот следующий этаж, где пребывал пан майор, оставили на потом. Поближе к кухне, подальше от начальства.

Перед тем, как нажать самую нижнюю кнопку, что вела на подземную станцию, сержант лишний раз проверил оружие. Лично кнопку и нажал, подождал немного и удивился.

– Попробуйте вы, пан Земоловский.

Антек уже успел заметить: если по службе, исключительно «вы». Все по уставу. Попробовал. Раз, другой, третий, но что случилось, догадался почти сразу.

– Не пускают нас вниз, пан сержант. Сколько кнопку не дави.

Служивый вновь попытался вызвать лифт, затем снял фуражку, вытер вспотевший лоб.

– И как пану майору докладывать будем?

Антек поглядел на стенные часы: 23.15. День не кончился, да и кончится ли он вообще? Хорошо хоть бегать по этажам больше не надо, снова заперли – и ладно.

Пан майор вначале не поверил, приказал тащить его к лифту. Стонал, ругался, торопил, а потом долго бил кулаком по кнопке. Неведомый гладкий материал выдержал, Орловскому же стало худо. Только и успел распорядиться насчет «секретного» – запереть и без его личного приказа не выпускать.

Бывший гимназист и рад был. Рядом с паном майором становилось опасно.

В боксе его встретила знакомая тишина. Антек лег на кровать, взял в руки «Песнь о Роланде» и принялся разглядывать картинки. Почему-то подумалось, что господин Виммер – тоже Роланд, только один, без войска. В Ронсевальское ущелье врага он пропустил, но когда злые мавры успокоились, уверившись в победе. Нет, он не бежал, напротив, взял врага в плотную осаду. Связи нет, подземная станция недоступна. Что еще?

Антек усмехнулся. А еще пана майора ждет очередной сюрприз. И, кажется, он знает, какой именно.

Мара рассказывала, что вся земная миссия Клеменции – рыцари, настоящие, как при Карле-императоре. Майор Орловский этого явно не знал.

Антек уже засыпал, и день, наконец, закончился (00.25), когда в дверь знакомо забарабанили.

– Тревога? – спросил он у сержанта.

Тот набрал в грудь побольше воздуха.

– Kopec! Выход, который на поверхность!.. Пан майор сейчас там, кнопку уже час как нажимает!..

Антек понял, что угадал.

Более всего оно напоминало автоматическую перьевую ручку, причем с колпачком, только очень короткую. Где колпачок, прозрачно, прочее – в серебристом металле. В длину же как четыре легковых авто впритык. И все это висит над землей на высоте в полтора метра, светится и слегка гудит.

Я проглотил то, что так и рвалось наружу (what the fuck?!), поинтересовавшись с наивозможнейшей вежливостью:

– Вы уверены, профессор, что оно куда-нибудь долетит?

Жак Бенар весело рассмеялся.

– Куда-нибудь – непременно. Я не оговорился, это именно такси. К сожалению, проект так и не довели до ума. Кстати, из-за военных, все ресурсы были брошены на строительство Транспорта-3, что, собственно, и спровоцировало дальнейшее.

Фогель, подойдя ближе, осторожно протянула руку. Хотела коснуться, но не решилась. Подумала немного, обернулась.

– Мсье Бенар! Когда я такое вижу. Зачем мы вам? Оставьте Землю в покое, у вас и так уже все есть!

– Кроме Земли, – очень серьезно ответил колобок. – Мы несколько веков готовили возвращение. Мадемуазель Фогель, вы ведь хотите, чтобы ваша страна снова стала свободной?

Я посмотрел на его лицо, суровое, без тени улыбки, и с кристальной ясностью понял: мы с ними ни о чем не договоримся. Придут – и возьмут свое. Я писал совсем не тот Конспект.

Между тем профессор поколдовал над своим прибором, касаясь пальцами светящего ся экрана, и «колпачок» раскрылся. Прозрачные панели бесшумно поднялись вверх, на землю упала металлическая лесенка. Жак Бенар взялся руками за поручни, обернулся.

– Добро пожаловать на борт! И не волнуйтесь, за все время эксплуатации – ни единой аварии.

Я поднимался по лестнице последним, предварительно отправив наверх наши чемоданы. Профессор, словно заправский таксист, сгрузил их в нечто напоминающее багажник, только без крышки. Перед ним, как и ожидалось, находился салон – два ряда глубоких кресел, обитых чем-то светлым. А вот руля не нашлось, зато имелась большая, светящаяся лампочками панель с экраном и двумя рядами кнопок.

Мухоловка уже устроилась на заднем сидении, Бенар выбрал место впереди, у пульта. Я немного поколебался, но все же сел рядом с Фогель. Все равно в этих лампочках ничего не понять!

Теперь профессор разбирался с кнопками. Через пару минут он удовлетворенно хмыкнул, после чего панели стали на место, а на экране зеленым контуром засветилась карта Европы. «Такси» дрогнуло и начало неспешно подниматься в черное небо. Анна взяла меня за руку, я же постарался сделать вид, будто ничего особенного не происходит. Прокашлялся, принял слегка озабоченный вид.

– Профессор! Вы, между прочим, так и не сказали, далеко ли путь держим?

Колобок, закончив с кнопками, откинулся на спинку кресла.

– Далековато. Если по прямой, то почти 1800 километров. Но по прямой – это восемь часов полета, долго, скучно и неудобно. Поэтому поступим иначе.

Обернулся, подмигнул.

– В качестве жеста доброй воли покажу вам нечто, землянам пока неизвестно е. Но не просто так, мсье Корд. Хочу, чтобы правительство США объективно оценило наши возможности и отнеслось со всей серьезностью к моей скромной персоне. Много денег и собственный научный проект – этого мне, молодой человек, мало.

За панелями (то, что это не стекло, я понял сразу) плескалась густая темень. Я даже не пытался представить, на какой мы высоте. «Такси», вначале всплывавшее, словно поплавок, набрало ход и теперь мчалось вперед, как выпущенный из пушки мистера Жюля Верна снаряд.