Хорошо, что свой кофе я тоже допил, поэтому подавился только воздухом. Гертруда улыбнулась.

– У вашего Марка Твена повесть есть – «Простаки за границей».

Комментировать я не решился.

Мотор «Лагонды Рапид» гудел ровно и мощно. Впереди – горный серпантин, уже не первый на пути. Справа – пропасть, позади – тоже. К счастью, за рулем был шофер – один из виденных мною громил. Гертруда устроилась рядом со мной на заднем сидении.

Темп мы, кажется, выигрывали. Брутального дикси наверняка поджидают в Ницце, машина же ехала на запад – в Экс-ан-Прованс. Невидимку мы в салон не пустили, трасса же за нами пуста. Не всевидящий же он, педофил Адди!

В последние годы несколько легкомысленное имя Адольф внезапно потяжелело и налилось кровью. Чуткие Адди поспешили сменить первую букву. Эдди – нейтрально и даже благородно. Однако педофила звали вовсе не Адольф, Адди – кличка, которая ему, если верить досье, чрезвычайно не по душе. Но раз заслужил – носи.

Адди – глава Структуры. Выходить лично на него я не спешил. В разговоре с таким требуются очень весомые аргументы, он же и вовсе не расположен меня лицезреть, по крайней мере, в живом виде. Денег у Адди хватит и на невидимок, и на вербовку квартирного хозяина, и на танки для Польши, и на Легион Свободы.

Окно приоткрыто, и я с удовольствием вдыхал холодный горный воздух. Гертруда молчала, глядя куда-то вперед. Перед поездкой взрослая девочка спрятала в свою миниатюрную сумку пистолет – «жилеточный браунинг». Мне же никто не мешал, и я в очередной раз мысленно раскладывал костяшки домино. Не сходилось! Структура помогла полякам купить танки и самолеты, наладила производство самозарядного «райфла» Kbsp wz.38M Model 38M, но все это капля в море. У русских все равно больше и техники, и людей. А вот подземный удар, нежданное Второе Чудо – дело совсем иное. Но тектоническое оружие – всего лишь фантастика, как и напугавшие когда-то Гитлера чешские параболоиды. Блеф остается блефом.

Но! Если (вдруг!) такое оружие и вправду существует. Значит, нашим войскам делать в Европе нечего, по крайней мере еще несколько лет. Создадим свое, чтобы не хуже – тогда, пожалуй. Однако это будет неправильная война, Дядя Сэм не привык считать потери миллионами. Интересно, знает ли уже ФДР?

Страницы Конспекта желтели и распадались в прах.

– Мсье Корд, скажите, а шпионом быть интересно? – внезапно спросила Гертруда.

– Восхитительно! – не задумываясь, ответил я.

Самолет оказался итальянский – «Савойя-Маркетти», не слишком новый и явно после ремонта. Зато летел прямо в Париж, пусть и с пересадкой. Возле билетной кассы я подмигнул Гертруде.

– Может, вместе полетим?

Стоявший рядом громила грозно нахмурился. Мамина дочка грустно улыбнулась.

– Нельзя! В Париже меня тут же поймает дядя и запрет на три замка. А я маму оставлять не хочу. Знаете, мсье Корд, однажды я ее чуть не предала. Больше – никогда. И что бы я в этом Париже делала?

К счастью, очередь как раз подошла, и я мог не отвечать.

К трапу я ее не пустил, попрощались там же, у касс. Громила вздохнул с явным облегчением. А уже через несколько минут я увидел Экс-ан-Прованс с высоты птичьего полета. Люди на взлетном поле казались не больше мошек.

В Париже у меня будет всего несколько «чистых» часов, пока простака за границей вновь не приметят. Правильнее всего прямо с аэродрома ехать на Северный вокзал, оттуда в Лондон, а там – сразу в посольство. Правильнее – и безопаснее. Что случилось с «Ковбоями» я уже понял, с кем мы воюем, тоже. Но следующего простака пришлют сюда не раньше, чем через месяц. И кто будет выручать сержанта Ковальски?

Я заставил себя улыбнуться. Работа шпиона и вправду восхитительна. Иисус Христос и генерал Джексон!

Консулу я позвоню прямо из Орли.

Выглянул из-за деревьев – ничего, черным черно, словно на дне колодца. Но все равно, самое время гордиться. Точно пришли, к самому краю просеки. Без фонаря, без карты, без компаса.

– Чингачгук, – губы Мары коснулись его уха. – Теперь садись и отдыхай.

Антек не стал возражать, хотя совершенно не устал. Шли всего-то минут пятнадцать, из груза только «маузер» и патроны. И не слишком беспокоились, иначе бы не пустили новичка в авангард. Вероятно, для него этот поход – очередная проверка. Но если «шеф» здесь, значит, не только в нем, бывшем гимназисте, дело.

На всех троих – знакомые трико. Теперь, в ночной тьме, их и не заметить, разве что неясные силуэты, и то при движении. Куда и зачем, спрашивать не стал – из гордости. Не солдатское это дело. Но про обещанный полет помнил. Мара, она, конечно, странная, однако ничего не говорит зря.

Над лесом тяжело нависла Мать-Тьма. Часы не выдали, и Антек давно потерял счет времени. Сначала команда «не спать!», затем в его бокс заглянула Мара, позвала. Когда они пришли к нужной комнате, Оскар Стефан Сторсон уже успел переодеться. Оружия швед с собой не взял, зато захватил небольшой кожаный чемоданчик. Пока собрались, пока вышли. Наверняка, полночь уже близко.

После подземелья лес ощущался словно праздник – все настоящее, живое, правильное. Еще бы костер разжечь, и в угли – картошку.

А ведь и это было! И ночной костер, и картошка, и песни над поляной. Память дрогнула, засветилась неясным трепещущим огоньком, отозвалась забытой болью. Не вспомнить, не пережить вновь. Наверно, тогда у костра он, гимназист, мог только мечтать о подобном: настоящий лес, настоящая война, и оружие настоящее. Только не радует почему-то. Вот если бы и вправду в космос!

– Внимание! – негромко проговорил «шеф».

Антек вскинул к плечу карабин, но вокруг было по-прежнему тихо.

– Не вздумай стрелять, – прошелестел голос Мары. – Только по моей команде. Смотри!

Он оглянулся, не понимая. Ночь оставалась ночью, лес – лесом, и звезды над просекой светили, как и прежде. Разве что одна, как раз в самом зените, вроде бы стала больше.

Точно!

Белый трепещущий огонек рос и словно тяжелел. Вот он уже размером с лунный диск, вот – как белое неяркое солнце. С далеких небес донесся негромкий, едва уловимый гул. Огненный шар распался, превращаясь в россыпь огоньков поменьше. Главный, что в центре, по-прежнему светил белым, вокруг же него проступало яркое синее кольцо. Антек затаил дыхание. Корабль, космический корабль!

– Пошли! – рука Мары легко толкнула в плечо. Бывший гимназист встал, неуверенно поглядел на «маузер».

– Отбой, – поняла его девушка. – Стрелять не придется.

Три черных, почти неразличимых во тьме силуэта вышли к центру просеки. Огни корабля светили прямо над ними. Оскар Стефан Сторсон поднял руку, и в тот же миг с неба упал яркий белый луч.

– Как в лифте, помнишь? – Мара уже не шептала, говорила в полный голос. – Шагнешь внутрь – и все. Только глаза закрой, свет очень яркий.

Антек кивнул, лифт, ведущий на поверхность, он, конечно, помнил. Белый луч окончательно примирил с реальностью. Каким может быть подъем в космический корабль? Именно таким, невероятным и невозможным. Не по канату же подниматься!

Странный швед шагнул первый – и пропал в белом огне.

– Ты! – велела Мара.

Антек улыбнулся и шагнул вперед.

В первый миг корабль разочаровал – тамбур, коридор, запертые двери. Словно никуда и не уходил, все тот же подземный объект. Почему-то их никто не встретил, но Оскар Стефан Сторсон вел себя на диво спокойно. Снял шлем, пригладил короткие волосы.

Оглянулся.

– Фройляйн Мара! Герр Антек! Здесь мы расстанемся. Вам – туда. Задача: вести себя спокойно и ждать.