Мне не хотелось ее разубеждать, довольную своими первыми взрослыми выводами, как и посвящать в свои с Дензилом отношения. Ей было еще рановато думать о таком. Мэйли едва-едва начала постигать, что такое переменчивая дружба и эгоистичные амбиции, желание любыми способами завоевать популярность среди сверстников, чтобы заполнить внутреннюю пустоту и избавиться от неуверенности, приравнивая все эти достижения к настоящему успеху. Да и никто пока не знал, что мы с Дензилом вместе.

Ей еще только предстояло узнать о том, что есть что-то гораздо более важное, чем пустое тщеславие, такой заманчивый самообман и никогда непрекращающаяся гонка за первое место. Потому что даже оно не гарантирует счастье.

И это что-то называется любовью.

Попивая колу, я с интересом поглядывал по сторонам. С каждой минутой людей в зале становилось все больше, и шум делался громче. Они напоминали кукурузные зерна, перемешиваемые аппаратом для приготовления попкорна, когда под воздействием температуры зерна с треском лопаются и превращаются в воздушные хлопья, заполняя стеклянный корпус. Что самое удивительное — никто никому не мешал. Как будто здание имело волшебную способность подстраиваться под любое количество людей.

Большая часть площади отводилась под стоячие места, также по периметру зала тянулись ряды с сидячими местами. Между находилась вип-зона со столиками, а прямо перед сценой — площадка поменьше для фан-клубов. Со сцены в зал уже смотрела подключенная аппаратура. Сейчас там за своим пультом крутился диджей, смешивая музыку в танцевальные треки. В ожидании начала толпа энергично пританцовывала на месте, то ли поддаваясь его умениям, то ли выражая нетерпение.

Мы с Мэйли делили столик с ассистенткой Дензила Грейс, которая, как она выразилась, должна была за нами «присматривать». Как и большинство девушек в зале, обе выбрали для вечера не повседневную одежду в виде джинсов и маек, а что-то более нарядное: на Грейс был зеленый бархатный корсет и короткие шортики в тон, на Мэйли — черное шелковое платье, а собранные в пучок волосы держала красивая заколка с белыми жемчужинами, оставляя лишь несколько длинных прядей у лица. К счастью, я выглядел ничуть не хуже в серой приталенной рубашке и темно-синих брюках.

Грейс неспешно потягивала мартини со льдом, мы же с Мэйли остановились на коле. Наверное, все выглядело так, как будто я специально выбрал этот напиток из солидарности. Но на самом деле мне просто не хотелось мешать принятое ранее обезболивающее с алкоголем. В последние дни из-за эмоционального и физического перенапряжения меня часто преследовала головная боль. И чтобы не дать ей испортить сегодняшний вечер, я принял сразу двойную дозу препарата. Может быть, именно из-за этого мне на какое-то время вдруг стало душно и на лбу выступила липкая испарина. Или же меня так сильно лихорадило от волнения?

Что удивительно, но именно сейчас, когда съемки постепенно подходили к концу, мы с Дензилом были как никогда близки к своей маленькой персональной катастрофе. И все из-за такой банальной причины, как отсутствие свободного времени. С одной стороны, где-то на горизонте уже маячила завершающая стадия проекта, именуемая постпроизводством и включающая в себя монтаж и озвучивание фильма. Продюсеры наконец утвердили дату премьерного показа, и Дейзи вносила последние изменения в наше расписание со списком всех предстоящих мероприятий в рамках рекламной компании, таких как посещение различных тв-шоу и передач на радио.

С другой стороны, Дензил все еще участвовал во вторых съемках, из-за чего у продюсерской группы периодически возникали трудности с согласованием. Но это было еще полбеды: главная же заключалась в том, что Лонг также не прекращал работу над записью своего нового альбома для будущего турне.

Разумеется, я не мог не понимать, как это выгодно отражается на музыкальной карьере Дензила, в том числе и на актерской, способствуя продвижению фильма, и радовался его растущей популярности. Вот только все эти обстоятельства свели наше общение к тому обидному минимуму, после которого внутри неизбежно начинает расти тревога, помноженная на расстояние и неопределенность. Капля за каплей, она накапливается, заполняя возникшую брешь водой, и делает ее более заметной, подтачивая уверенность в будущем сигналами о хлипкости всей конструкции.

Когда диджей наконец, помахав на прощание рукой, объявил название группы, от раздавшихся криков у меня заложило уши. Я сглотнул, проталкивая слюну в пересохшее горло. Какие-то молоденькие фанатки в первых рядах нетерпеливо запрыгали и потянулись вверх, привставая на носочки, чтобы первыми увидеть выход музыкантов.

Свет в зале резко погас, не оставив ничего, кроме напряженной пульсирующей тишины. И в следующее мгновение толпа взревела под первые энергичные звуки гитары, которые вместе с цветными лучами взлетели к потолку. Подхваченные синтезатором, они рассыпались от первых ударов барабанных палочек, чтобы вместе с воздухом проникнуть в кровь и достать до сердец зрителей, настраивая их биение на одну слаженную частоту.

Выйдя на свет из тени, Дензил обхватил руками микрофон и, прикрыв глаза, запел.

Заглушенный криками толпы, его голос вначале звучал тихо, потом все громче, пока не сорвался в эмоциональный водоворот на полную мощь. Выразительный и сильный, с тягучими как смола хрипловатыми нотками, он перекрыл грохот музыки и шум толпы, и вот уже прямой расплавленный взгляд скользит над головами. Мне даже показалось, что на какую-то долю секунды он замер прямо на мне, хотя я и не сомневался, что в темноте зала невозможно что-либо разглядеть.

Тем не менее мое сердце пропустило несколько ударов, и из легких разом исчез весь воздух. Я бы не отказался от кислородного коктейля, особенно когда медленная улыбка тронула губы Дензила, ловко вплетаясь в общий рисунок музыки. От этого народ пришел в еще больший восторг, если такое вообще было возможно. Десятки рук с плакатами как по команде взмыли вверх, разрезая тени бледными линиями-сетями. Наверное, в эти мгновения выкрики меломанов по децибелам сравнялись с ревом спортивных болельщиков.

Длинные пальцы привычно пробежали по металлической спице микрофона, перебирая звуки музыки подобно нитям, соединяющим кукловода с его куклами. Несмотря на то, что Дензил был одет довольно просто, а именно в прилегающую к телу белую футболку без рукавов с неглубоким круглым вырезом и черные джинсы, от него не получалось оторвать глаз: благодаря источаемой им энергетике, любая повседневная вещь смотрелась на нем по-особенному. Уверен, что даже в пижаме самой консервативной расцветки он никогда не выглядел бы скучно.

Завершающий пронзительный вскрик гитары, и звучание синтезатора как будто осело на пол прохладными дождевыми каплями. Бетонная плоскость, многократно усиливая, передала эхо вниз, заставляя волоски на теле вставать дыбом. И оставляя после себя одно единственное желание — запомнить это удивительное состояние, когда все вокруг разительно меняется, выворачивая привычный мир наизнанку.

Музыка еще не стихла, а публика уже взорвалась бурными аплодисментами. Отовсюду послышались одобрительные возгласы. Судя по отдельным долетевшим до меня словам, большая их часть состояла из признаний в любви. Наиболее активные фанаты уже успели собраться в проходах у сцены, загораживая обзор. И пытались уговорить охранников разрешить им остаться, упорно игнорируя все просьбы вернуться на свои места. В итоге был достигнут компромисс, и самой упрямой части аудитории разрешили присоединиться к фан-зоне.

После этой небольшой заминки в начале почти два часа пролетели со скоростью поезда в метро, смешивая легкое сожаление о том, что концерт вот-вот закончится, с ярким удовольствием от отлично проведенного времени.

Рядом судорожно выдохнули, и это заставило меня очнуться и оторвать взгляд от сцены, куда еще должна была вернуться группа, чтобы выступить на бис. Я повернул голову и увидел, как Грейс ободряюще похлопала Мэйли по руке. Под ее пальцами ткань платья на коленях натянулась и собралась складками, а на щеках влажно блестели ровные дорожки.