— М-м-м, я не уверен, что у нас получится, — тихо выдохнул я, глядя в потолок и все сильнее комкая в пальцах простыню по мере того, как мягкие и теплые губы приближались к цели.

— Не волнуйся, мы просто созданы друг для друга, — хрипло прошептал Дензил, намеренно искажая смысл моих слов, потому что я, конечно же, имел в виду совершенно другое.

Но мне стало не до дискуссий, когда, наконец, влажные губы плотным кольцом сомкнулись вокруг моего изнывающего члена. И заскользили вверх-вниз, даря острое наслаждение и приближая оргазм. Я настолько погрузился в свои ощущения, что утратил связь с реальностью. И не сразу почувствовал, как что-то скользкое коснулось меня между ягодиц. Закусив губу, я шумно выдохнул, стараясь не зажиматься, когда Дензил совсем немного протолкнул палец внутрь и задвигал им в размеренном темпе, подстраиваясь под один общий ритм.

Из-за непривычного дискомфорта оргазм отступил, схлынул, словно волна, которая, жадно просеив золотистый песок, разочарованно вернулась обратно в океан. Но не ушла насовсем, поджидая попутного ветра, чтобы совершить новый бросок. Поморщившись, я сосредоточился на других потребностях, таких, например, как глубоко и ровно дышать, и игнорировать чужеродное присутствие в своем теле. Наверное, что-то заподозрив, Дензил притормозил: выпустив член изо рта, он обхватил его рукой и медленно провел ею вверх, надавливая большим пальцем на головку и сосредоточенно нащупывая средним пальцем второй руки простату.

— Тебе нужно расслабиться, — произнес он, нервно облизнув губы.

Его грудь часто вздымалась и опадала, как будто от быстрого бега. На лбу и шее выступила испарина, темные пряди растрепались и прилипли к лицу.

— Мне нужно домой, — огрызнулся я и потрясенно охнул.

— А вот и волшебная кнопка, — низко мурлыкнул Дензил, выглядя чрезвычайно довольным собой.

Мне было сложно что-либо ответить, потому что он тут же постарался закрепить дебютный успех, напоминая музыканта, который настраивает инструмент на слух. И мое тело выступало для него таким инструментом. Нетерпеливо выгибаясь, я чувствовал, как нарастает знакомая неуправляемая волна и мчится к берегу. Мышцы стянуло напряжением, а позвоночник прошило предвкушением скорой разрядки. Поэтому я не сдержал раздосадованного вздоха, когда Дензил внезапно куда-то исчез.

Плохо соображая, я провел языком по пересохшим губам и приподнялся на согнутых локтях, отыскивая его глазами стоящим на коленях возле кровати. Встретившись со мной взглядом, он продемонстрировал серебристую ленту из одинаковых квадратиков.

— Соскользнули на пол.

Я громко простонал и обессиленно рухнул на спину.

— Если ты сейчас не дашь мне кончить, я подам на тебя в суд за издевательства, — пробормотал я, с трудом ворочая языком.

— Это несправедливо. Потому что я здесь единственный, кто старается, — фыркнул Дензил с притворной обидой, возвращаясь на кровать.

Раскатав презерватив по члену, он выдавил на ладонь смазку и распределил ее по всей длине. Потом подхватил меня под колени и, подложив под спину подушку, пристроился между ногами.

— Может быть, мне лучше перевернуться на живот? — спросил я для видимости. Просто чтобы опровергнуть последнее замечание Дензила и показать — я вот тоже стараюсь, что-то предлагаю. В действительности же, как ни поворачивайся, варианта получше лично для меня не существовало. Потому что пальцы — это далеко не то же самое, что здоровый член.

— Нет, мне надо видеть твое лицо, чтобы я знал, что ты чувствуешь.

О, я и без этого готов был поделиться своими впечатлениями. Вперемешку с матом. Я прекрасно чувствовал прохладу лубриканта, особенно легкое жжение в растянутых стенках, которые кое-кто раздвигал, снова засунув в меня пальцы и двигая ими по кругу. Еще нарастающую панику и желание уползти куда-нибудь и спрятаться. Которые усиливались по мере того, как Дензил стал медленно протискиваться внутрь. Я инстинктивно сжал губы, но он покачал головой и полупопросил-полуприказал: «Дыши через рот». Из-за расширенных зрачков его глаза стали совершенно черными.

— Знаешь, я мечтал об этом практически с нашей первой встречи, — прошептал он и положил мои ноги себе на плечи, продвигаясь глубже. — Ты выглядел таким неприступным и слишком самоуверенным. Прямо напрашивался на хорошую порку. Или качественный трах.

Приоткрыв напряженные веки, я криво усмехнулся:

— Если это попытка меня отвлечь, то больше похоже на саморекламу.

Войдя полностью, Лонг шумно втянул воздух и, плотно сжав челюсти, прерывисто выдохнул. Крылья его носа затрепетали. По лицу беспрерывно скатывались капли пота и бежали ручейками вниз по шее и груди. Он выглядел так, как будто отпахал несколько изнурительных часов у Джонсона на тренировке. Поскольку его физическая подготовка намного превосходила мою, то сам я, однозначно, выглядел гораздо хуже. Скорее всего, как сплющенное насекомое на лобовом стекле.

— Ты как?

Дензил повернул голову и провел влажным языком по моей лодыжке.

— Все окей, — почти не солгал я.

Неприятные ощущения не исчезли полностью, но на них уже получалось не обращать внимания. А после того, как легкие движения превратились в сильные толчки, каждый раз задевающие нужную точку внутри, тело заполнила долгожданные сладкая дрожь. Застонав, я откинул голову назад и выгнулся.

По окаменевшим мышцам Дензила и туго закрученной раскаленной спирали внизу живота я догадался, что кульминация уже близко. Поэтому обхватил член рукой и начал дрочить, подстраиваясь под сумасшедший ритм. Его бедра двигались все быстрее и быстрее, выбивая из кровати скрипы и раскачивая ее в такт ударам. И меня посетило странное чувство дежавю, словно я где-то и когда-то уже видел нечто похожее. И за секунду до того, как на меня наконец обрушилась волна, разбивая на тысячи песчинок и смывая их в океан, в моей памяти, как стоп-кадр, промелькнуло воспоминание постельной сцены с участием Лонга из какого-то фильма.

На одно бесконечное мгновение наши взгляды встретились. И его бездонные глаза поглотили окружающий мир, затягивая меня в темноту и сужая свободное пространство до размеров одного единственного человека, который сейчас был передо мной. Сделав последний мощный толчок, Дензил дернулся и, опустив ресницы, низко простонал. А я со всей ясностью осознал, что он — это все, чего я хочу.

По пути домой я полудремал на переднем пассажирском сидении феррари, надвинув на глаза бейсболку с надписью «Орландо». Конечно же, для сна больше подошло бы заднее сиденье, но из-за нашей скорости я чувствовал себя увереннее, видя дорогу, пусть она и не отличалась особым разнообразием. Если бы не бессонная ночь, спешка и не совсем приятные ощущения в месте пониже спины, то мои впечатления о новом дне, обещавшем стать неожиданно жарким, были бы лучше. Пока же единственное, на что у меня оставались силы — это мысленно молиться на кондиционер, благодаря которому в салоне царила приятная прохлада.

Похоже, в какой-то момент я все-таки заснул, потому что умудрился пропустить промежуточную остановку возле небольшого супермаркета. Когда я проснулся, то обнаружил, что остался один, не считая любопытного голубя, примостившегося на ручке пустой тележки, кем-то брошенной в паре метров от машины. Зевнув, я приподнял козырек бейсболки, чтобы она не мешала обозревать происходящее вокруг. Веки опухли, и глаза чесались, словно в них насыпали песка. Голова гудела и кружилась, как после экстремального аттракциона. Я не особо их любил, но Мэйли нравилось в парках развлечений, где, к моему несчастью, большинство каруселей предназначалось для пар.

Прямо на стоянке торговали свежими фруктами и овощами, а еще горячей кукурузой, мороженым в вафельном рожке и газировкой всех цветов радуги. Я приоткрыл окно, и в салон вместе с легким ветерком просочилась ароматная смесь из запахов жареного попкорна и сладкой выпечки, вызвав громкое урчание в животе.

Несмотря на раннее время, у магазина было довольно оживленно. Встречалось много грузовиков, внедорожников и пикапов. По сравнению с ними автомобиль Лонга выглядел длинноногим породистым скакуном выставочного класса, который по чистой случайности оказался на ферме среди выносливых рабочих лошадей и крупного рогатого скота. Не знаю, что понадобилось здесь Дензилу, и как он планировал обойтись без своей бейсболки, потому что уже только одна его машина привлекала любопытные взгляды.