Мия затряслась, и я не смог разобрать — плачет она или смеется. Или все сразу.

— Не от чего, а для чего! Тай, ты дал ему препарат для лечения эректильной дисфункции, который врач прописал моему дедушке! На съемочной площадке сейчас такое творится! Все в шоке, режиссер сделал перерыв, предложив Дензилу уединиться, Джек до сих пор смеется как припадочный, а сам Дензил готов тебя убить! Поверь, я еще никогда не видела никого таким взбешенным!

Я в полнейшем шоке захлопал глазами, пытаясь примириться с мыслью, что кто-то сейчас абсолютно по-настоящему желает моей долгой и мучительной смерти.

— Черт! Тогда мне точно лучше побыстрее исчезнуть, — не тратя время, я схватил куртку и заторопился к выходу. — Прости, что так по-дурацки получилось. Теперь я твой должник.

— Это не у меня ты должен просить прощения, но я попробую все объяснить Дензилу вместо тебя, когда он успокоится, — пообещала Мия, настороженно выглядывая наружу. — Так, никого нет, так что вперед. И с тебя бутылка текилы в пятницу.

— Я уже говорил, что ты прелесть, — усмехнулся я и, чмокнув ее в щеку, выбрался в пока еще пустой коридор.

Мы прошли вместе до развилки, где и распрощались: Мии нужно было возвращаться, а мне — как можно быстрее покинуть небезопасную территорию.

Я почти подобрался к лестнице, когда на моем пути возникла Хлоя, выступив из тени дальнего прохода: заметив меня, девушка радостно заулыбалась и помахала мне рукой, подзывая к себе.

Я состроил несчастное лицо, понимая, что из-за моего дебилизма у нее могли возникнуть большие проблемы.

— Прости, я не специально. Это чистая случайность.

К моему удивлению, Хлоя только отмахнулась:

— Все в порядке. Лонг хоть и порядочная сволочь, но всем сказал, что сам перепутал таблетки, — она тихо вздохнула и вдруг лукаво заулыбалась, становясь похожей на маленькую ведьму. — На самом деле, я мечтала сделать что-нибудь подобное, но у меня никогда не хватило бы духа. Пойдем, я покажу тебе, где здесь черный выход.

Поскольку позаниматься в зале студии не получилось, я выбрался на вечернюю пробежку в парк. На город опустились сумерки, и повсюду зажигались огни. В нагретом за день воздухе перемешались разные запахи: от земли шел пряный, пропитанный влажностью, аромат, зелень оседала на языке древесной горечью, обдувающий разгоряченное лицо ветер пах свежестью с чуть солоноватой морской примесью и временами приносил с собой завлекающие отголоски дыма со стороны еще работающих кафе и закусочных.

Я приостановился и, бегая на месте, нашел в телефоне одну из последних композиций группы, в которой Дензил был вокалистом — «Старласт» («Звездная страсть»). Говорящее название. Когда в беспроводных наушниках-каплях зазвучала музыка, спрятал телефон и продолжил бежать, минуя редких прохожих. Сердце ритмично билось в груди, ему вторило глубокое и ровное дыхание, мышцы сладко ныли от такой желанной нагрузки, устав от временного бездействия, навязанного обычным распорядком дня со стандартным набором недостаточных для тонуса движений.

В уши лился лишь наполовину знакомый по низкому и хрипловатому звучанию голос, царапая вены пленительными вибрациями и распространяя по коже слабый ток. И наполовину чужой, слишком по-другому он звучал, наполненный новыми эмоциями. Не насмешливыми или высокомерными интонациями, а нежными и мягкими, превращавшими его в бархат. Трудно было поверить, что это один и тот же человек.

Пустая дорога стелилась под ногами ровной лентой, по обеим сторонам нависали редкие фонари, разбавляя сгущающуюся темноту желтыми островками света. Я закрыл глаза, немного замедляясь и вслушиваясь в слова песни: «На часах полночь и вокруг темнота. Я стою под твоим окном и смотрю на его свечение, мечтая о том дне, когда окажусь в твоем свете. Однажды ты станешь им для меня, и тогда я забуду о звездах, их света никогда не было достаточно. Ночь рассеивается, и скоро рассвет. Я все еще под твоим окном. Улыбаюсь и растворяюсь в свете нового дня, чтобы когда-нибудь пробраться тенью в твое окно. И навсегда слиться с твоим светом.»

Вдруг ноги за что-то зацепились, и я, споткнувшись, полетел на асфальт. В последнее мгновение успел выставить перед собой руки, но все равно больно приложился правым коленом. Чёрно-белый кот, так не вовремя встретившийся на пути, скрылся в кустах, сердито подергивая хвостом.

— Вот черт, — пробормотал я, поднимаясь и осторожно отряхивая стертые ладони. Закатал порванную штанину и внимательно осмотрел немного содранную кожу, на которой выступили крошечные капельки крови. Слава богу, ничего серьезного, не считая неприятного пощипывания. — Вот она карма в действии, — пробурчал под нос, вспоминая сегодняшнюю ситуацию с Дензилом.

Хотя, если уж на то пошло, то из-за него я растянулся посреди дороги, ведь именно его песню я слушал в тот момент. Конечно, это можно было делать, держа глаза открытыми, но и коту ничего не мешало проложить себе другой маршрут. Так что виноваты Лонг с безымянным котом. Однозначно.

Вздохнув, я подобрал выпавшие наушники и, протерев их майкой, всунул обратно в уши. Поставил песню с самого начала и медленно побежал дальше, на этот раз внимательно глядя по сторонам. Через десять минут я уже входил в хорошо знакомое кафе под мелодичный перезвон колокольчиков, где у входа меня встретила знакомая пальма. Не удержавшись, я потянулся и, поморщившись от жжения в месте ушиба, дернул красную лампу под потолком за кисточку. Достигнув стойки, улыбнулся Мэйл, в этот момент как раз показавшейся из-за двери на кухню, приветливо помахал ее матери.

— Привет! — радостно заулыбалась девушка. Сегодня на ней было нежно-розовое кимоно, украшенное цветами белого лотоса. Распущенные волосы, удерживаемые у лица заколками с тем же цветком, струились по спине темным блестящим шелком. — Как дела?

— Все отлично. Мы уже приступили к съемкам, — я положил локти на прохладную и гладкую столешницу, подаваясь корпусом вперед. — Большая часть недели прошла в бешеном темпе, жду не дождусь выходных. А как поживают твои родственники?

— О, они уже завтра утром улетают обратно. Каждый раз, приезжая в гости, удивляются, как мы можем жить в таком сумасшедшем городе, — тихо засмеялась Мэйл, и я тоже рассмеялся, слишком уж заразительно звучал ее смех. — Что будешь заказывать?

Я состроил несчастное лицо:

— Только что на пробежке я случайно упал и немного ушиб колено, — Мэйл, тихо охнув, прикрыла рот ладонью, ее глаза встревоженно расширились. Я легкомысленно махнул рукой. — Пустяковая царапина, но мне нужно как-то компенсировать себе эту маленькую неприятность. Поэтому я буду большую порцию картошки фри в соусе барбекю под майонезом и кетчупом. И зеленый чай с медом и лимоном. И все это на месте.

— Хорошо. Подожди минутку, я сейчас.

Передав заказ матери, Мэйл ненадолго скрылась за дверью и вернулась с аптечкой. Я за это время успел вымыть руки в маленькой раковине, предназначенной для посетителей, обтереть колено смоченным в воде одноразовым полотенцем и сесть за один из пустующих столиков. Взяв протянутый девушкой тюбик, я нанес на поврежденную кожу антибактериальную мазь и сверху наклеил пластырь, поблагодарив Мэйл за заботу.

— Все в порядке, — смущенно отмахнулась она. — Ты же знаешь, что я всегда рада тебе помочь. А что ты слушаешь? — спросила внезапно, еще больше покраснев и уводя разговор в сторону.

Я протянул ей один из наушников, где на повторе стояла все та же песня, и запустил музыкальную дорожку. Стоило раздаться первым аккордам, как ее ресницы затрепетали, и в темных глазах вспыхнул восторг.

— Ого, это же «Старласт»! — вскрикнула обычно сдержанная Мэйли. — До чего же я обожаю их музыку! Их вокалист, Дензил Лонг, такой классный! Он же написал большинство песен, — потянувшись ко мне, Мэйл вцепилась пальцами в мое запястье и предельно серьезно посмотрела в глаза, будто сейчас решался жизненно важный вопрос. — Пожалуйста, пообещай, что как только я стану совершеннолетней, мы сходим с тобой на их концерт. Иначе папа меня никогда не отпустит. Даже если мне исполнятся все восемьдесят.