— О, витамины! — с ликованием воскликнула Камилла. Она собрала распущенные по плечам волосы в самодельный пучок и, перекинув их за спину, с энтузиазмом принялась за арахис. Мягкий рассеивающий свет таинственно преломлялся в ее сережках с изумрудами под цвет глаз. — Как раз то, что нужно для уставшей и уже немолодой женщины.

— Не забудь о калориях, старушка, — насмешливо протянул Марк, отпивая крепкий кофе.

Вернув кружку на блюдце, он снова с наслаждением затянулся сигарой.

— Да ладно, — легкомысленно отмахнулась Камилла. — Между прочим, арахис содержит мелатонин, который успокаивает нервную систему и избавляет от бессонницы. Так что его даже полезно есть перед сном.

— В твоем случае его заменяют на брокколи или зеленый чай, где тоже присутствует мелатонин, — уверенно возразил Марк. — Если, конечно, планируют составить конкуренцию двадцатилетним и остаться в профессии.

Камилла поморщилась и с сожалением отодвинула от себя орехи.

— Если бы Тай знал, какой ты скверный тип, то вряд ли бы позвал тебя с собой, — она повернулась ко мне и заговорщицки подмигнула: — на будущее, я более безопасный вариант.

— Неужели? — улыбнулся я, вспоминая, как Камилла «рекламировала» мне Марка в первый день нашего знакомства, открыто предлагая с его помощью устроить свою карьеру.

— Извините, вы Камилла Торрес? — смущенно пролепетала женщина средних лет, остановившись возле нашего столика вместе со своей подругой. Та стояла чуть поодаль, не решаясь подойти поближе.

— Да, это я, — Камилла положила руку на спинку стула и, полностью развернувшись к гостьям, ослепительно улыбнулась, — вы хотите попросить об автографе?

— Да, если вас это не затруднит, — радостно кивнула женщина и протянула записную книжку вместе с ручкой, между тем внимательно поглядывая на меня и Марка. Наверное, тоже пыталась узнать в нас актеров, а спрашивать напрямую было неудобно.

— Вот, держите, — Камилла вернула блокнот и ручку, потом точно также расписалась для ее спутницы, попутно выслушивая лестные комплименты в свой адрес.

Счастливые женщины удалились, предварительно душевно пожелав нам приятного вечера. А я наконец-то расслабился, перестав испытывать напряжение из-за страха, что Камилла или Марк посчитают уместным просветить их насчет моей профессии. Просто я был против такого рода помощи, расценивая столь банальные фразы, как, например: «Эй, мой друг тоже актер» или «Кстати, это мой приятель и он тоже ни с кем не встречается» — как нечто унизительное, приносящее больше вреда, чем пользы.

— Предлагаю игру, — тонко улыбнулась Камилла, быстро переглянувшись с Марком. — Спорим на то, кто подойдет в следующий раз: мужчина или женщина. Проигравший выпивает штрафную. Если ошиблись двое — пьют оба. А трое — значит, не пьет никто.

Конечно, мы поддержали ее идею. Лично для меня она пришлась весьма кстати. Потому что, несмотря на большое количество людей вокруг и все старания, мне было плохо. Не из-за арахиса, пива, переутомления или физического недомогания, выраженного в легкой боли в горле и во всем теле, а из-за мыслей о том, чем сейчас занимаются Дензил с Николь. Единственным моим союзником в этой заведомо проигранной битве выступал алкоголь: он затуманивал разум, притуплял чувства и рассеивал внимание, размывая яркие краски, в которых мое воображение услужливо рисовало мне картинки, с завидной скоростью штампуя их одну за другой. Если к тому же не прислушиваться к пустоте в груди, то можно даже начать получать удовольствие от вечера. И то, что оно безвкусное, как пресная еда, не имеет значения.

Не прошло и получаса, как мы порядком захмелели. В основном из-за того, что помимо штрафной приходилось пить еще и ту выпивку, которой нас бесплатно угощали посетители бара. Мне досталось больше всех, потому что Марк время от времени прерывался на очередную сигару или кофе. Камилла же целую стопку заменяла глотком, отговариваясь тем, что она женщина и, следовательно, ей положено меньше алкоголя. В итоге, когда мы поняли, что чужая щедрость чревата серьезным похмельем, то засобирались домой. Я чувствовал себя вполне хорошо, но ровно до тех пор, пока не пришлось встать. По какой-то непонятной причине Камилла категорично отказалась от помощи Марка, поэтому, чтобы дойти до выхода, нам с ней пришлось объединиться и неторопливо продвигаться вперед, придерживая друг друга за талию.

Наверное, со стороны мы представляли собой довольно забавное зрелище, слившись, словно сиамские близнецы. Марк шел следом подозрительно твердой походкой, перебросив пальто через руку. На его левом плече висела сумочка Камиллы.

Стоило мне очутиться на улице, и в голове чуть-чуть прояснилось. Остывший к ночи воздух приятно холодил лицо и проникал в легкие влажной свежестью.

Марк обещал подбросить нас всех до дома, но я понятия не имел, где искать его машину. Поэтому намеренно замедлился, собираясь пропустить его вперед, но Камилла не оставила мне выбора: она уверенно потянула меня через дорогу, увлекая к противоположной стороне улицы, где в тени особняком стояла машина. Свет фонарей едва касался длинного капота и металлических дисков, а низкая посадка кузова прозрачно намекала на огромный скоростной потенциал, скрытый под хищными формами. Сбоку мелькнул чей-то силуэт, наверное, водителя. И перед моим носом радушно распахнулась дверца, заманивая в уютное тепло салона.

Не думал, что для повседневных поездок бизнесмены предпочитают спортивные автомобили.

Пошатнувшись, я положил локти на крышу машины, вспомнив, что просто так попасть внутрь не получится. А как правильно, я забыл. И едва не упал, потому что ладони предательски заскользили по мокрой поверхности. Мое движение вперед было своевременно остановлено чужими руками, придержавшими меня за талию.

И как я не заметил, что совсем недавно прошел дождь?

— Как предсказуемо, — непонятно произнес Марк за спиной, не скрывая язвительной интонации.

Я замер. И только когда ему ответил другой голос, показавшийся мне смутно знакомым, догадался, что Марк обращался вовсе не ко мне:

— Заткнись, — льда в этом новом голосе было достаточно, чтобы заполнить все морозильные камеры мира на несколько лет вперед. По неизвестной причине мое сердце взволнованно забилось. — Почему так долго?

— Там было слишком хорошо, чтобы быстро уходить, — мечтательно протянула Камилла где-то совсем рядом. И вдруг щекотно прошептала мне на ухо, обдавая кожу горячим дыханием: — Только не вздумай сдаваться.

Я не успел ничего ответить: кто-то невидимый настойчиво надавил мне одной рукой на голову, а другой на спину, осторожно усаживая внутрь. Дверца захлопнулась, отрезав от меня прохладу ночи вместе со всеми звуками. Через стекло, украшенное каплями дождя, я видел, что Марк с Камиллой так и остались стоять на месте. Для человека, еще минуту назад нуждающегося в посторонней помощи для совершения такого элементарного действия, как ходьба, Камилла держалась поразительно прямо, без видимого труда сохраняя равновесие на высоких шпильках. Когда наши глаза встретились, она зачем-то мне помахала и взяла Марка под руку.

Я нахмурился, недоумевая, почему они не садятся. Но потом решил, что, скорее всего, Марк перед дорогой решил выкурить еще одну сигару. Ведь у богатых свои причуды. Например, заставлять других ждать.

Я откинул голову на сиденье и, скрестив руки на груди, тяжело вздохнул. Мне вдруг отчаянно захотелось спать. Настолько сильно, что удерживать себя в сознании было равносильно пытке. Всего на минуту я позволил себе расслабиться и прикрыть глаза. На одну единственную, наполненную блаженной пустотой, минуту. И не заметил, как провалился в сон…

Не знаю, сколько я спал. Но проснулся только тогда, когда Дензил потянул меня на себя, помогая выйти из машины. То, что это именно он, мое подсознание восприняло как нечто само собой разумеющееся. С той же спокойной уверенностью, как и все, что происходит во сне, не пытаясь выстраивать тяжеловесные логические конструкции. Зачем? Если все это сон, то для чего вникать в детали и пытаться разложить все по полочкам? Я просто решил, что мы приехали ко мне, и воспринимал происходящее с живым любопытством, не пытаясь никак повлиять на ход событий.