— Пока я… что ты имеешь в виду, что ищешь моей капитуляции?

Он ухмыльнулся.

— Моя охота окончиться, как только ты захочешь, чтобы я тебя поймал…

Она задавалась вопросом, остынут ли когда-нибудь ее щеки снова.

— Если–

— Когда.

— Если… — твердо повторила она. Он снова усмехнулся в свой бокал с вином. — Я сдаюсь, а дальше что?

— Ммм, хороший вопрос. — Его голос снова стал низким, рокочущим мурлыканьем. — Когда ты отдаешь свою глотку волку и будешь умолять его сожрать тебя… — Он усмехнулся. — Я сделаю тебе подарок. — Он окунул палец в вино. Медленным, греховным и невероятно неуместным движением языка слизнул с него жидкость. — И это будет намного больше, чем пара одежды. Я хорошо о тебе позабочусь, Эбигейл Мур.

Вот оно.

— Нет. Я не приемлю этого. Ты не исполнил мое желание. Ты умышленно исказили мои слова. Когда я загадала это желание, я не имела в виду, что хочу иметь здесь дом в качестве твоего питомца.

— Едва ли моя вина, что вы не указали «где», «что» и «как» твоего нового места жительства. — Он бесцельно махнул рукой. — Люди. Тебе действительно нужно более тщательно формулировать свои желания.

— Я не буду… я не принимаю этого! — Она ударила ладонью по столу, зазвенев серебром и стеклянной посудой. — Ты действуешь недобросовестно, принц Валрой. Ты мошенник.

Это омрачило его выражение. Веселье покинуло его, оставив только холод и опасность.

— Я?

Она не позволяла себе колебаться, даже если это означало, что он разорвет ей горло. В любом случае, скорее всего, это произойдет раньше, чем позже.

— Ты манипулировал и искажал мои слова, мои намерения и мои действия. Ты понял смысл моего желания и предпочел его проигнорировать. Заявление о том, что я недостаточно тщательно подобрала слова, — всего лишь отмазка человека, который не хочет действовать честно. Я хочу отказаться от своего желания.

— Слишком поздно для этого. Исполненное желание — это заключенная сделка. — Он откинул голову назад, пристально наблюдая за ней из-под прикрытых сапфировых глаз. — Но ты хочешь новую аранжировку, хм?

— Да.

Тишина. Он смотрел на нее, и она прокручивала в голове все возможные концовки. Тот, где он сорвал с нее одежду и избил ее. Тот, где он наложил на нее чары, и она была беспомощна, чтобы смотреть, как она поклонялась ему, как он угрожал. И третий, где он разрывал ее в клочья и выпивал ее кровь.

Но то, что он сделал, удивило ее. Он улыбнулся.

— Очень хорошо.

Она научилась заново дышать.

— Считай, что твой долг погашен. Но… в обмен на пари. Итак, наша новая договоренность, маленькая ведьма. Ты попытаетесь пройти мой лабиринт. Если ты это сделаешь, ты сможешь вернуться в человеческий мир. Я пришлю тебе столько золота и серебра, сколько тебе может понадобиться. Ты обнаружишь, что человеку легко найти место для жизни, когда он богат.

Она не сомневалась в этом.

— А если нет? Если я потерплю неудачу?

— Тогда ты моя… на всю вечность.

Ещё одна уловка. У него все еще есть преимущество над ней. Я заперта в мире магии, которую едва могу понять. Шансы на мое выживание, не говоря уже о моем успехе, ничтожны.

Но у меня нет другого выбора, не так ли?

Она протянула к нему руку через стол.

— По рукам.

Он взял ее руку в свою и наклонился вперед, чтобы поцеловать тыльную сторону ее костяшек. Жест был медленным и слишком чувственным для ее комфорта. Когда он отстранился, эти тускло светящиеся глаза метнулись к ней, и в них не было ничего, кроме греха. Тремя словами доска была установлена.

— Так давай начнем. 

Валрой встал из-за стола. В целом, он был доволен собой. Эбигейл, безусловно, оказалась интересной. Было ясно, что она боится его — как и должно быть, — но в ее глазах читался вызов, что было совершенно замечательно.

В нем уже распустился маленький, крошечный, незначительный, но расцветший бутон уважения к ней. Или, возможно, уважение — это не то слово. Может быть, признательность? Забавно, определенно.

За этим страхом кто-то прятался, умоляя наброситься на него. Он видел это по тому, как она высоко держала голову, когда он смотрел, как она выходит обнаженной из пруда. Он увидел это снова, когда она объявила, что все должно быть по-новому. Конечно, он мог бы отказаться… он был Хозяином Лабиринта, а она — его пленницей. Но что такое жизнь без небольшого развлечения?

Кем она может стать, задавался он вопросом? Если бы он лишил ее человечности и сделал фейри, как они, кем бы она стала? Нет. Это не моя цель. Это не ее цель. Мне нужно от нее только одно, и это не то.

Две. Две вещи, которые мне нужны.

Он поймал себя на том, что снова смотрит на ее декольте.

Он хотел увидеть ее огонь. Он хотел увидеть, на что она способна, когда злится. В его голове уже щелкали колесики, похожие на причудливые медные диски с насечками человеческих «часов», которые он украл.

Перед ним было несколько путей, и он мог играть с ней в эту игру. Каждый из них вел к разному концу. Большинство из них заканчивались ее смертью. Либо она умрет от его руки, либо от руки незнакомца, либо это сделает время.

Смерть от его рук была наиболее вероятной, если честно.

Маленькая ведьма. Маленькая лань. Тебе здесь не место. Ты вписываешься в мой часовой механизм только одним способом. Он усмехнулся, и она подняла на него бровь, не понимая, почему он просто стоит и молча смотрит на нее. Ему было все равно. Пусть она гадает.

Она была красивой. Он хотел ее с того момента, как увидел. Теперь, увидев ее поближе, он был еще больше заинтригован. Жаль, что она не могла размножаться — ее бедра так и просились, чтобы их схватили и сжали. Как и остальные ее изгибы. У нее было более чем достаточно, чтобы он мог поиграть с ней — более чем достаточно, чтобы он мог впиться в нее когтями и тащить ее туда, куда хотел. Она была вдвое меньше его, а сила была ничтожно мала.

Он хотел заполучить ее.

Он хотел уничтожить ее.

Он хотел заставить ее понять, что кабан был бы более нежной ночью.

Ничто не стояло на его пути. Она была его, в конце концов. Она даже сама это говорила — он мог наложить на нее заклятие или просто использовать грубую силу, чтобы получить то, что хотел.

И все же он никогда не мог устоять перед хорошей игрой, не так ли? Он так любил посмотреть, что произойдет, если. Если он сделает это, если он сделает то, если он позволит этому случиться — как это будет выглядеть?

Кроме того, удовольствие было гораздо более значимым, когда в нем отказывали, прежде чем наконец… отпустить.

Эбигейл не нравилось, как Валрой смотрит на нее. Допив остатки вина, она взяла со стола булочку с маслом и встала. Она отошла от него, прошла вдоль стола и увидела ржавый, всегда влажный меч, лежащий на кружевной поверхности.

И тут она поняла, в каком затруднительном положении оказалась. У нее не было возможности взять меч в руку. Опустив взгляд на стол, она увидела, что Валрой все еще сидит и смотрит на нее.

— Можно мне ремень?

Неожиданный вопрос явно вывел его из задумчивости. Он нахмурил брови.

— Простите?

Подняв меч, она изобразила, что убирает его в ножны.