Так много смерти…

Она стала причиной стольких смертей.

Они были чудовищами. Они хотели причинить ей боль. Они хотели съесть ее.

Вдавив руку в грязь, она схватилась за ожерелье и взмолилась старым богам, чтобы их страдания были недолгими.

И молилась, чтобы они вернулись к природе.

И надеялась, что ее слезы были достаточным наказанием.

Валрой смотрел, как маленькая ведьма прижимает колени к груди и плачет. За что? Он нахмурил брови. Она победила праглингов, которые почуяли ее спящий страх и пришли, чтобы сожрать ее.

Она была победительницей. Она должна была праздновать. Она должна была стоять там и кричать на него, потрясая кулаком в небо и проклиная его. Но она сидела там одна… плакала. Что может быть не так?

Он не любил головоломки, что было иронично, учитывая, как сильно он любил ставить их перед другими. Нахмурившись, он наблюдал за девушкой, пытаясь понять, в чем дело. Когда она, вытирая глаза, переложила ноги рядом с собой, он увидел порезы на подошве ее ног.

О!

Теперь он знал, что это такое.

Он улыбнулся. Загадка была решена.

Глупые смертные.

Когда она наконец собралась с силами, чтобы снова двигаться, она надела лиф и зашнуровала его — проклятая вещь все еще была слишком тесной. Стоя, она сунула меч в импровизированный пояс со шнурком, повернулась и пошла к ручью.

И тут же споткнулась.

Вскрикнув, она со стоном упала на лицо. Ей едва удалось остановить свое падение. Она услышала смех вокруг себя. Множество мелких голосов, подкрепляемых одним более глубоким, который она узнала.

Перекатившись на бок, она посмотрела вниз, чтобы увидеть, о что она споткнулась.

Это была пара обуви.

Точнее, сапоги. Крепкие, тяжелые, как будто сделанные для мужчины, но достаточно маленькие, она знала, что они ей подойдут. В них была засунута пара чулок.

Подарок от Валроя.

Но почему?

Должно быть, потому что я победила этих ужасных существ.

— Спасибо, — проворчала она, натягивая чулки и надевая сапоги. Они были сделаны из мягкой кожи, и ей пришлось восхититься их мастерством. Ответа не последовало, и это ее вполне устроило.

Вытерев глаза рукой, она встала и смахнула с одежды веточки и листья.

— Однако я все еще ненавижу тебя.

В этот раз она снова услышала его смех.

И она едва удержалась от желания бросить камни в темноту.

Титания смотрела, как солнце опускается все ниже к горизонту. Скоро над миром Тир н'Эйлл начнут простираться тени, и Незримые проснутся. У нее защекотало в челюсти.

— Что он сделал?

— Кровавый Принц похитил смертную девушку и спрятал ее в Лабиринте. — ответ пришел из угла комнаты, от фигуры, сгорбившейся, чтобы оставаться в безопасности единственной тени, которая уже образовалась в тронном зале. Это была комната, возможно, только по назначению, если не по замыслу. У него было всего две «стены», и они были не более чем обломками.

Она сузила глаза и подошла к одной из этих разрушенных конструкций, наблюдая, как солнце опускается все ниже и ниже к горизонту. Золотой трон возвышался на холме, и она могла видеть бескрайние леса и озера, простиравшиеся перед ней. И везде, где солнце касалось земли, правили Фейри.

А там, где нет…

Она ненавидела встречаться с отбросами, которые ютились в темноте, созданной огромным дубом и разрушенной стеной. Она презирала это место. Она также ненавидела находиться вне безопасности своего дома, так близко к тому времени, когда темные твари приходили, чтобы занять их место. Но это было также глубоко необходимо.

— Если принц решил взять себе игрушку для пыток, то почему это важно для меня? — она сморщила нос. — Его наклонности нам небезызвестны.

Фигура в тени зашевелилась, опустив голову и натянув потрепанное одеяло повыше над головой, защищаясь от солнечных бликов.

— На этот раз он ищет не игрушку.

Она положила руку на оставшуюся часть стены и провела пальцами по осколкам известняка.

— Ты думаешь, он хочет жениться на ней? — она покачала головой. — Он не возьмет смертную невесту. Это ниже его впечатляющего эго. — она рассмеялась и сделала грубый жест рукой. — Она умрет на их брачном ложе.

— Я думаю, что это его намерение.

Титания сделала паузу и повернулась, чтобы посмотреть на существо, прячущееся под одеялом, словно он был старой ведьмой на рынке.

— Он планирует жениться на ней, а потом убить ее?

— Это принесет ему трон. По букве закона Морриган он должен жениться… но не должен оставаться женатым. — фигура вздохнула. — Ей не нужно будет переживать их брачную ночь, чтобы он занял трон.

Титания знала, что Неблагой принц был жестоким, садистским, злобным существом. И она была не из тех, кто смотрит сквозь пальцы на игру со смертными ради личного развлечения и удовлетворения. Солнце над головой знало, что и она поступает так же, когда ей это выгодно.

Но взять смертную, жениться на ней, а потом убить ее в тот момент, когда дело было сделано? Она вздохнула и повернулась, чтобы еще раз посмотреть на закат.

— Почему темный трон всегда должен занимать какой-то полудемон, полукровка, полностью прогнивший ублюдок?

— Это по замыслу Морриган. Она породила демона. Она породила демона, она породила ублюдка. И она проложила дорогу к его вознесению.

— Это был гиперболический вопрос, Кер. Я все это знаю. — она закатила глаза. Неблагие. От них действительно невозможно было избавиться. — Неважно. Что ж. Тогда скажи мне. Если это план кровавого принца, то почему он до сих пор не сделал этого? Почему я до сих пор не получила приглашения на свадьбу? — она ухмыльнулась. — Довольно оскорбительно.

— Нет. Он не торопится с ней. Я не знаю почему. Она может быть опасна. Она убила Безымянного. Она убила рой праглингов. Она ведьма.

Это рассмешило Титанию.

— Он знал об этом до того, как забрал ее?

— Да.

Прикрыв глаза рукой, она вздохнула. Валрой был непредсказуем во всех отношениях, кроме одного — если ситуацию можно было сделать более сложной, он стремился к этому на каждом шагу. Но это не имело значения.

— Нельзя допустить, чтобы они поженились. Она знает о его заговоре?

— Нет.

— Хорошо. Надеюсь, так и останется. У смертных жадность к власти превосходит все остальное. — она сделала шаг назад от стены, когда тени стали длинными и начали тянуться к ней. Она смотрела, как теплая зеленая трава, на которой она когда-то стояла, становится серебристой и холодной. Опавшие листья были уже не желтыми и оливковыми, а бледно-голубыми и белыми.

Солнце садилось, луна всходила, и Благие менялись местами со своими сородичами. Таков был путь всего этого. Таков был баланс, который требовался.

И таков был закон мира, который Валрой стремился нарушить.

Покачав головой, она отступила к последним порциям теплого солнца и приготовилась уйти в безопасность своего дома, где лучи луны не смогут ее коснуться.

— Я думаю, у нас есть только один вариант действий, если мы не хотим, чтобы он занял трон.

Фигура больше не приседала в тени, а стояла прямо по мере того, как нарастала темнота. Но они по-прежнему держали одеяло вокруг себя, как саван. Они молчали. Это ее устраивало — она платила за их информацию и действия, а не за их мнение.

Взяв в руку мешочек с монетами, она бросила его в фигуру, которая легко поймала его. А теперь она заплатит им за кое-что другое. Она заплатит им за убийство.

— Ведьма умрет.

Фигура склонила голову и, сделав шаг назад, исчезла, словно ее и не было.

Как жаль, что ей пришлось это сделать. Титания ненавидела проливать кровь и отнимать жизнь, даже когда это было необходимо. Но если ведьма не умрет — а она боялась, что скоро умрет, — то земля окрасится в еще более багровый цвет.

А если Валрой добьется своего? Все Фейри падут под его сапогом.