– Возьми, – Мелани протягивает ей подвеску.

– Ну котик старался, как мог, – улыбается Аня и застегивает цепочку на шее. – А ты чего ревешь?

– Я… – Мелани смотрит на нее, растерянно подняв брови. – А что… – она поднимает ладонь к ключицам. – Что ты любишь?

– Рисовать всякое люблю, – жмет плечами Аня. – И котиков еще.

Сжав плечи, Мелани шепчет:

– Может быть, ты хочешь… – и взволнованно вдыхает. – Погулять?

– Хочу, – ошарашенно улыбается Аня.

– Правда? – вытирает щеку Мелани.

– Ну да, – кивает Аня. – У тебя тут красиво очень.

– Хорошо, – смущенно улыбнувшись, Мелани осторожно встает. – Пойдем.

– Юлечка, я тебе напишу тогда, – удивленно бормочет Аня и шагает вслед за Мелани.

– Ага.

Они выходят, и Ульяна, посмотрев, как закрывается дверь, поворачивается к Саре.

– Что будем делать?

– Понятия не имею, – та качает головой. – Понаблюдаем, – и тяжело вздыхает. – Ульяна, я говорила, что нужно еще время.

– Позже обсудим, – кивает Ульяна. – Юля, пойдем.

– Запись-то можно взять?

– Нет, конечно.

– Блин, – встаю и иду за Ульяной.

За большими окнами холла на слепящем солнце блестит река. Ульяна открывает дверь, и в зал врывается теплый ветер.

– Думаю, будет справедливо выплатить тебе неустойку, – она спускается по ступенькам и садится за руль.

– Ну вообще да, – сажусь рядом, и машина трогается. – Я съемки отменила ради этого.

– Сколько?

Оборачиваюсь. Особняк быстро уменьшается и прячется за деревьями. Далеко позади него поднимается в небо большой черный вертолет.

– Если потом напишу, вы же мне заплатите? Прикинуть надо.

– Конечно, – Ульяна направляет машину к обочине, и мы тормозим.

– Слушай, – выхожу и шагаю за ней по дорожке между цветов. – А зачем интервью-то делать, если она не в состоянии ни фига?

– Тебя это не касается, – Ульяна закуривает, а вертолет уже рычит двигателем.

– Ну ладно. Я напишу тогда.

– Всего доброго, – кивает Ульяна и шагает к машине.

Стою рядом с этим грилем и до того тупо улыбаюсь, что не смешно даже. Еще и подол все время зачем-то трогаю. Пальцы на пэкшоте получились короткие и толстые. Хоть переснимай, блин. Настя сказала, что улыбка могла быть и получше, а пальцы нормальные. И вообще, надо выпускать ролик в следующем видео. А с такими темпами скоро и видео не будет. Одни съемки сама отменила, другие сорвались. Одно интервью с комиком известным в запасе еще есть и все, а платежей по ипотеке особенно не убавилось. Рядом на пледе растянулась девушка в зеленом сарафане, а парень в шортах читает ей книгу. По краю пледа пролетает маленькая собака и несется к кустам вслед за красным мячиком. Аккуратные деревья, между которых вытянулись белые гирлянды, покачиваются на прохладном ветру, а из ресторанчика с цветами в открытых окнах доносится джаз. Хорошо, что Кира не смогла поехать, неудобно было бы перед ней за такое. Сообщение от мамы: «Спасибо, Юль». Закрыла и посмотрела статистику канала. За неделю пятнадцать тысяч подписались и четыре отписались, а в рекомендациях старое видео «Свадьба кореша».

– Не, ну ты глянь, блин, – худой парень в широкополой черной шляпе улыбается в большое зеркало. Бровей у него нет, а на висках и скулах чернеют татуировки, которые спускаются по тонкой шее под накрахмаленный воротник белой рубашки. Забитые татуировками пальцы держат небольшую серую камеру. Поправляя черную бабочку, рядом ухмыляется Тайлер. Его щеки гладко выбриты, а волосы собраны в аккуратный хвост. – Во два ебалана-то. Я музыкальный блог хотел, а не свадебный, – смеется парень и хлопает Тайлера по плечу. – Женишок, блядь.

– Ага.

Поправив лацканы черного пиджака, Тайлер шагает к креслу у окна. В солнечном саду белеют большие зонты, под которыми прячутся столики с вазами, полными цветов. Тайлер закидывает босые ноги в отглаженных брюках на журнальный столик.

– Как шафер предлагаю бухнуть, – камера движется к белому бару, и татуированная кисть наливает виски в два стакана. – Мел-то будет?

– Не, – Тайлер берет стакан. – Сиги есть?

– А то, – рука протягивает ему сигареты. – Блин, обломно.

– Чувак, ей хуево пришлось с этим судом, – закуривает Тайлер. – Дай передохнуть-то.

– Ну два года прошло, – видно стопы Тайлера с татуировками маленьких бабочек. – Думал, вдруг приедет.

– Ага, – кивает Тайлер. – Бля, зацени, – он встает и шагает к комоду, на котором стоят две небольшие коричневые колонки. – Я к ней ездил недавно, она в Индии сейчас. Говорит, пока там зависнет, – Тайлер ухмыляется. – Кстати, просила передать, что ты, Джонни, хуйло страшное и с каждым годом все дерьмовее выглядишь.

– Что есть то есть, – смеется Джонни. Достав пухлый айфон, Тайлер втыкает провод от колонки в разъем. – Почти свели, – и тыкает пальцем в экран. – Бля, говно какое.

– А ты про стриминг музыки слыхал? – не поднимая лица, Тайлер мотает головой. – Это, короче, когда любое музло сразу в телефоне можно слушать, прикинь. Вообще все.

– Это как?

– Ну пока никак, – смеется Джонни. – Лет через пять появится, – он подходит к Тайлеру и заглядывает в экран. – Да вот, блядь. Дурень.

За окном мужчины в белых пиджаках несут к столам вазы с цветами. Поодаль на широком газоне возвышается округлая арка из бутонов белых роз, а перед ней стоят белые стулья. Светлую комнату взрывают быстрые ударные, к которым присоединяются тяжелые гитары и гремят так, что подрагивает стакан на комоде. Звучит оглушительная барабанная дробь, и вступает хриплый, но мелодичный голос Тайлера.

– Ебать! – Джонни раскрыл рот. – Это новая?

– Да, блядь! – Тайлер показывает козу, высунув язык. – Black Bone, сучка!

– Фанам Melanin не зайдет! – орет Джонни.

– Да и похуй! – смеется Тайлер, а дверь приоткрывается, и в нее заглядывает кудрявая блондинка в зеленом вечернем платье и с бриллиантовой диадемой в волосах. Тайлер делает тише, и она, бросив взгляд на его босые ноги, улыбается.

– Вам мальчишника мало было?

– Да я только прилетел, блин, – разводит руками Джонни. – Дай с корешем зависнуть, пока он на свободе-то.

– На свободе, – повторяет блондинка, подняв бровь. – Короче, Алисия требует тишины. Тай, если ты не помнишь, у нее завтра съемки, так что…

– Ладно, мы тихо, – смущенно улыбается Тайлер и выключает музыку, а блондинка смотрит на его стакан.

– Набухаешься же опять, – и кивает на Джонни. – А ты в шляпе, что ли, будешь?

– Ты с каких пор зануда такая? – качает головой Джонни. – Помнишь, как мы так укурились, что тачку разбили и уснули в ней? Вот тогда…

– С тех самых, – блондинка кивает на Тайлера, – как моя лучшая подруга сказала, что ждет ребенка от этого долбоеба.

Покраснев, Тайлер опустил глаза, а Джонни восторженно открыл рот.

– Бро, серьезно? – Тайлер кивает. – Охуеть! – Джонни налетает на него и треплет по голове. – Вот это я понимаю, новости, блядь.

На коленку падает теплая капля. Пора домой. От сада Эрмитаж тут недалеко. Бросаю стакан из-под чая в урну и бреду по дорожке. Ближайшая съемка только через неделю. Актер, заслуженный артист, алкаш. Много хороших старых фильмов, а новые так себе. Ну есть время подготовиться нормально. И посуду разберу наконец. В общем, есть и хорошая сторона. Насте, наверное, вообще про это не буду говорить, расстроится еще. И Ане скажу, чтобы молчала. Интересно, что она там делает?

На ходу позвонила Саше и поделилась своими успехами. Сказал, что хоть и обидно, но это издержки профессии такие. И пообещал в утешение вкусный ужин приготовить. Ужин – это классно, конечно, только вот не видать нам пять миллионов подписчиков в этом году. Да и миллиона, кажется, тоже. Настя написала, что сама поедет в Питер и попробует договориться на другую дату. И вообще, говорит, надо снять документалку про русский рэп в Питере, потому что место исторического значения. Заявила, что и сценарий сама напишет и все спланирует, а мне только рассказать все это нужно будет. Почему бы и нет.