– Пусть дадут по полной, – ворчит по-английски мужик в красной шапке, застегивая молнию дубленки. Позади толкаются, и что-то звенит о широкие ступеньки серого здания с колоннами. – Среди нормальных людей ей не место, блин.

– Спасибо, – блондинка в светлом пальто смотрит в камеру. – Напоминаю, что мы ожидаем решения суда по делу…

– Да какое решение-то? – хмурится мужик. – Эта психопатка парню череп раскрошила. Ее на электрический стул…

– Выходят! – камера поворачивается и, обогнув плакат с красными буквами «Сдохни сука», пробивается к зданию, над которым торчит башня Тауэрского моста. Сомкнувшись кольцом, из раскрытых дверей появляется десяток крупных мужчин в черных костюмах. Тот, что впереди, отталкивает микрофон с логотипом телеканала, и кольцо движется к ступенькам.

– Какого хрена она на свободе?! – слышится за кадром. Оступившись, девушка в синем пуховике падает под ноги парню, что поднял над головой фотоаппарат. Между плечами в пиджаках, что теснят людей к гранитным перилам, по ступенькам торопливо спускается длинноволосый брюнет в косухе и черной кепке, опущенной на глаза. Он оборачивается, орет: «Пошел на хуй!» и пытается ударить кого-то через плечо телохранителя. Опустив лицо в больших солнечных очках, рядом с ним идет высокая девушка в черном пальто. Тоже брюнетка. Камера заглядывает через плечи, и в кадре мелькает бледный лоб девушки.

– Мелани, Марк останется инвалидом, – блондинка поднимает микрофон. – Вы бросите его?

– Отъебись, – резко отвечает брюнет в кепке, и кольцо телохранителей движется к большому внедорожнику, что чернеет между ярких фургонов телеканалов.

– Если вы невиновны, почему вы были вся в крови? Судмедэкспертиза показала, что брызги…

– Сука, – парень в кепке тянет руку в объектив, и картинка смазывается.

– Тайлер, верните камеру!

– Забирай, блядь, – все крутится и громко хлопает. В перевернутом кадре телохранитель помогает брюнетке сесть в кабину, а толпа быстро окружает внедорожник, и в его стекло летит пластиковая бутылка.

– Здрасьте, Юлия Алексеевна! – в тесный кабинет входит Настя со стаканом кофе в руке. – Смотрю, погружаетесь в предмет вовсю, – плюхнувшись в кресло напротив, она поправляет подол красного сарафана. – Ну вот. И после этого ее десять лет никто не видел.

– А что там случилось-то?

– Юль, ты чего? – Настя откидывает назад светлые волосы. – Ее в попытке убийства обвиняли.

– Ну блин. Мне пятнадцать тогда было. Не помню ни фига.

– Юля, – Настя закатывает глаза, – это как если бы Джексон вдруг выпустил новый клип, а потом тебе позвонил.

– Она такая популярная была?

– Ну, глянь. – Настя включает на лэптопе другое видео.

– Фанаты Melanin блокировали две улицы в центре Барселоны, – шатен в светлом костюме перекрикивает толпу и сигналы машин.

– Me-la-nin! Me-la-nin! – скандируют люди, заполнившие широкую улицу перед красным зданием с аккуратными балконами. Полицейские стаскивают молодую пару с крыши припаркованной машины. Другие теснят толпу к тротуарам, пытаясь организовать проезд автомобилям. О клумбу с синими цветами разбивается бутылка.

– Весь день движение через центр затруднено. Поклонники близнецов Мелани и Тайлера Алдерман, похоже, не собираются покидать улицы перед отелем, где они остановились. Барселона – пятый город в первом мировом туре группы, песни которой неизменно занимают верхние…

– Здорово! – румяный парень поднимает бутылку пива.

– Добрый вечер! – отвечает корреспондент. – Вы здесь, чтобы увидеть Melanin?

– Я Мелани хочу увидеть, – ухмыляется парень. – Она горячая, офигеть просто.

– А я бы их обоих оприходовала! – смеется курносая девушка в коротком платье. Позади нее снова лезут на крыши автомобилей. Худой юноша с голым торсом поднял над головой большой плакат с красным сердцем. Помогая друг другу, люди взбираются по ветвям высокого дерева и заглядывают в окна отеля. – Начала бы с Тайлера, конечно, – девушка пьет пиво. – Волосы у него… – рев толпы перекрывает ее голос. Люди восторженно кричат, показывая на балкон третьего этажа, с которого им широко улыбается стройная брюнетка в красном платье, почти не скрывающем грудь.

– Me-la-nin! Me-la-nin! – кричит толпа под нарастающий вой мигалок. Брюнетка шлет улице воздушный поцелуй и уходит.

– Две самые продаваемые пластинки в двадцать первом веке. Мы мечтали с тобой в этом году миллион пробить, – Настя кивает на серебряную кнопку Ютьюба в рамке, одиноко висящую на белой стене. – Вот с ней все пять наберем.

– Было бы круто. – По летней Тверской-Ямской за окном тащатся машины. Посадив на сгиб локтя рыжую собачку, высокая девушка встает на электросамокат и едет вдоль террасы «Кофемании». – Не знаю. Легенды эти сейчас не нужны никому.

– Ну Мелани нужна, – отвечает Настя. – Новый клип за три дня почти сорок миллионов набрал.

– Ого. Не видела.

– И этот человек, – вздыхает Настя, – про тренды вещает.

– Насть, я вчера, блин, весь день этот гриль снимала, а перед этим из-за ремонта ругалась. Знаешь, сколько всего с переездом…

– Ах ты бедная, – Настя качает головой. – Переехала в шикарную хату на Тверском бульваре.

– Ой, отстань. Я о том, что не до клипов как-то.

– Юль, вот все дела откладывай и готовься. Тут реально джекпот, – Настя загибает пальцы: – суперзвезда, секс, уголовка, исчезновение и возвращение через десять лет. Офигеть просто.

– Интересно.

– Весь мир по ним с ума сходил, – вытащив из сумки айпэд, Настя показывает фото старой обложки Rolling Stone. На темно-розовом фоне мужские и женские тела изогнулись и переплелись в подобие кресла. Откинув голову на широкую мужскую спину, в нем грациозно полулежит Мелани. Она вытянула длинные руки за головой и надменно смотрит на меня синими глазами. Полные губы алеют на белом лице, а распущенные волосы, подчеркивая скулы, вьются по тонким плечам. Упругая грудь в вырезе короткого белого платья покрыта розовыми отпечатками губ. Мелани положила ногу на ногу, и высокие каблуки черных туфель золотисто сверкают в темноте. Облокотившись спиной о ягодицы изогнувшейся девушки, выполняющей роль подлокотника, у ног Мелани сидит Тайлер. Он в черной косухе, рваных джинсах и высоких ботинках. На забитой татуировками груди блестит круглый кулон. Тайлер убирает волосы со лба, хмуро глядя в стакан с виски. Они очень похожи, несмотря на то, что Мелани хрупкая и женственная, а Тайлер – атлетичный и брутальный. Внизу яркий неоновый заголовок: «Melanin. Жизнь – это порно. Любовь – это секс». Настя смотрит на фото. – Я в Тайлера по уши влюбленная была.

– Вот он, значит, твой тип парней.

– Ну был, – улыбается Настя. – Так вот, Мелани…

– Хэй! – Прижав к груди большой скетчбук и карандаши, в кабинет входит Аня. – Настенька, посмотри. Я тут… – И цепляется рукавом широкой розовой футболки за штатив у стены. Карандаши летят на пол, штатив с грохотом падает следом. – Вот растяпа, – ворчит Аня под нос и, убрав длинные обесцвеченные волосы за уши, приседает и собирает карандаши. Настя качает головой.

– Ань, ты свет привезла?

– Ой, – подняв лицо, Аня растерянно хлопает голубыми глазами. – забыла.

– Блин, Аня! – Настя стучит ладошкой по столу. – Мне через два часа снимать. Ты офигела совсем?

– Прости, пожалуйста, – Аня встает и засовывает карандаши в карман коротких шорт. – У меня соседка старенькая. Я ей в аптеку за лекарствами бегала и совсем из головы…

– Офигеть, блин! Как на тебя положиться-то?!

– Настенька, ну не кричи. – Аня ставит штатив к стене. – Я не специально ведь.

– Так, – хмурится Настя, – чтобы все на месте было, когда я кофе допью.

– Ладно, – Аня виновато сопит. – Я тебе хотела мудборд показать для рекламы. Там вот прикольно можно…

– Аня, свет.

– Ага, поеду тогда, – Аня озадаченно хмурится. – А как думаешь, он в такси влезет?