– Всем привет! Пятьдесят тысяч зрителей уже заждались начала грандиозного шоу группы Melanin. У нас есть возможность задать несколько вопросов нашим кумирам, Мелани и Тайлеру. – Широкое платье Мелани переливается золотыми блестками и складками собирается на полу у ее ног. Ее волосы зачесаны назад блестящим гелем, а на веках сияют золотые тени. Она наклоняет голову, разминая шею в жемчужном чокере, и что-то говорит Тайлеру, который поправляет круглый серебряный кулон на забитой татуировками груди. Он в косухе на голое тело и узких джинсах. – Мелани, Тайлер, привет!

– Ага, – улыбается Тайлер, окидывая взглядом блондинку, а Мелани смотрит на свои золотые ногти.

– Ребята, снаружи творится что-то невообразимое, никогда не видела столько народу. Готовы к шоу?

– Мы этот стадион разнесем на хрен, – усмехается Тайлер.

– Не сомневаюсь, – кивает блондинка. – Мелани, как тебе наш город? – еще посмотрев на ногти, та поднимает глаза.

– Берлин – великолепный город.

– Согласна, – улыбается блондинка, – только мы в Париже.

– Париж – великолепный город, – усмехается Мелани и, шмыгнув носом, удивленно поднимает густые брови. – Музей Орсэ. Он здесь?

– Да. Он в Париже.

– Эй! – кричит Мелани кому-то за кадром. – Хочу в Орсэ, – а коридор вибрирует от ритмичного электронного баса.

– Кстати, Мелани, ты недавно купила на аукционе несколько известных картин. Любишь искусство?

– Я лучшая на факультете, – надменно фыркает Мелани. – Как, по-твоему, люблю?

– Ну, наверное, – блондинка смущенно улыбается, а Тайлер продолжает ее рассматривать. – Ребята, у вас скоро день рождения. Как планируете отмечать?

– Кстати, а что… – повернувшись к Тайлеру, Мелани следит за его глазами и изгибает бровь. – Она тебе нравится? – и окидывает блондинку насмешливым взглядом. – Серьезно?

– Отвали, – смеется Тайлер. – Все, нам готовиться надо.

– Заходи после концерта, – Мелани широко улыбается блондинке. – Он будет ждать.

– Ага, – Тайлер берет Мелани за локоть. – Нам пора, – посмотрев, как они уходят по коридору в сопровождении нескольких человек, блондинка улыбается в камеру.

– Ну вот такие они, наши звезды. Давайте проверим, что творится снаружи. Напоминаю, Париж в ожидании… – проматываю. Камера летит между темным небом и огромным стадионом, люди на котором превратились в пеструю движущуюся массу. Тут и там мелькают самодельные плакаты с именами Мелани и Тайлера. Атлетичные тела соприкасаются в быстрой нарезке на больших экранах по бокам темной сцены. Стадион наполняет медленный электронный бит, и толпа подается вперед. Сцена словно загорается кроваво-красным, и на ней появляется множество людей в обтягивающих костюмах телесного цвета. Бит набирает громкость, и к нему присоединяется глубокий бас. Танцоры синхронно движутся к краю сцены, а позади вспыхивает огромный экран, на котором раскрывает полные губы нижняя часть тонкого лица. Красный рот открывается шире, и сквозь музыку слышится протяжный, полный наслаждения стон. Бит ускоряется, и свет пульсирует, то погружая сцену в темноту, то освещая бордовым сиянием. Танцоры синхронно расступаются, и в центре в широком золотом платье появляется Мелани. Перекрывая рев толпы, ударные превращаются в интенсивную дробь, и Мелани ступает на узкий помост, подсвеченным пирсом выдающийся в море людей. Грациозно изгибаясь, танцоры сопровождают Мелани, которая ускоряет шаг навстречу вытянутым рукам. Двое хватаются за золотой подол, и платье, переливаясь блестками, слетает с Мелани. Красный свет мигает так, что рябит в глазах, и по бокам сцены летят искры. Мелани в узком золотом корсете, прозрачной короткой юбке и туфлях на золотых шпильках. Сияющая в свете софитов, она встает, широко расставив ноги, на краю помоста, подносит ко рту микрофон и поет глубоким мелодичным голосом под интенсивный бит. Драйвовая песня с цепляющим припевом взрывает стадион, и толпа взлетает и опадает большими волнами. «Тебе хочется любви, а мне стонать, стонать, стонать». Мелани ставит сверкающий каблук на спину одного из танцоров, а другие ритмично сокращаются вокруг, сплетаясь в безликую оргию. Губы на экране раскрываются навстречу большому розовому банану, который глубоко погружается между них, а потом движется назад. Музыка замирает, и ее сменяет рев толпы. Опустив микрофон, Мелани, щелкает пальцами, будто запуская новую ритмичную мелодию. Пол светится красным, и из-под него с золотым синтезатором, висящим на забитых татуировками плечах, появляется Тайлер. Он убирает с лица волосы и, улыбнувшись оглушительному реву стадиона, поднимает руку.

– Привет, Париж! – и бьет по клавишам. Рядом другое видео.

– Мелани Алдерман отказывается признавать вину в жестоком нападении на музыканта Марка Реджи, с которым они состояли в недолгих романтических отношениях. – Зеленоглазый шатен в футболке, обтягивающей бицепсы, бьет по струнам гитары под крики толпы в темном зале. Перепрыгнув через ограждения, юная девушка взбирается на сцену и виснет у него на плечах. К ней бежит мужчина в черном пиджаке, но шатен жестом останавливает его. Продолжая играть, он кивает девушке на микрофон, и та робко подпевает, вытирая слезы. – Марк находится в тяжелом состоянии, а Мелани арестована на месте преступления. – От машины скорой помощи к стеклянным дверям везут носилки, накрытые простыней с густыми бурыми пятнами. – Мелани единственная подозреваемая в этом жестоком преступлении. В момент нападения Марк и Мелани были вдвоем в частном доме Марка в Лондоне. – Двое полицейских под руки ведут Мелани, завернутую в черный плед, по ступенькам кирпичного особняка с розами у крыльца. Щеки и подбородок Мелани в темно-красных разводах, а мокрые волосы прилипли ко лбу. – Об отношениях двух музыкантов стало известно месяц назад, когда пара была замечена на случайном снимке. – Спрятавшись под капюшон, Марк одной рукой держит подставку с двумя стаканами кофе, а другой открывает дверь большой белой машины. В темноте салона можно различить профиль Мелани. А в рекомендациях рядом все висит клип «Рамштайн», который сняла Кира. Еще с института с ней дружим. Столько вместе выпили, что и секретов уже не осталось. Так гордится этой работой, а я все не посмотрю. Тяну руку к экрану, но в прихожей щелкает дверь.

– Привет! – вот и Саша. – Юль, дома?

– Бегу, дорогой супруг! – выхожу в светлую прихожую, и Саша, сняв зеленую ветровку, целует меня в губы.

– Вот и я, – и вдруг поднимает меня на руки, а я глажу его по светлым волосам, пока он несет меня по коридору.

– Какой вы сильный, Александр.

– А вы, Юлия, с каждым днем все прекраснее, – он целует меня в нос. – Отнесу тебя в «Бланк», поужинаем хоть.

– Ой, я бы с радостью, но дел полно.

– Ну закажем тогда, – Саша ставит меня на пол посреди гостиной и довольно кивает на стену напротив дивана – А здесь телек поставим.

– Ага, – показываю на коробки, что стоят под подоконником. – Ты разобрать грозился.

– Блин, – Саша тоскливо вздыхает, – давай потом, а?

– Саш, ну неделю стоят уже. Там пауэрбанк мой где-то. И носки твои.

– Ну давай одну, – он тянет коробку к дивану, – а завтра остальные, – садится и открывает ее. – А каких дел-то полно?

– Да интервью новое, готовиться надо, – сажусь рядом, а Саша открыл коробку и озадаченно смотрит внутрь.

– Кто, блин, так собирает? Вперемешку все.

– Так вы, Александр.

– А, ну да, – улыбается Саша, вытаскивая из коробки несколько жестких дисков, перетянутых резинкой. – Это мое. А с кем интервью-то?

– С Мелани Алдерман.

– Хренасе, – он поднимает удивленные голубые глаза. – Как ты на нее вышла-то?

– Да никак. Она сама пришла.

– Офигеть, – улыбается Саша. – Юль, когда ты такой крутой-то стала?

– Сама недоумеваю.

– О! – он вытаскивает коробку с винными бокалами. – Как раз и отметим, – и протягивает мне. – Нальешь?

– Ага, – иду в кухню. Тут дизайнер классно придумал с глянцевыми зелеными стенами, которые круто сочетаются с красными холодильником, а над раковиной блестит белая плитка в черную точку. Один бокал треснул. Мою остальные, а в тихом садике за окном гуляют с собаками. На детской площадке женщина осторожно качает на качели совсем маленькую девочку. Наливаю вино и возвращаюсь. Саша вытащил здоровенную папку и рассеянно смотрит на распечатку карты с красными пометками. – А что это?