– Вот почему, – хмурится Вика, глядя в стакан. – И если я не врубаюсь, как она это делает, толку-то Моцарта по сто раз играть?

– А теперь и не врубимся по ходу, – Лина закрывает лэптоп. – Пошли перекурим, – и шагает к балкону. – Тебе-то хорошо, а мне снова работу искать.

Мы выходим на широкий – можно легко проехать на машине – балкон, что тянется в дальний конец фасада. Между белых каменных плит на полу растут одинокие травинки. В середине видно три тонких белых кресла и круглый низкий стол.

– Лин, а ты не музыкант разве?

– Музыкант, – усмехается Лина. – И официантка еще, – она прислонилась к тяжелым белым перилам. – У меня на Sounocloud пятнадцать тысяч фолловеров. Ульяна сказала, что королева меня выбрала, а почему, хрен знает.

– Глянь, – закурив, Вика кивает вперед.

С балкона видно луг и ручей, что убегает от вертолетной площадки к далекому холму. Над краешком пруда блестит кусочек золотистой крыши беседки. Позади пышных фиолетовых деревьев справа покачиваются высокие сосны. Аня расправила плед на траве под толстым дубом, и Мелани осторожно садится на красно-зеленый угол. Две девушки в фиолетовых платьях ставят рядом низкий черный столик, золотое ведро и быстро идут к особняку. Мелани что-то говорит, а Аня громко смеется и целует ее в щеку.

– Как ангелочек, блядь, – качает головой Вика.

Мальчик лет пяти недоуменно сопит, глядя на большую абстрактную картину, что мягко покачивается в темноте, а рука тянет его за плечо и останавливает перед высокой скульптурой человеческого лица, через глаза и рот которого проросли цветы. Подсвеченная синим, скульптура будто висит в воздухе. Посмотрев на нее, люди шагают к другим экспонатам, которые свет выхватывает из темноты. Поджав губы, мальчик оглядывает бутоны в раскрытом рту скульптуры и вдруг широко раскрывает глаза.

– Мама, смотри! – через темное помещение непонятных размеров летит, раскинув сверкающие крылья, фиолетовый дракон. Мальчик шагает вперед, но вскрикивает, стукнувшись лбом о прозрачную стену, что отделяет его от дракона и экспонатов. – Ой, – сверху и снизу через темноту тянутся звездочки экспонатов, мимо которых по прозрачным коридорам снуют посетители. – Еще такие есть! – прижавшись к стеклу, мальчик смотрит, как коридоры внизу скрывают яркие волны, и из них поднимаются огромные разноцветные медузы. Плавно покачивая светящимися щупальцами, они неторопливо плывут вверх, наполняя темноту розово-голубым свечением. Сверкают фотовспышки, а дракон вдруг опускается на коридор напротив и люди в нем сначала испуганно пригибаются, а потом удивленно рассматривают сверкающие чешуйки, которые детально проецируют десятки еле заметных дронов.

– Оказалось, что внутри здание полое, и вот эти коридоры, – рыжая девушка с микрофоном показывает на цепочки мерцающих экспонатов, – тянутся от одной стены к другой. Ну а вдоль них картины, скульптуры и чего только нет, – бирюзовая медуза плывет за ее спиной, и темноту наполняет мелодичный вибрирующий гул. – Вот эти штуки я не поняла, но я и все современное искусство не понимаю, – усмехается девушка. – При чем тут дракон, вообще неясно, – и шагает по прозрачному полу, огибая мальчика. – А дальше лифт, тоже стеклянный, который переносит в другой коридор, сейчас и прокатимся. Надо сказать, бесплатных развлечений такого уровня я не припомню, а еще не помню благотворительных проектов, которые запускались с таким размахом.

А дракон летит далеко вверх, где медузы уже собрались розово-голубое облако.

– Ну, Мел, – Аня макает кубик сыра в золотую розетку, – еще попыточка, – наклонив голову, Мелани сосредоточенно смотрит на что-то на пледе, щурится и медленно открывает рот.

– Чтобы собирать цветы. Или, может… – и переводит взгляд на Аню, – чтобы повесить на ухо?

– Да уж, – усмехается Аня, – Мел, прищепка это. Ей белье на веревки крепят.

– На веревки? – недоуменно моргает Мелани.

– Ну, вешаешь майку на веревку, и прищепкой ее вот так, – Аня щелкает перед ней синей прищепкой.

– Зачем?

– Ну чтобы не улетело, – и Мелани растерянно моргает. – Ну когда на балконе сушишь.

– На балконе? – Мелани озадаченно смотрит на белый балкон особняка.

– Мел, вот толку-то от твоих книжек, – смеется Аня, – если у тебя трусы с балкона улетят? Нахмурившись, Мелани роется в складках черной юбки и подносит к уху большой кнопочный телефон.

– Прищепка – это что? – она слушает, серьезно глядя на Аню, которая достала из ведра со льдом бутылку и наливает белое вино в тонкие бокалы. Теплый ветер покачивает толстый дуб, что шелестит листьями над ее головой. Положив трубку, Мелани удивленно смотрит на прищепку: – И правда.

– На ухо тоже можно, наверное, – прикрепив прищепку к юбке Мелани, Аня кивает на ее телефон. – А что ты айфон-то не заведешь?

– Мне так удобно, – жмет плечами Мелани, и Аня подбрасывает телефон на ладони.

– Капец, – она удивленно смотрит на большие черные кнопки, – Мел, он как кирпич весит. И инсты в нем нет, наверное.

– Чего нет?

– Ну вот, – Аня достает айфон и показывает Мелани свой профиль в «Инстаграме». – Вот этого вот, – открывает фото, на котором она обнимает черного кота с белым пятном на носу. – Подкармливаю всяким. Подружились с ним, – и Мелани с интересом скроллит ленту.

– А что… – она показывает фотографию, на которой Аня зажмурилась, а стоящий спиной мужчина в клетчатой рубашке положил ладони на ее покрытую фольгой голову, – что он делает?

– Это меня папа красить взялся, – Аня трогает свои белоснежные волосы. – Вот так, конечно, не вышло, но тоже прикольно было. Слушай, – она поправляет локон, который ветер сдул из-за уха Мелани на лоб, – я понять не могу, тебя вот можно фоткать или нет? У тебя фотка последняя сто лет назад, – и ведет пальцем по впалой щеке Мелани. – На голограмме той ты пощекастее. А я, может… – Аня смущенно смотрит в бокал, – девушку свою хочу сфоткать и показать всем.

– Правда? – удивляется Мелани.

– Ну да, – сопит Аня. – Утром хотела селфак в баре запилить и думаю…

– Что хотела?

– Ну сфоткать себя и в соцсети выложить. И думаю, а вдруг нельзя? – Аня вздыхает. – А я хотела бы, чтобы можно было. Но только если тебе это…

– Хорошо, – кивает Мелани, – давай.

– Серьезно? – удивляется Аня. – Прямо фоточку? – Мелани снова кивает, и Аня улыбается во весь рот. – Классно как, – повернувшись, она прижимается к Мелани спиной и поднимает айфон. – Мел, улыбочку давай, – та смущенно улыбается, и Аня, ошарашенно распахнув глаза, фотографирует. – Спасибо, Мел, – а Мелани осторожно кладет ладонь на ее локоть.

– Перед этим интервью хотела вернуться в мою страну.

– В Меландию твою? – улыбается Аня, и Мелани удивленно заглядывает ей в глаза. – Мел, ну а как еще твоя страна называться должна?

– Мне нравится, – уткнувшись носом в волосы Ани, она вдыхает. – Тогда не встретила бы тебя.

– Ну-ка рассказывай, – Аня садится напротив, – что там интересного?

– Там тебя никто не обидит, – восторженно улыбается Мелани. – Сначала за тобой присмотрит Хобун, а когда будет пора перейти реку, дракончик с Люсией всегда будут рядом и проводят тебя и твоих друзей к обрыву, – она снимает с подола красную нитку, а Аня, прищурившись, оглядывает ее. – Мне пока туда нельзя, – Мелани довольно смотрит в небо. – Только Клювач позавчера сам прилетел.

– А это кто такой? – Аня поворачивает лицо. – Ой, Мила.

– Блядь, – Мелани хмуро смотрит, как Мила в длинной черной юбке и синей блузке шагает к ним по траве, осторожно переступая через цветы. Залпом опустошив бокал, Мелани наливает его до краев и бросает пустую бутылку в траву.

– Мелани, я на минуту, – прижав локтем серебристый кейс, Мила встала в двух шагах от пледа.

– Что? – Мелани делает большой глоток.

– Давай примем таблетки, и я уйду.

– Давай ты просто съебешься, – фыркает Мелани.

– У нас строгий курс, – вздыхает Мила. – Ты хочешь поправиться?