– Мисис Гуггенхайм, как вам архитектура зданий?

– Дед не одобрил бы, – усмехается блондинка, подняв серые глаза к бледно-розовой скале, что навалилась на кроны деревьев длинным рядом колонн, над которыми блестят шпилями высокие башни. – Будто замок из Диснейленда скрестили с метеоритом. У меня внук так рисует, – она весело щурится. – Мне нравится. Мир стал очень уж рациональным и правильным.

– Чувствуете в мисс Алдерман нового конкурента?

– Скорее чувствую радость, – улыбается блондинка. – Я долго шла к благотворительности и знаю, что до нее нужно дорасти. А если Мелани начала с этого… – затянувшись, она смотрит, как стая птиц взлетает с макушек сосен, что покачиваются на розовом уступе на высоте пятого этажа, – полагаю, в свой фонд она вложила еще больше, – задумчиво проводив глазам дым, блондинка усмехается. – И укол зависти, мать твою, тоже чувствую. Завтра же отправлюсь домой и посмотрю, что эта чертовка натворила в Нью-Йорке.

Похожие на космические корабли автомобили расположились в два длинных ряда в ярко освещенном белом павильоне. В одном его конце широкий съезд изгибается вниз и ведет на еще один этаж с автомобилями, а в другом поднимается в большое здание с плоской крышей и поднятой вверх боковой стеной. Здесь к разноцветным современным тачкам присоединились винтажные, что видела перед особняком вчера. Одна, ярко-фиолетовая, даже с шестью колесами. Напротив ветер гонит по пруду маленькие волны, и солнце, что отражается прямо мне в глаза, скачет по воде яркими пятнышками. Среди сосен на дальнем берегу блестит стена моего дома.

Утром заглянула в другие комнаты. В одной, что всей широкой стеной смотрит на воду, стоит горой затянутая в полиэтилен мебель, а в другую ветер занес иголки, потому что прозрачная дверь настежь открыта, а рядом сложены упаковки каменной плитки и мешки с цементом. Съела пару тостов с авокадо и соленой рыбой, закинув босые ноги на белый журнальный столик в гостиной, а потом открыла коробку, что оставила Ульяна. Внутри несколько камер: от совсем маленькой, которая помещается в ладонь, до той, что уже тяжело держать двумя руками. Еще разные микрофоны, жесткие диски, пауэрбанки и тонкий лэптоп. Час гуглила, как подключать к камере микрофон, вроде разобралась. Настя написала, что договорилась о переносе съемки с рэпером, и интервью будет через две недели, когда тот вернется с концертов. И еще актер меньше чем через неделю. Этот, к счастью, в Москве. Взяла камеру, что удобно лежит в ладони, нажала кнопку на стене, и широкая дверь бесшумно скользнула в сторону.

– Юля, привет! – по дороге из светлой плитки, что убегает от гаража между деревьев, шагает Вика. Она в широких черных брюках и большой белой рубашке с расстегнутым воротником. – Видела свет вчера, – показывает на мой дом. – Ты там поселилась?

– Ага.

– Шикарно, – вздыхает Вика.

– Да, прикольно. Слушай, а покажешь студию мне?

– Давай. Подержи, пожалуйста, – Вика на ходу протягивает мне толстую черную папку и лезет в карманы брюк. За рекой впереди виднеется особняк. На этой стороне у него такой же широкий балкон, как на фасаде, только без колонн, а окна третьего этажа над ним закрыты темными занавесками. Достав сигареты, Вика машет рукой назад. – А меня в лесу поселили, без видов на воду.

– Ты живешь тут, что ли? – и она кивает. – Что-то новое записываете?

– Попробуй, запиши, – закурив, Вика кивает на папку. Открываю. Внутри на бумажном листе карандашом нарисовано большое синее пятно, которое сливается с кривым черным овалом и бесформенной красной кляксой. Множество цветных линий вокруг переплетаются и скручиваются, превращаясь в кашу в нижней половине листа. На других страницах примерно то же самое.

– А что это?

– Вот это, – Вика с сомнением хмурится, глядя на лист, – или, блядь, следующий… – перевернув страницу, внимательно рассматривает. – Это вроде на открытии музеев играло.

– В смысле это музыка?

– Типа того.

– Это ты сделала?

– Если бы, – усмехается Вика. – Я научиться пытаюсь.

Река весело журчит, убегая из-под моста через солнечный луг. За стеклянной стеной Аня в коротких шортах, белой майке и с чашкой в руке шагает, оглядываясь, через помещение с бетонным полом и проводами, свисающими с потолка.

– Слушай, а тут ремонт, что ли?

– Хрен знает, – жмет плечами Вика. – Рабочих не видела.

Аня входит в библиотеку и, сев на диван, глазеет на картину.

– Лина тоже учится?

– Ага, – Вика затягивается, глядя на дуб, что покосился и нависает над дорожкой у стены дома. – Нас Ульяна пригласила Мелани с музыкой помочь, которая в клипе. Ну она в итоге все сама записала и сказала, что мы ей на хуй не упали, – мы шагаем под высокой кроной дуба и огибаем особняк. Над газоном плывут маленькие облачка. Деревья покачиваются, и по аккуратно подстриженной траве пробегают волны теплого ветра. Вика забирает у меня папку. – И она, короче, говорит: пиздуйте-ка вы отсюда, овцы. А мы с Линкой попросились остаться, и Сара ее уговорила. И теперь пытаемся понять, как эта ебанутая музыка у нее…

– Вика! – по ступенькам особняка спускается Мелани в широкой черной юбке и белой блузке с длинными рукавами. – Сюда подошла.

– Блядь… – выдыхает Вика. Прижав папку к груди, она шагает вперед и встает перед Мелани. – Привет, – наклонив голову, та окидывает ее хмурым взглядом. Черная дверь в конце лестницы открывается, и к нам быстро идет Сара.

– Мисс Алдерман, прекратите меня избегать, – она строго хмурится. – Я хотела бы обсудить музеи.

Мелани ее будто не слышит.

– Все готово? – дернув плечом, она шлепает себя по локтю.

– Что? – недоуменно хмурится Вика, и Мелани закатывает глаза.

– Ты сказала, что тебе нужно еще, блядь, раз во всем разобраться.

– Ну да, – кивает Вика, – и ты мне неделю дала.

Мелани провожает глазами птицу, что взлетела с крыши особняка.

– Она прошла.

– Да это вчера было! – хлопает глазами Вика.

– Нет, прошла. И мне охуенно интересно… – бледные щеки Мелани зеленеют, она кладет ладонь Вике на плечо, сгибается, и ее тошнит на плитку мутной жидкостью. Вика отвернулась и, наморщив маленький нос, смотрит на деревья.

– Мисс Алдерман, как вы себя чувствуете? – Сара держит волосы Мелани, а рядом встает Ульяна в аккуратном сером платье.

– Сама знаешь, старая пизда, – не разгибаясь кашляет Мелани.

– Да, – кивает Сара. – Скоро это пройдет.

– Пошла ты в… – Мелани снова тошнит, и желтые капли летят на брюки Вики.

– Мелани, можешь отпустить…

– Завали ебало, – спина Мелани еще раз сокращается. – Виски, – и Ульяна поднимается по ступенькам, а Мелани выпрямляется и глубоко дышит, глядя на Вику. – Охрана покажет тебе и второй суке выход на хуй отсюда, – и Вика растерянно моргает.

– Мелани, ну послушай…

– Мисс Алдерман, – вздыхает Сара. – Помните, о чем мы недавно говорили? – Мелани задумчиво смотрит на свою ладонь на плече Вики. – Об участии.

– Ах да, – блестящая ниточка слюны дрожит на нижней губе Мелани. – Сара говорит, что у тебя, блядь, получится, если я буду тебя… – она хмурится, – когда показывают, как делать.

– Учить?

– Точно, – Мелани наклоняет голову. – Как думаешь, правда?

– Ну да, – сопит Вика.

Кивнув мужику, что неторопливо шагает по газону, Мелани улыбается ей.

– Ты здесь с кем-нибудь ебешься?

– Что? – Вика обескураженно подняла брови.

– Что слышала.

– Нет, – хмурится Вика. – И при чем тут…

– Может, дело в этом? – усмехается Мелани. – Может, твой недоеб мешает тебе включить мозги?

– Да нормально все у меня, – вздыхает Вика. – Мелани, от тебя блевотиной несет.

– Я скажу охране, чтобы каждый день ебали тебя во все дыры, пока не сыграешь то, что обещала, – широко улыбается Мелани. – Втроем.

– Нет, спасибо, – Вика хмуро смотрит в сторону.

– А я тебя и не спрашиваю, – Мелани притягивает ее к себе, и Вика неуклюже наклоняется над желтой лужей. – Либо проявишь свой сраный талант, либо будешь работать по своему реальному назначению, – Мелани усмехается. – В жопу любишь?