– Я хочу, чтобы ты, блядь…

– Мел, – Аня гладит ее по руке, – съешь таблеточки, что ты скандалишь-то? – и улыбается к Миле. – Давай к нам, – с сомнением посмотрев на Мелани, та садится на край пледа, открывает кейс, и Аня качает головой, заглянув внутрь. – Давай быстро, – Мила протягивает Мелани баночку с таблетками, та опрокидывает ее в рот и запивает вином. – Ела что-нибудь сегодня?

– Это, – Мелани кивает на тарелки на столике.

– Мел, вот не ври, – хмурится Аня. – Не ела она ничего.

– На хера мне есть, если я все время блюю? – Мелани берет из рук Милы вторую баночку.

– Так уж и все время, – улыбается Аня. – А я вот, может, люблю, когда у девушки есть за что подержаться, – она шлепает Мелани по коленке. – Давай тебе попку пухленькую наедим? – проглотив таблетки, Мелани недовольно хмурится.

– Отлично, – забрав у нее баночку, Мила кладет ладонь на рукоятку шприца и показывает на далекое дерево. – Смотри, жираф, – Мелани и Аня поворачиваются, Мила быстро прижимает шприц к плечу Мелани и жмет на курок.

– Блядь! – дергается Мелани, а Мила, отклонившись назад, смотрит на ее руки.

– Даже я поверила, – смеется Аня. – А что это за штуковина?

– Витамины, – Мила закрывает кейс и встает, – иначе с такой диетой Мелани скоро останется без зубов.

– Все, Мел, – Аня хлопает ладошками, – откармливать тебя будем.

– Я не хочу, – Мелани с неприязнью косится на тарелки. Проводив взглядом Милу, Аня запрокидывает голову к маленьким облачкам, что быстро бегут за особняк.

– У меня подружка одна сидела как-то на речке, книжку читала. И вдруг видит, мимо кролик бежит, – она берет с тарелки поджаренный хлеб и мажет на него паштет из золотой вазочки. – В костюме и шляпе кролик. И с часами.

– Почему? – хмурится Мелани.

– Она вот так же подумала и за ним пошла, – Аня кладет поверх сыр. – А кролик вдруг раз, и в яму сиганул. И подружка за ним свалилась, – Мелани облокотилась на руку и внимательно слушает. – Ну, думает, все, конец мне, – улыбается Аня и добавляет сверху тонкий ломтик яблока. – А потом дошло до нее, что она падает-падает, а упасть не может никак. Будто яма бесконечная, – и гладит Мелани по коленке. – Прикинь, что бывает, – Аня оглядывает белые стены особняка, широкий газон и деревья. – Какая погода охренительная. Тут, наверное, и осенью здоровски, – а Мелани заглядывает ей в глаза.

– А что дальше было с твоей подругой?

– С которой? – улыбается Аня.

– Она упала в бесконечную яму, – недоуменно моргает Мелани. – Ты ведь только что говорила.

– А, с этой, – усмехается Аня и протягивает ей бутерброд. – Ешь, тогда расскажу.

И Мелани сопит, глядя на него, а потом, осторожно взяв, кусает.

Забитая татуировками потная спина выпрямляется, и руки обрушивают палочки на дрожащие золотые тарелки. Выскочив на сцену, парень с дредами сигает на головы людей и, лежа на спине на множестве ладоней, плывет через мигающий красным и белым зал. Положив пальцы на маленький синтезатор на ремне, зеленоволосая девушка в прозрачном топе и короткой юбке подняла руку.

– Нравится, засранцы?! – и люди орут в ответ, а со сцены скачет еще один парень.

– Black Bone! Black Bone! – кричит толпа, а девушка целует в губы высокого блондина, который поднял к лицу гриф бас-гитары. На балконах, что теряются в мигающем свете фонарей, зажигают фаеры. Девушка поставила зеленый кроссовок на пологую колонку у края сцены.

– Еще хотите?! – и тысячи голосов ревут со всех сторон. Раскинув руки, со сцены летит еще один парень, и девушка, быстро вытянув пальцы, успевает коснуться его джинсов.

– Да блядь, Алис! – Тайлер в мокрой черной футболке выглядывает в зал из-за сцены, прижав к уху телефон. – Я хотел, чтобы Риччи посмотрел, блин. На тебя мне… – и слушает, заткнув ухо пальцем.

– Тогда зовите Тая! – кричит зеленоволосая и проводит по клавишам. – Тай!

– Тай! Тай! Тай! – подхватывает толпа, а Тайлер жмурится и сильнее прижимает пальцы к уху.

– Что ты не предупредила-то? Я, блядь, для него песню подготовил.

– Тай! Тай! Тай! – почесав щетину, Тайлер выглядывает в зал, где на балконах загорается все больше фаеров.

– Могу в Лондон его взять, – он хмурится. – Да ты охуела, что ли?! Я уже полгода чистый, блядь, – сжав челюсти, Тайлер глубоко дышит носом. – Да иди ты на хуй!

– Тай! Тай! Тай! – татуированная ладонь хлопает его по плечу, и Тайлер хмуро смотрит в камеру.

– Это стрим опять?

– Ага, – отвечает Джонни. – Двадцать тысяч смотрят.

– Сейчас мы этот зал разъебем на хуй, – Тайлер поднимает золотую гитару.

– Давай, бро! – вздохнув, Тайлер шагает на сцену и толпа взрывается ревом.

– Тай! Тай! Тай! – ускоряя шаг, он бросает гитару зеленоволосой, разбегается, и спиной вперед прыгает навстречу поднятым рукам.

– Как-как, – вытянув ноги на широкий столик, Вика смотрит на красную картину над стойкой. Через высокие окна в бар светит вечернее солнце, а на кирпичных углах незаметно загораются уютные желтые лампы. – Отыграла концерт в Большом. Чилю в гримерке, а тут Ульяна заваливается. Без стука, блядь, как к себе домой. И говорит, типа, неплохо играешь, – Вика усмехается. – Я прихуела немного. У меня как бы полный Большой, а через неделю Линкольн-центр, где уже три месяца солд-аут. Спрашиваю: ты кто вообще? – Вика поднимает над головой пустой стакан, и Кристина кивает ей из-за стойки. Лина, что с ногами забралась на диван, толкает Вику в плечо.

– Хорош бухать.

– Ой, отвали, – хмурится Вика. – Инструмент мне пусть вернут, тогда, может, и подумаю, – взяв новый стакан из рук Кристины, она закуривает. – А Ульяна такая отвечает, типа, если хочешь по-настоящему научиться играть, поехали со мной, – Вика смеется. – Ну я ей говорю: идите-ка вы, девушка, на хуй отсюда. А она мне наушники дает и такая: слушай. А там… – она задумчиво смотрит в стакан. – Ну я согласилась короче. Прилетели сюда, а тут Мелани. Злая, как черт. Ульяна говорит: будете вместе музыку писать. А Мелани такая: убери эту овцу на хуй отсюда или охрана ей ноги сломает и в лесу бросит, – Вика разводит руками. – Все.

– У меня в один в один, – смеется Лина. – Только вместо Большого театра большой диван был и ноут. Ну и я не выебывалась, как эта, – она обнимает Вику за плечо. – Как раз еще уволили тогда, так что мне вообще идеально было.

– Линка, может, группу замутим? – Вика треплет короткие волосы Лины, глядя на нее пьяными глазами. С пледом в охапке в бар входит Аня и шагает к стойке. Озабоченно подняв брови, за ней быстро идет Мелани. Вика тут же убирает ноги со стола и выпрямляется, а Мелани подошла к Ане.

– Прости, пожалуйста, – она показывает на свою блузку. – Просто посмотри, я вся в этих нитках.

– Да две ниточки прилипло! – оглядев Мелани, Аня снимает нитку с ее рукава. – Что ты там про цвета говорила?

– Ничего, – выдыхает Мелани.

– Нет уж, – строго хмурится Аня. – Говори давай.

– Будто… – Мелани испуганно смотрит на плед. – Кровью на траву наблевали.

– Крис, налей водички, пожалуйста, – Аня поворачивается к Мелани. – Кровью на траву наблевали, Мел? – она аккуратно складывает плед. – Вот так, значит? Накупила себе Валентино всяких и думаешь, что старые пледики унижать можно? – Мелани недоуменно хмурится, и Аня показывает на красную картину. – Ротко повесила и все, Мел? Красный с зеленым презираем уже?

– Что повесила? – непонимающе моргает Мелани.

– Не что, а кого, – Аня кивает на картину. – У Ротко твоего на всех картинах будто наблевали квадратным чем-то.

– Аня… – Мелани переводит растерянные глаза с картины на плед. – Не злись, пожалуйста.

– Да шучу я, Мел, – смеется Аня. – Я знаю, что он старый совсем и страшный, – она кладет плед на черный барный стул. – Мне его папа подарил. Я его не брошу, но и тебя заворачивать в него не буду больше. Ладно?

– Хорошо, – кивает Мелани, и Аня весело щурится.