Лишь может, если овладеешь ты моим ученьем.

И если мира Брахмы ты достигнуть устремишься,

То, как поклонник бога Агни, ты им овладеешь,

Поможет этому огонь, который ты имеешь,

Для этого же, ты от сего мира удалишься.

Не должен дома жить ты, светской жизнью наслаждаться.

Тебе желательно в лесные дебри удалиться,

Жить, как аскет, в глуши, с товарищами не встречаться,

Всё время медитировать, жить в тишине, поститься.

В начале должен получить глубокие ты знанья,

Сейчас у Бодхисаттвы тебе надобно учиться

В Таккасиле, расширить чтоб ещё своё сознанье

У друга Бодхисаттвы можешь ты остановиться,

И помни, что ты должен добродетели держаться,

И время не терять и не лениться, а трудиться,

Подальше тебе нужно и от женщин всех держаться,

Ведь с ними лишь разврат один, ты можешь опуститься.

Когда ты нужные у мудрецов получишь знанья,

То женишься на девушке, род брахманов продолжишь,

Родишь детей, стараться будешь на семью, как можешь,

Чтобы семья и род наш весь пришёл бы к процветанью».

Но юный брахман думал про себя: «Я же не буду

Собою заниматься, жить, огнём овладевая,

В лесу, а лучше семье нашей славу я добуду

Среди людей, карьеру сделаю, сам процветая».

С такою мыслю он с отцом простился, уезжая

В город Таккасила, с деньгами, где весь год учился

Усердно у учителей, искусства постигая,

После учёбы он домой обратно возвратился.

Его родители не жаждали, чтоб жил он с ними,

Они хотели, чтоб он аскетизмом занимался

В лесу огнём, невидимым, искусствами, другими,

И, совершенствуясь умом, так сам бы исправлялся.

Хотела мать, чтоб осознал он женскую порочность,

Решила: «В Таккасиле мудрец умный и толковый,

Способный дать оценку слов, определяя точность,

Поможет выработать юноше на всё взгляд новый.

Он сыну моему втолкует, что суть означает

Падения души у падшей женщины, обычной,

Кому отдаться и за это что-то взять – привычно,

И пусть он таких женщин в своей жизни избегает».

Она его спросила: «Сын, ты овладел ученьем,

А знаешь ли, что значит поговорка в нашей вере:

«Оброненная честь есть возмещение потери»?

Ответил сын ей: «Нет», – смотря на мать с недоуменьем.

– «Но если ты не знаешь этого, то как ты можешь

Сказать, что ты учён? Езжай к учителю учиться,

Когда узнаешь суть её, то можешь возвратиться,

Суть этой поговорки, знаний всех твоих дороже».

Отправился сын в Таккасилу снова для ученья,

А там имел учитель мать свою в годах, преклонных,

Исполнилось уже сто двадцать лет ей от рожденья,

И не хотела умирать она, определённо.

А сын её боготворил, заботу проявляя,

Кормил, поил и одевал её, и так трудился,

Для радости всё делал для неё, ей дни продляя,

А в городе о них молва шла, этим он гордился.

Подумал сын: «А если с ней в лесу мне поселиться,

Жить там, заботиться о матери и наслаждаться» ?!

Он выбрал место, хижину построил, чтоб остаться,

Набрал плодов и фруктов, чтобы было чем кормиться.

А юный брахман в городе его не обнаружил,

Когда приехал, стал его искать, ему сказали:

– «Учителя ты ищешь, а зачем он тебе нужен?

Учитель и его мать уж давно в лесу жить стали».

Нашёл в лесу их, тот спросил: «Зачем же ты вернулся»?

Сказал тут брахман юный: «Вы в ученье не сказали

Одну мне поговорку, и родители послали

Меня к вам, чтобы я в ученье снова окунулся».

Я должен фразы суть понять «потери возмещенье»,

Сказал он. Тот спросил: «А кто тебя просил об этом»?

– «Моя мать, – он сказал, – без этой сути нет ученья,

Потери возмещенье чести кроется ведь в этом»?

Подумал Бодхисатва: «Ничего не значит фраза,

Урок мать о пороке женском преподать решила».

Сказал: «Я обучу тому, что мать твоя просила,

Ухаживать за матерью моей ты будешь сразу.

Поить, кормить и мыть её ты будешь всю руками,

Когда с вниманьем её тело будешь мыть и тщаньем,

Скажи ей: «Госпожа, а вы в хорошем состоянье,

Красавицей вы были и остались ей с годами».

И что она ответит, передай мне без смущенья,

Иначе не поймёшь ты сути женского мышленья,

Ведь скрыта в каждой женщине основа обольщенья,

Которая живет всегда до смерти от рожденья».

И юный брахман выполнил учителя желанье,

А во второй раз мать учителя его спросила:

– «Находишь моё тело ты в хорошем состоянье,

А хочешь насладиться мной, пока во мне есть сила»?

Сказал он ей: «Не прочь бы я, но мой учитель строгий,

И вряд ли он одобрит наше страстное сближенье».

– «Но если нравлюсь я тебе, то нет другой дороги,

Убей его, и мы получим оба наслажденье».

– «Но как могу убить того, кто дал мне много знаний?

Я алчности и бурной страсти не могу отдаться».

Она ему сказала: «Раз в таком ты состоянье,

То я убью его, препятствия все устраняться».

Так сладострастно и низко всех женское начало,

Что даже в возрасте, преклонном, чтобы насладиться,

Оно и сына может устранить, что воспитало,

Чтоб с целью, ею вожделенной, ей соединиться.

И юный брахман рассказал учителю об этом,

Сказал тот: «Правильно ты сделал, как и ожидал я.

А хочешь ли ты видеть, чем закончится всё это?

Чтобы понять до глубины суть женского начала.

Давай мы ей последнее устроим испытанье,

Дойдёт ли до конца она, поставив точку в деле»?

Взяв кусок дерева, в своё одел он одеянье,

И в своей хижине уложил на своей постели,

Укрыл его, как человека, как сам спал он раньше,

Так, чтоб угадывались его тела очертанья,

Сказал ученику, что ему делать нужно дальше.

И к матери его пошёл тот как бы на свиданье,

Сказал ей: «Сын лежит ваш на постели в сне глубоком,

Я к хижине его верёвку протянул тугую,

Вот вам топор, к нему вам можно подобраться с боку,

Убить, если развязку вы желаете такую»?

– «А что меня удержит это сделать»? – та сказала,

Взяла топор из его рук дрожащими руками,

Собралась с силами и со своей кровати встала,

Шла ощупью, держа верёвку, шаркая ногами.

Когда увидела фигуру сына, то сказала:

– «Вот сын мой, я его убью, мне нужно быть смелее,

Ведь я помолодела и хорошенькою стала».

И подняла топор, ударила его по шее.

Услышала она звук «бум», и ручка отскочила

От топора. Спросил сын: «Что творишь ты у постели»?

Она от страха на ногах стояла еле-еле,

Вскричала: «Я обманута»! И дух свой испустила.

Она бы умерла и так, пришёл её час, смертный,

Знал это Бодхисаттва, с небесами связь имея,

Но он хотел, чтобы аскет, не сделался слабее,

Урок ему он преподал, открыв вход в мир, запретный.

Похоронив свою мать, с брахманом вступил в беседу:

– «”Потери возмещенья чести” нет и быть не может,

Я понял эту истину, долго бродя по свету,

А то, что говорят, понять нам это не поможет.

Любая женщина несёт нам в жизни лишь потери,

И это – её суть, так как в ней женское начало,

Которое брало всё, ничего не отдавало,

Оно эгоистично, лишь варьируется в мере.

Понятье наше чести – лишь понятие мужское,

И в женском обиходе раньше не существовало,

Его у женщин нет, есть только женское начало.

А что считаем честью мы, у них – это другое.

Так как мы не равны, в них нет того, что мы имеем,

То ихний эгоизм для равновесья существует,

То, что желают иль хотят они, нас не волнует.

Поэтому с любовью их и ненависть в них тлеет.

Они чувствительны, живут желанием, страстями,

И то, о чём мы мыслим все, они не понимают,

Мы отдаём им всё, они лишь это принимают,

И в этом скрыта основная разница меж нами.

Живём умом мы, игнорируя все их желанья,

Так как живём в мирах мы разных, вовсе непохожих,