Но вот сомненье меня гложет, хоть и жизнь вольготна,

Что будет в будущем со мной, – я всё переживаю,

Скажи, мудрец, что ждёт меня, ведь знаньем ты владеешь».

Аскет, её услышав, так сказал: «Я точно знаю,

Что если в своём сердце умыслов злых не имеешь,

То никакое зло к тебе пристать само не может,

Поэтому ты и сама зло сделать неспособна».

Сказала куропатка: «Меня сомненье тревожит,

От этого я чувствую себя так неудобно,

Что многие, что в коробе сидят, подумать могут:

«На ней – кровь наша, мы из-за неё в беду попали,

Мы на приманку клюнули, и её жертвой стали».

Лежит на мне ли это зло? Ведь им же не помогут».

Сказал ей Бодхисаттва: «Ты же в этом не виновна,

Так как ты злого умысла во всём том не имела,

Добро злу не мешает, осуждает лишь духовно.

Не остановит зла оно, как это б не хотело».

И её душу успокоил мудрыми словами,

Вину с неё сняв полностью в переживаньях этих,

И перепёлка поняла, что добрыми делами

Нельзя исправить сразу зло, что прижилось на свете.

Тут птицелов проснулся и аскету поклонился,

Приветливыми были оба и друг друга знали,

Но говорить о зле и о добре они не стали

Охотник клетку и свой короб взял и удалился.

Когда в Бенаресе царь Дхананяйя находился,

Народом правил и двором был удовлетворённым,

То Бодхисаттва попугаем вновь на свет родился,

В большую птицу вырос и стал сильным и смышлёным.

Его все звали Радха, брата Поттхападой звали,

Один охотник их поймал, царю их подарили,

Царю понравились они, их в клетку посадили,

Златую, на златом подносе сладким угощали.

Так жили во дворце они, и все им угождали,

Лелеяли и холили их, отзывались лестно,

От зла и всевозможных огорчений ограждали,

Они по всей стране в народе всем были известны.

Прошло немного времени, нашёл в лесу работник

Большую обезьяну чёрную, её назвали

Калабаху, царю в подарок во дворец послали,

Такую редкую и в жизни не встречал охотник.

Людей немало, чтоб её увидеть, приходило,

Её все берегли, о ней все отзывались лестно,

О попугаях двух всё общество как бы забыло,

По всей стране вдруг обезьяна стала всем известна.

Не проронил слов Бодхисатва о происходящем,

Так как уже постиг он мудрость от Будды познания,

Но его юный брат далёким был от пониманья

Того, что мир наполнен вечным всем и преходящем.

Никак не мог он прояснить причину измененья,

Что обезьяну вдруг возвысили, а их забыли

Их слуги в клетках, как простых, оставили в забвенье,

А обезьяну сладким угощением кормили.

Сказал он Бодхисатве: «Нами здесь пренебрегают,

Но почему тогда должны мы в клетке находиться?

Забыл нас царь, все слуги обезьяну примечают,

Сбежать нам лучше будет в лес, чем здесь ещё томиться».

Сказал ещё он Радхе: «Всё, что раньше нам давали,

Сейчас жрёт обезьяна и за нас счёт веселиться,

Оставили нас без вниманья, всё мы это потеряли

Тогда зачем нам, здесь страдая, в клетке находиться»?

Ему ответил Бодхисаттва Радха, рассмеявшись:

– «Ты, Поттхапада, не расстраивайся, поразмысли

О том, как ясно посмотреть на мир, не сомневавшись,

И чтоб иллюзия не путала твои все мысли:

Ведь слава и бесславие, как почесть с поношеньем,

Хвала и порицанья, счастье с горем так не вечны,

Меняются всегда, и в своих сменах бесконечны,

Тем более у всех людей с их к жизни отношеньем».

Слова услышав эти, брат сказал всё ж огорчённо,

Не мог он успокоиться, и зависть им владела:

– «Скажи, брат, но зачем нам у царя жить обречённо,

Ведь нам ничто не светит здесь, до нас царю нет дела»?

Сказал, смеясь, брат: «Не спеши, события покажут,

Ведь обезьяний царь, гримасничает, строит рожи,

В нём никакой нет красоты, как и ума нет тоже.

Как только напугает принцев, то ему откажут».

Прошло немного времени и принцев напугали

Рычанья обезьяны дикой, дети в страхе были.

Когда узнал об этом царь, то в лес её прогнали,

И попугаев вновь любовью с лаской окружили.

Когда в Бенаресе царь Брахмадатта находился

Учил придворных доброте, науки изучая,

То Бодхисаттва вновь в павлиньем образе родился,

И жил в лесу, своею красотой всех покоряя.

Меж Индией и Вавилоном связь существовала

Морским путём, и в Вавилон товары привозили

Купцы на кораблях, которые по морю плыли,

Везли диковинки, в стране которых не хватало.

Ворон в то время в Вавилоне люди не видали,

Птиц было мало, популярно было разведенье,

Купцы раз на корабль ворона с собою взяли,

И этот ворон у людей всех вызвал удивленье.

Людей он многих восхитил своею красотою,

Сиял весь блеском чёрных перьев, клювом и глазами,

Купцов стали просить: «Оставьте эту птицу с нами,

Ухаживать станем за этой птицей, непростою».

Ответили те: «Мы не можем, денег стоит птица».

– «Тогда продайте на её за деньги, – им сказали, -

Дадим монет серебряных вам десять, что собрали».

Купцы же запросил: «Сто». Пришлось тем согласиться.

Так ворон оказался в Вавилоне, жил в почёте,

Его как птицу, благородную, превозносили.

И были вороны в этой стране на перечёте,

Едой их, вкусной, и со сладкую водой кормили.

Но в следующий раз павлина привезли с собою

Купцы на корабле, и птица блеском ослепила

Людей всех, на неё смотреть ходили все гурьбою,

В ней истинная красота глаза у всех открыла.

Купцов просить все стали, чтоб они её продали,

Но те ответили: «Мы в прошлый раз вам уступили,

За сто монет вы ворона большого получили,

А в этот раз хотите, чтоб мы торговаться стали?

Но эту птицу нам продать вам будет очень сложно,

Так, как и в стране нашей она – редкостная птица,

Её цари имеют и вельможные лишь лица,

Ни о какой продаже нам вести речь невозможно».

Чтоб эту птицу увидать, много людей собралось,

Толпа с открытыми ртами у корабля стояла,

А птица на корме своим всем видом красовалась,

Хвост свой из перев, как топазный веер, распускала.

Вновь жители страны к переговорам приступили,

Покупка после долгих уговоров состоялась,

Купцы за тысячу златых монет продать решили,

Так птица царская на новой родине осталась.

Ей золотую клетку сделали, водой поили,

В которую сок, сладкий, специально добавляли,

Деликатесами, едой, изысканной, кормили,

А красоту её по всей стране все прославляли.

Как только в Вавилоне павлин царский появился,

Померкли красота и слава ворона мгновенно,

Его прогнали со всех мест, он стал обыкновенным.

С тех пор он одиноко жил, отбросами кормился.

Когда в Бенаресе царь Брахмадатта находился,

Народа исполняя волю и все пожеланья,

То Бодхисаттва в качестве царя сына родился,

Учился в Таккасиле, все приобретая знанья.

Когда умер отец, он принял царством управленья,

Которое ему отец в наследство всё оставил,

При нём всегда законов соблюдалось сохраненье,

И он по справедливости своим народом правил.

Во время его царства раз история случилась,

Пастух из леса стадо гнал, в деревню возвращаясь,

Одна корова, стельная, от стада там отбилась,

В лесу паслась без пастуха, свободой наслаждаясь.

И там, в лесу, с беременною львицею сдружилась,

Они вместе гуляли и друг друга полюбили,

Когда время пришло, обе детёнышей родили,

Которые потом всё время вместе находились.

Так львёнка и телёнка дружба общая связала,