Устроить как охоту с тем народом, что трудился.

Подумали все люди: «Царь охоту в лесах любит,

От дел нас отрывает, чтоб ему мы помогали,

Преследуя газелей, все посевы наши губит,

Не лучше ль сделать, чтоб газелей в парк его согнали»?

Царю понравилась идея, отдал приказанье,

Чтоб люди, шум в лесу устроив, в парк их всех пригнали,

Для них устроил он кормушки, дав им всем питанье

И воду, парк огородил, чтоб те не убежали.

Когда меж всех увидел царь газелей двух, прекрасных,

То запретил их убивать, храня для размноженья,

Когда других отлавливали, ранили напрасно

Спасавшихся, и Бодхисаттва сделал предложенье

Царю Сакха: «Чтоб нас напрасно всех не убивали,

Давайте все решим, судьбе чтоб каждый покорился,

Знать, быть кому зарезанным, чтоб жребий все бросали».

Царь Сакха с этим предложеньем, молча, согласился.

Так каждый день бросали жребий, на смерть уходили

Покорно те, кому расстаться с жизнью предстояло,

Шёл обречённый к повару, на бойню уводили

Его, и там сама судьба ему жизнь отнимала.

Пришла как-то к царю Сакха газель из его стада,

Сказав: «Беременная я, должна ожеребиться,

Сегодня жребий выпал мне, и умирать мне надо,

Нельзя ли как-то подождать, чтоб плод сумел родиться»?

Сакха сказал: «То, что ты просишь, сделать невозможно,

Твой жребий выпал, тебе нужно с жизнью расставаться,

Судьба решила так, тебе нельзя в живых остаться,

Тебя никто не подменит, проститься с жизнь сложно».

Тогда пошла газель к Нигроде и всё рассказала

Ему, он, выслушав, сказал: «Иди, рожай спокойно,

Тебя я заменю собой, моя пора настала

Расстаться с моей жизнью, что я сделаю достойно».

Он к повару пошёл, положил голову на плаху.

Тот испугался, видя самого царя Нигроду,

И к своему царю пошёл докладывать со страха,

Пришёл с придворными тот и со множеством народа.

Когда Венареса царь увидал царя газелей,

Спросил его: «Но почему на плахе вы лежите?

Ведь я вам вечную жизнь даровал, на самом деле,

Чтоб справедливость в стаде вы блюли, как вы хотите».

– «Любезный царь, ценю я вашу милость, – тот ответил, -

Мой род в пятьсот голов и справедлив, и дружен,

Но из другого рода я газель недавно встретил,

Беременную, из неё хотят вам сделать ужин.

Она ко мне со своей просьбой утром обратилась,

Чтоб кем-то заменил её я для плода рожденья,

Кого ж могу послать на смертное исчезновенье?

Поэтому пошёл я сам, так это и случилось».

Бенареса царь, слова эти слыша, удивился,

Сказав: «Я в жизни человека не встречал такого,

Кто бы от смерти добровольно сам не уклонился,

И сам пожертвовал бы своей жизнью за другого.

Имея, как ты, дружелюбие и состраданье,

И проявив поразительное ко всем терпенье,

Примера в жизни я не знал такого поведенья,

Хочу издать указ о всем вам жизни дарованье».

– «Великий царь, – тут Бодхисаттва молвил, поклонившись, -

Вы даровали жизнь нам, ну, а как же остальные,

Такие же, как мы и вы, все существа живые,

Они же будут гибнуть, вашей воле покорившись»?

Бенареса царь дал тут Бодхисаттве обещанье,

Не убивать животных, могут жить все, разводиться,

Нигрода же спросил: «Как рыбы будут жить и птицы,

Защиты если не найдут в среде их обитанья»?

– «И им я обещаю бережное отношенье, -

Сказал Бенареса царь, – я издам всем предписанье,

Чтоб жизнь всем сохраняли по моему веленью».

Святой спасти всех заручился царским обещаньем,

И молвил он, вставая с плахи: «Пять есть предписаний,

Которым должен следовать ты и твои все люди,

По вашей воле не должно быть жизни угасанья,

Тогда при умирании на Небо путь вам будет».

Когда дал клятву царь, то врата парка все открылись,

И все животные отпущены на волю были,

И об охоте и рыбалке люди все забыли,

И чувства доброты в народе сразу укрепились.

А у беременной газели сын вскоре родился,

Когда немного он подрос, она ему сказала:

– «Запомни, сын мой, где бы ты не находился,

Старайся с теми быть, у кого – доброе начало.

И сытой жизни не ищи, её искать не надо,

Старайся быть лишь там, где чувствуешь себя свободно,

Чурайся тех, кто добротой гордится всенародно,

Уж лучше умереть с Нигродой, чем жить с Сакхой рядом».

То было время, когда наставленья почитали,

Меж существами так доверие укоренилось,

Спокойно жили все, люди зверей не убивали,

И доброта меж всеми на земле всей утвердилась.

Когда в Бенаресе царь Брахмадатта находился,

Один жил брахман, вед знаток, всем широко известный,

Решил он сделать жертвоприношенье богам, местным,

Барана выбрал, лучшего, что в месте том водился,

Сказал ученикам своим, его чтоб откормили,

И шерсть на теле бы расчёсывали многократно,

Но прежде, чтобы вымыли его, к реке сводили,

Венок повесили на шею, и вели обратно.

Ученики барана повели к реке послушно,

В воде где искупали и оставили сушиться

На берегу, и стали рвать цветы, единодушно

Решив сплести венок, красивый, чтоб с ним возвратиться.

Баран же в это время думать о Карме остался:

– «Сегодня буду от своих страдания я избавлен».

От этой мысли, радость испытав, он рассмеялся,

Подумал: «Брахман же без милости будет оставлен».

От этой мысли он заплакал горькими слезами,

Когда это увидели ученики, спросили:

– «Скажи, смеялся ты и плакал, что за мысли были?

Своими чувствами ты не поделишься ли с нами»?

– «Нет, – им сказал баран, – меня об этом не просите,

Скажу в присутствие брахмана перед смертью в храме,

Меня вы лучше к вашему учителю ведите».

Те привели его к брахману, тот спросил в ашраме:

– «Я слышал, что ты плакал и смялся. В чём причина»?

Сказал баран: «Я вспомнил прежнее существованья,

Когда был брахманом я, и по своему почину

Барана принёс в жертву, эта жизнь мне – в наказанье.

Потом я становился им в своих перерожденьях,

С тех пор животным я пятьсот раз вновь перерождался,

В виде барана прожил я последнее рожденье,

От этой радости я у реки и рассмеялся,

Но тут подумал я о вас и сразу впал в расстройство,

Заплакал, стало жаль мне вас, мой путь вы повторите,

Уж таково в природе нашей все Кармы устройство,

Убив меня, вы так своей судьбы не избежите».

Ему ответил брахман: «Убивать тебя не буду,

К тому же, сохраню тебе жизнь, только ты не бойся,

В моём ашраме будешь долго жить, и успокойся,

Везде оберегать тебя мы станем и повсюду».

Баран сказал: «Твоя защита брахмана ничтожна,

Ведь злые обстоятельства довлеют надо мною,

И уберечь меня сейчас от смерти вряд ли можно,

Вы если находиться даже будете со мною».

Но брахман всё ж с учениками рядом с ним остался,

Куда б тот ни пошёл, за ним шёл следом, охраняя,

Когда баран, как только на свободе оказался,

Щипать в горах с кустов стал листья, шею поднимая,

Но тут вверху внезапно камешек с горы сорвался,

Вниз покатился и ударил в голову барана,

В одно мгновенье тот убит был и лежать остался,

А в голове его кровавая зияла рана.

В то время Бодхисаттва богом дерева родился,

Сидел в лесу, ноги скрестив и в думы погрузившись,

Как раз недалеко от того места находился,

Смотрел и думал обо всём, с вершины той спустившись:

«Когда плоды зала люди таким способом увидят,

То убивать живых существ в природе перестанут,

Убийство, как и преступление, возненавидят,

И сразу в мире чище, благороднее все станут».

И он пропел стихи своим изысканным и ясным пеньем:

– «Когда поймут, что к гибели ведёт нас и страданьям,