— Но среди высших иерархов вы один так рьяно занимаетесь этой проблемой. Я все же слежу за вами в медиа. Из чистого интереса. Вы почти не изменились с тех времен, когда мы пересекали Атлантику вместе. Всегда — в самом пекле. Лично.

— Хм, — Николо грустно улыбнулся, — я не умею работать в команде. Нет, с людьми я контактирую хорошо, договоров свято придерживаюсь, но вот с помощниками я пробовал несколько раз. Бесполезно. Мне начинает казаться, что они все делают не так, поэтому мне проще сделать самому. Да и множество дел требуют очень щепетильного подхода, так что в них лишние глаза и уши — больше помеха.

— А как же «Дрейк» и Белов? — именно в первой совместной миссии Николо с Антоном Беловым и произошло знакомство с Алонсо, так что полицейский знал об их давнем сотрудничестве.

— Белов, хоть и работает на меня, но не в прямом подчинении. Он — сторонний исполнитель, проверенный и ответственный, но со стороны. Я сейчас именно про рабочую сторону. Немного сумбурно, но с ним вот так.

— Ясно, — Алонсо подошел к окну, повернулся к кардиналу и спросил:

— Монсеньор, не будет против, если я закурю?

— Нет, — полицейский включил вытяжку и встал поближе к воздухозаборнику, достал сигарету, на пачке китайские иероглифы — в ЕС давно действовал запрет на производство классических сигарет, так что любителям приходилось искать американские или китайские. Китайские стоили меньше.

— Монсеньор, у вас не возникает такого ощущения, что все, что мы делаем, мы делаем зря. Вернее, не зря, но люди, для которых мы стараемся, этого не только не ценят, но даже и не замечают наших усилий?

— Я понял, о чем ты хочешь сказать, — Николо подошел поближе к своему старому знакомому и почувствовал запах табака: даже мощная вытяжка не могла сразу победить его. — Мы ведь выполняем свой долг не ради благодарности, не ради славы, просто мы понимаем, что так нужно, так правильно. И лично мне чувство, что я делаю правильные вещи, что поступки мои угодны Богу и людям, позволяет осознавать свою полезность.

— Интересный подход, надо будет попробовать, — Алонсо сделал глубокую затяжку, — медиа надо будет задействовать при аресте?

— Да, — кивнул головой Николо, — надо. Епископ постарается замять это дело, а общественное внимание не позволит ему это сделать. Плохо для имиджа Церкви, но хорошо для справедливости.

— Я хочу вам честно признаться, монсеньор, что если бы вы не появились сегодня с этой просьбой, то я бы в следующем месяце все равно арестовал мерзавца. Пока он пользовался только проститутками, хоть и несовершеннолетними, но все же шлюхами — я еще как-то внутренне мирился с тем, о чем знал, но он перешел на обычных девочек, которым пудрил мозги.

— Видишь, Алонсо, Господь внял твоему порыву и ускорил все.

— Конечно же, Господь, — не очень громко ответил Алонсо, и кардинал не услышал в его словах ни капли уверенности. Не всем людям дана благодать веры, поддерживающей пребывание на земле. Он мог только посочувствовать полицейскому.

— Конечно, Господь. Все во власти его. А мы его слуги.

Глава 21.

Бернар.

В очередной раз лимит удачи и везения исчерпал себя в не самый подходящий момент. Бернара это не удивило, но разозлило. Еще перед тем, как начать очередную атаку, он заявил штабным гениям, что возникнут проблемы. Ему посоветовали выполнять приказ, а не высказывать никого не интересующее мнение. Это напомнило армейскую службу. Он, конечно, не рассчитывал, что наемник — это полевой командир, но то, в какой форме ему отказали быть услышанным, Бернар посчитал наглым свинством, о чем и сообщил Тарандину. Русский только печально вздохнул:

— Мне и самому противно выполнять их распоряжения, но без воздушной и артиллерийской поддержки мы тут увязнем на годы.

— А кардинал никак не может повлиять на штаб?

— Только в экстренном случае. Монсеньор считает, что гражданскому не стоит вмешиваться в управление войсками.

— Он же сам служил когда-то.

— Служил. Когда-то. И тут кроме здравого смысла еще куча политики.

— Но ведь они запланировали полное дерьмо.

— Я вижу. Но есть небольшой шанс, что вам повезет, и вы быстро выполните задачу.

Речь шла о захвате компактного жилого комплекса из восьми высотных жилых домов, расположенного на холме, который в свою очередь являлся самым высоким местом в Урошеваце. Естественно, такая позиция предоставляла массу возможностей для тех, кто ее контролировал.

Штаб решил взять ее штурмом после артиллерийской подготовки. Однако Бернар понимал, что кровососы просто пересидят обстрел и налет в подвалах, так что штурмующих встретит хорошо подготовленный к обороне противник. Вампиры не идиоты и приложат максимум усилий, чтобы удержать холм. Он начал говорить о том, что атаку лучше провести с тяжелой пехотой в экзоскелетах, но получил ответ, что захват атомной станции — это одно, а штурм очередного района города — совсем другое, и что вообще нужно благодарить руководство коалиции за авиацию и ракетные системы.

За две недели его отряд потерял убитыми и ранеными половину первоначального состава. Большинство ранеными, и на их место прислали новых бойцов, экипированных, мотивированных, но подготовленных гораздо хуже тех, кого тренировал лично он. Среди новичков имелось шесть или семь крепких профессионалов, но остальные плохо представляли, что и как нужно делать. А это — заведомые потери. Пройдет несколько дней, прежде чем они приобретут минимальный опыт, а в подобном штурме приобретут его далеко не все. Высокие потери гарантированы.

Тарандин высказал еще кое-что:

— Штаб очень зол на то, что мы вообще начали активность в городе. И поэтому будет использовать максимально добровольцев: мол, кто хотел войны активной, пусть тот и воюет. И, конечно, деньги. Добровольцы — за счет Церкви, а свои солдаты — в них порядком вложено, можно и нужно беречь.

— Я начинаю сомневаться в том, что кто-то, кроме Стоффы, вообще хочет выиграть эту войну.

— Хотят все, Бернар, но вот прикладывать усилия не хочет никто. Так что, придется тебе лезть напролом.

— Придется, — вздохнул Бернар и отключился, чтобы не выплеснуть раздражение на русского: тот не принимал решений, мог только оказать незначительное влияние.

Для штурма высоты выделили шесть групп: полторы тысячи человек, усиленные тактическими дронами и парой десятков модернизированных «Брэдли», но от БМП в условиях городского боя Бернар ожидал только косвенную поддержку. Подводить машины близко к противнику — отдать их на гибель, а с расстояния огонь будет не так эффективен.

Единственное, на чем он настоял, так это время начала штурма. Бернар выбрал ночное время. Преимущество тепловизоров никуда не делось. У вампиров тоже имелись приборы ночного видения, но в крайне ограниченном количестве. От пленных кровососов они узнали, что самих приборов на складах оставалось много, но вот элементы питания к ним были дефицитом. Так что ночью у добровольцев будет небольшое преимущество.

Подходы к комплексу заминированы — в это он не сомневался, так что артиллерии придется плотно обработать подступы, что немного затруднит продвижение, так как снаряды и ракеты перепашут склоны холма.

Орбитальная разведка показала, что кровососы сосредоточили в комплексе почти три тысячи бойцов. Две трети, конечно, носители, но и тысяча быстрых и сильных солдат на укрепленных позициях может сильно испортить настроение штурмующим, не обладающим к тому же классическим численным превосходством. Немного успокаивал тот факт, что штаб коалиции не экономил на снарядах, ракетах и бомбах. Особенно на бомбах: в налетах участвовали тяжелые ударные машины не только ЕС, но и России и, если он правильно понял, то даже китайские и индийские. Создавалось впечатление, что все ведущие страны решили проверить свою технику в действии. Но мотивы штаба не так интересны, как тот факт, что подготовка может сильно деморализовать обороняющихся.