На'Ши держала остальных на расстоянии с помощью яркой демонстрации мастерства владения мечом, легко пробивая скудную физическую защиту пожирателей разума. Кровь сочилась из полудюжины неглубоких ран на их конечностях, когда женщина без усилий отражала их удары мечом и отводила их непорочную сталь. Она взмахнула клинком, и иллитид упал к ее ногам, его рука была аккуратно отрублена у запястья. Пожиратель разума отступил назад, и приблизился его напарник. Она справилась с ним с относительной легкостью, отбив его клинок своим щитом, а затем пронзив мечом его грудь. Когда иллитид упал, она потянулась за длинным кинжалом, заткнутым за пояс, и умело метнула его в раненого иллитида, который теперь хромал прочь с кровоточащей культей. Кинжал попал пожирателю разума прямо между плеч, и иллитид упал вперед, плашмя, на покрытое щупальцами лицо.

На Телдина напали трое пожирателей разума, крича: — Берегитесь его способностей! и плащ будет нашим! Его клинок метнулся быстрее, чем могли понять пожиратели разума, прочертив длинную алую линию по руке одного иллитида и глубоко войдя в незащищенную шею другого, перерезав артерию с большим фонтаном крови.

Телдин никогда не сражался так быстро и так яростно. Его сила, его сущность заметно изменилась. Покалывания холодной энергии плаща, казалось, больше не присутствовало. Восприятие Телдина также никоим образом не было искажено; время для него не замедлилось, когда он защитил себя своей сталью, и его сильное тело не дрожало от энергии плаща. Он понимал, что в одиночку не может сражаться так яростно, как сейчас, и задался вопросом, не было ли причиной очевидный недостаток силы у плаща.

Он чувствовал его на своих плечах; он знал, что плащ был там, всегда был там, струился вокруг него, будто он родился с ним. Он чувствовал его рядом с собой, как человек чувствует волосы на своей голове, будто он принадлежит ему.

Телдин инстинктивно понял, когда его меч взметнулся навстречу жалкому физическому нападению иллитидов, что теперь плащ и он были одним целым. Он больше не был инструментом, которым он должен был пытаться управлять, да и никогда им на самом деле не был. За короткое время, прошедшее после нападения нежити Фула, энергия плаща стала его собственной. Плащ стал ничем иным, как второй кожей, разумной защитной конечностью, которая работала с ним, а не для него, и ждала, пока потребность Телдина не заставит его соединиться с ним.

Пять иллитидов бросились в бой, вооруженных только своими врожденными ментальными способностями. Группа расступилась, и лидер пожирателей разума шагнул вперед. Позади Владельца Плаща закричал Эстрисс: — Берегитесь! Лорд Требек хочет убить вас!

Требек стоял перед Владельцем Плаща в царственных черных одеждах и сердито шипел на него. Его щупальца дрожали от ненависти. — Для меня большая честь уничтожить тебя, — сказал Требек. Пожиратель разума выпрямился, и Телдин мог видеть, как его концентрация обратилась внутрь, сосредоточив его ментальную силу.

Разум Телдина закружился от крика «Н-е-е-е-е-т!» когда Эстрисс пролетел по палубе и приземлился между ними. Эстрисс повернулся к лорду Требеку и поднял руки, предупреждая иллитида уйти. — Не делайте этого, Требек. Это сложнее, чем вы можете себе представить.

Требек впился в него взглядом. Непроницаемые глаза лидера сузились. — Вы предатель своей собственной расы, Флбаста. Вы общаешься с едой, с людьми. Неужели у вас совсем нет гордости за свою расу?

Глаза Требека превратились в щелочки. Эстрисс внезапно почувствовал, как в его сознании расцвела острая боль, и он отшатнулся, застонав от удара.

— Вы не настоящий иллитид! Требек чуть не кричал. — Наши братья умирают, истекая кровью, под натиском эльфов, а вы гоняетесь за людьми, будто вы их домашнее животное или раб, как гоблин.

Голова Эстрисса дернулась назад, когда мощный мысленный удар Требека заставил его пошатнуться. Он покачал головой, пытаясь разогнать пелену, застилавшую ему глаза. Он смутно видел приближающийся к нему силуэт Требека, сосредоточил свои мысли и выбросил их своим врожденным ментальным ударом. Он услышал, как Требек громко хрюкнул, затем его глаза прояснились, и он увидел, как лидер иллитидов отшатнулся назад, держась руками за голову.

Требек, сузив покрасневшие глаза, уставился на него, и ему показалось, что молния испепеляющей энергии пронзила разум Эстрисса и взорвалась в его мозгу.

Эстрисс упал на колени, в голове у него зазвенело, как от огня. Его мысли не могли собраться воедино, и он понял, что ему нужно время, чтобы собраться и сосредоточиться должным образом.

— Вы — враг! — мысленно  закричал Требек.  — Я знал, что мне следовало убить вас, когда вы только появились! Я уже тогда почувствовал на вас запах человеческого влияния!

Щупальца Требека обвились вокруг  головы Эстрисса. Он почувствовал, как неровные зубы иллитида царапнули его кожу головы, и  инстинктивно, защищаясь, нанес удар сильнее, чем он мог себе представить. Глаза Требека расширились, когда в его сознании ударила вспышка огня; затем Эстрисс вырвался из хватки Требека и сосредоточился, быстро поднявшись над лидером и перейдя на его другую сторону.

Требек развернулся, снова прижав руки к голове. — Трус! Встреться лицом к лицу со своим начальником, как истинный иллитид!

— Я не настоящий иллитид, как вы уже сказали. По крови, да. Но я верю в жизнь. И я верю в честность. Вы не верите ни во что, кроме своего собственного голода и собственных личных интересов.

Эстрисс пристально посмотрел Требеку в глаза. Они встретились в центре комнаты. Их силы были велики, равны по силе, но у Эстрисса было меньше желания сражаться, меньше ненависти, но Требек сделал ставку на «Спеллджаммер» со своим бескомпромиссным мастерством воина—иллитида и очень ловкого дипломата.

Требек знал, что он победит.

Эстрисс быстро уставал под ментальным натиском Требека. Физический план был забыт, когда их ментальные силы обрушились, друг на друга ударами электрической боли. Эстрисс потерял почву под ногами, когда Требек сильно надавил на него, и оказался загнанным в угол  воинов Требека.

Он понимал, что все пропало, если он не сможет проникнуть внутрь себя и сражаться так, как должен. Он был исследователем, ученым. Он был аномалией, другом, личностью.

Он знал, из-за чего на самом деле шла битва. Речь шла не о пожирателях разума и людях, не о плаще и не о Темных Временах. Речь шла о ненависти, о страхе и ненависти, которые многие испытывают к тем, кто отличается от них.

Он был первым иллитидом, познавшим значение дружбы. И он был первым, кто сбросил мантию групповой идентичности и порадовался своей индивидуальности.

Он взбодрился. Дрожа, сосредоточивая свои силы, Эстрисс почувствовал, как его разум использует все свои резервы для последнего всплеска ментальной энергии. Его мускулы выделялись под пурпурной кожей, и он напрягся, видя своими глазами только злобное лицо Требека. Он напрягал свой разум до тех пор, пока не почувствовал, что его мозг вот-вот лопнет от напряжения, и пошатнулся, когда сила потекла из него единым концентрированным потоком энергии.

Требек закричал и упал на колени. Его разум оказался белым пятном колющей боли, взрывающейся, распространяющейся по всему полю зрения, вонзающейся в глаза ледяными иглами.

Эстрисс согнулся пополам и ахнул, его внимание ослабло. Требек покачнулся, затем заставил себя подняться на одно колено. Он слабо, вызывающе зашипел на своего заклятого врага. Эстрисс, пошатываясь, подошел с мечом в руке и небрежно ударил Требека по лицу плоской стороной клинка. Он приставил острие своего меча между глаз лидера.

— Сдавайтесь, — мысленно сказал Эстрисс.

Требек схватил иллитида за лодыжку.

Эстрисс ткнул острием меча в щупальца Требека. Пожиратель разума запрокинул голову и крепче сжал лодыжку Эстрисса.

— Сдавайтесь, Требек.

— Ты используешь оружие… человека, сказал упавший лидер. — Я никогда не сдамся… предателю.

Требек затрясся от напряжения, пытаясь свалить Эстрисса, но иллитид устоял на ногах и полоснул мечом по одной из сторон пурпурного лица Требека.