Требек положил локти на подлокотники кресла и сложил перед собой свои клешни. — «Мы не воины», — подумал он, обращаясь к пожирателям разума. — Мы иллитиды — мы мыслители и управленцы. Мы многое можем сделать, чтобы вырвать «Спеллджаммер» из рук наших врагов, и мы многое  можем сделать, чтобы способствовать войне между другими расами, сохраняя при этом себя хорошо защищенными.

Он встал и принялся расхаживать перед пожирателями разума. Эстрисс, молча, наблюдал за Требеком из своего укрытия. — Враги, — продолжил Требек. Эстрисс знал, как думают иллитиды: любой был потенциальным врагом, особенно если он не принадлежал к пожирателям разума.

— Пришел Владелец Плаща. Произошли сражения  между минотаврами и бехолдерами, между эльфами и гоблинами. Когда наши враги уничтожат самих себя, мы окажемся в идеальном положении, чтобы обрушиться на оставшиеся силы и поработить их. Потребности иллитидов имеют первостепенное значение. Когда на корабль обрушатся Темные Времена, нам понадобится нечто большее, чем наша безвкусная мозговая плесень, чтобы выжить. Нам понадобятся мозги наших врагов.

Собравшиеся пожиратели разума начали шипеть в предвкушении. Требек точно знал, какие слова использовать, какие обещания давать, за какие ниточки дергать. Как любой хороший политик, он знал, что нужно пообещать им все, а потом все отрицать.

— Я упорно трудился, чтобы держать наших врагов в напряжении друг с другом. Наше положение сейчас очень… условное. Он остановился перед возвышением и внимательно посмотрел в их середину. — Наши главные враги — эльфы. Они, пожалуй, самое сильное сообщество на борту, и я считаю, что любые сражения, в которых мы участвуем, должны напрямую повлиять на падение эльфов.

Пожиратели разума зашипели в знак согласия.

— Наша позиция заключается в умственном и социологическом превосходстве. Я не позволю, чтобы наша раса была запятнана воинственными эмоциями других рас.

— Мы должны держаться подальше от этой войны за «Спеллджаммер», пока не станет ясно, что мы сможем победить. Только разжигая вражду между эльфами и гоблинами, наши враги будут уничтожены до такой степени, что мы одержим победу. Давайте вызовем антагонизм у эльфов, а затем нападем, чтобы «Спеллджаммер» стал нашим!

Собрание зааплодировало своему лидеру, и Требек продолжил подробно излагать свои планы восстания среди рас на борту «Спеллджаммера».

Одинокий среди иллитидов, скрытый от глаз своих злобных собратьев, Эстрисс, молча, наблюдал и слушал, советуясь сам с собой. Только Эстрисс считал «Спеллджаммер» внутренней силой во вселенной, чем-то большим, чем объект завоевания.

Только у него, единственного из всех пожирателей разума, был друг-человек.

Со всеми остальными себе подобными, окружавшими его, он чувствовал себя совершенно, абсолютно одиноким.

— Враги, — повторил Требек.

Эстрисс слушал, наблюдал и задавался вопросом, кем на самом деле были враги.

«... Расовая война будет проигнорирована и приведет к единству всякий раз, когда возникнет угроза «Спеллджаммеру». Тогда расы соберутся вместе и будут сражаться как братья, чтобы сохранить свой заветный дом. Я сам видел, как повелители иллитидов и эльфов, ожесточенные в славной битве, опустили оружие, когда «Спеллджаммер» был атакован из Радужного Океана, и сражались бок о бок...»

Бернард, писец Гильдии; Свиток Семи Солнц.

*****

Поговорив с Квеланой в ее комнате, Телдин спустился вниз, чтобы посмотреть, как КассаРок и рыцарь Чаладар, тренируют своих воинов на мечах и в рукопашном бою. Затем они отправились в оружейную комнату башни и проверили состояние оружия. Чувство тревоги охватило его внезапно, как только до башни дошла весть о собрании, проходящем в руинах бехолдера. Возможный союз бехолдеров с минотаврами, ограми и горными гигантами означал только проблемы для людей под флагом Владельца Плаща. — Ничего хорошего из этого не выйдет, — сказал КассаРок. Чаладар хмыкнул, и его рука легла на рукоять меча. — Они готовятся к войне. Все они, нелюди. КассаРок улыбнулся. — Ну, хорошо. Какое это имеет значение? С воинами всего Человеческого Коллектива и нашими союзниками у них не будет ни единого шанса. Ах, я люблю хорошую драку.

В груди Телдина внезапно стало тесно и тепло. Он остановился на полпути.

— Что не так? — спросил Чаладар.

— Это неправильно, — ответил Телдин, схватившись за грудь. КассаРок подошел и оглядел его. Чаладар спросил: — Вы в порядке?

— Я должен кое-что сделать, — сказал Телдин, — оставьте меня. Мы здесь только и делаем, что разговариваем. Мне нужно поискать. Адитум. Мне нужно найти адитум «Спеллджаммера».

Они прошли в общую комнату и сели за стол. — Возможно, пришло время вам немного что-то исследовать, — сказал КассаРок. — Несколько наших воинов, с вами в маскиров…

Телдин резко сказал: — Это в том направлении. КассаРок отвернулся от крана. Телдин стоял, указывая пальцем на стену башни.

— Это ближе к корме, — медленно произнес Чаладар. — Откуда вы знаете?

Телдин покачал головой. — Я не знаю. Это просто чувство... Он посмотрел на амулет, прижатый к груди, и почувствовал, как по коже пробежала дрожь. — Кровь Паладина! Что это…?

Он разорвал свою рубашку.

Над сердцем его кожа светилась в форме амулета, плоть была теплой, пульсировала легким покалыванием тепла. — Схема! —  воскликнул Телдин.

Узор, лабиринт внутри круглого кольца, светился на его груди. Он вспомнил послание Геи: «Следуй за сотканным сердцем».

— Вот как я это найду, — сказал он. — Следуй за сотканным сердцем. Может быть, за пульсирующим, лавирующим… Вот, что… Каким-то образом это карта... нет, компас, который приведет меня к адитуму.

КассаРок подошел и приложил палец к светящемуся узору. — Я ничего не чувствую.

— Здесь тепло, — ответил Телдин.

— Не для меня. Это всегда так?

— Я вижу это в первый раз, — и он на мгновение задумался. — Нет. Я видел это во сне. Но я не думаю, что это действительно был  сон.

КассаРок вопросительно посмотрел на Чаладара, затем снова на Телдина. — Может быть, пришло время отправиться на поиски этого… вашего адитума.

— Может быть, — ответил Телдин, — но я не знаю, что делать, когда доберусь туда. Возможно, лучше всего было бы посетить библиотечную башню.

Затем в комнату вошел охранник и сказал КассаРоку, что прибыл эльфийский посланник с решением. Лидеры решили спуститься и принять эльфа, так как ему было приказано поспешить обратно к Эльфийскому Верховному Командованию и помочь в битве с гоблинами.

Несколько минут спустя Телдин нервно расхаживал по комнате КассаРока, ожидая возвращения КассаРока и Чаладара.

Несмотря на щедрость хозяина, растущее доверие и преданность его воинов, Телдин испытывал все большую клаустрофобию внутри Башни Мысли. Прошло несколько часов с момента его разговора с Квеланой, и неопределенность всей ситуации на борту «Спеллджаммера» начала грызть его…

Он не жаждал действий или кровопролития; он просто хотел выбраться из проклятой башни и исследовать, искать, наконец, сделать то, ради чего он сюда пришел.

Он коснулся своего амулета и посмотрел, как свет отражается от его гравированной поверхности. Это — то самое чувство, о котором спрашивал Эстрисс? Стремление быть активным, искать свои ответы там, среди других?

Это тот самый зов?

Он зашел за стойку и налил себе кружку холодной воды, затем залпом выпил половину кружки и снова наполнил ее.

Желание уйти, что-то сделать горело в нем, как знак амулета на груди.

Он внезапно поднял глаза и склонил голову набок. Откуда-то снаружи донесся шум, похожий на раскат грома или взрыв. Выйдя в коридор, он услышал крики и топот ног воинов, когда они бросились на свои позиции по всей башне.

Он распахнул дверь. — Что происходит? — закричал он.

Сверху послышались крики, затем мимо промчался воин. Телдин потянулся и схватил его за руку. — Подожди. Что происходит?