– Стой…

– Ш-ш-ш! – он снова поймал мои губы.

В этот раз я заставила себя упереться в него руками:

– Не надо, – я подалась назад, увеличивая между нами дистанцию.

– Но почему? – Райан выглядел крайне растерянным.

Я открыла рот, чтобы ответить, но так ничего и не сказала. Логичных причин отказываться у меня не было. Будь Самана Баркер настоящим подростком, она бы не остановилась. Да и я сама бы не остановилась. Но я ведь не подросток! Я даже необычный человек, сильно омолодивший себя Маской. Я агент на задании. И пусть нам не запрещены отношения во время контракта, но я слишком запуталась в себе, чтобы только делать вид, а не уходить в них с головой.

– Я не готова, – в конце концов, выдавила я.

– Но я не твой бывший! Я никогда тебя не обижу, – попытался убедить меня Райан.

– Прости…

На него было жалко смотреть. Он искренне не понимал, почему я с виноватым лицом сползаю с кровати и пячусь к двери, раз за разом едва слышно повторяя: «Прости!».

Так от парня я не сбегала ещё ни разу. Для собственного душевного спокойствия мне просто необходимо было уйти, как можно быстрее, пока Райан не решил меня догнать, остановить, что-нибудь выяснить. А всё, потому что у меня нет никаких логичных объяснений, зато есть с трудом сдерживаемое желание не выбираться из его постели никогда. Пара проникновенных взглядов и трогательных слов, и я сломаюсь. Поэтому только бежать!

Но едва я сделала шаг с лестницы, как меня окликнула миссис Кросс. Ха, кто бы сомневался! Разве в моей жизни хоть что-то идёт по моему плану?

– Уже уходите, мисс Коул? – иронично спросила она.

– Моя фамилия Баркер, – поправила её я. – И мне, правда, уже пора.

– Уже закончили задания? Надо же! – с сарказмом удивилась Джуди. – Прежде чем вы нас покинете, я бы всё-таки хотела перекинуться с вами парой слов.

– Как скажете, – пожала я плечами, внутренне сжимаясь в комок. Агенты очень редко контактируют с заказчиками, обычно все переговоры ведут Портер или кто-то из его заместителей, а тут пришлось бы самой. И не думаю, что разговор с этой леди вышел бы из приятных.

Миссис Кросс предложила проследовать в кабинет. В нём я тоже не бывала. И судя по интерьеру, это был именно её кабинет. Светлые стены, изящная классическая мебель, книжные шкафы, коллекция дорогой посуды за стеклом. И награды. Награды. Награды! Дипломы на стенах, какие-то статуэтки на полках. Я пробежалась по всему этому богатству глазами: да, миссис Кросс не лишена тщеславия. Тут и доказательства её образованности, и различные призы за их программные разработки, и свидетельства успешности её сына. Разумеется! То-то мне показалось, что стеллаж в комнате Райана слишком маленьким.

Тем временем женщина прошлась по комнате, провела пальцем по какой-то полке и поморщилась. Видимо, здесь плоховато убирались. Дошла до стола, присела на край и принялась меня разглядывать. Молча и внимательно. Я постаралась выглядеть максимально беззаботно и уверенно, заодно изучая эту женщину в ответ.

Джуди Кросс была из тех особ, про которых говорят «идеальная жена». И в ней было идеально всё: от укладки до блестящих носов чёрных лодочек. Из дела я помнила, что ей около сорока, но глядя на неё сейчас, никогда бы не поверила. Лёгкий макияж, сохраняющий её лицо свежим даже поздно вечером, стройный силуэт. Даже морщин не видно! Я уверена, помимо идеальной внешности, она никогда не была замечена ни в одном скандале, состояла в благотворительных фондах, работала в семейной компании на равне с мужем, да к тому же вырастила идеального сына. В глазах любого человека – она идеальная. Как и вся семья Кроссов. Несложно догадаться, насколько тяжело подростку расти в таких условиях и не бунтовать. Удивительно, что Райан не стал каким-нибудь панком-анархистом.

– Что вас привело сегодня в мой дом? – Джуди, наконец-то, закончила меня изучать и решила перейти к интересующим её вопросам.

– У нас с вашим сыном была назначена встреча. Он не пришёл и не ответил на сообщения. Я приехала проверить всё ли в порядке. Так предписывает инструкция, и так поступают друзья.

– Можно было позвонить.

– У подростков так не принято. Считается, если человек не отвечает на сообщение, то и трубку не возьмёт. Проще было приехать.

– И это всё? – она наклонила голову набок и чуть нахмурилась.

– Да.

– Значит, вы присматриваете за моим сыном… – задумчиво проговорила она. – Ведь вас для этого наняли, правда? Для присмотра. Спать с моим сыном вас не просили.

– Что, простите? – я опешила от такого поворота.

– Вступать в сексуальные отношения с моим несовершеннолетним сыном в ваш контракт не входило, – с трудом сдерживая раздражение, пояснила она для глупой девочки.

– Прошу прощения, но на чём основываются ваши предположения? – как можно спокойнее уточнила я.

– Что вы делали в его постели?

– Разговаривали, – выдала я очевидный ответ. Она либо очень ненаблюдательная, либо любит принимать желаемое за действительное.

– Вы со всеми подопечными разговариваете в кровати? – саркастично усмехнулась женщина.

– Прошу прощения за прямоту, но мои методы работы – совершенно не ваше дело. Это, во-первых. А во-вторых, с вашим сыном нас не связывает ничего кроме дружбы. Я бы предпочла сохранять максимальную дистанцию, но дружба этого не предполагает. Приходится подстраиваться под принятые у молодёжи шаблоны поведения. Мы подростки. Мы сидели на кровати и разговаривали. Дети так делали раньше, и делают сейчас. И мне совершенно непонятно, как в нашем поведении можно было усмотреть сексуальный подтекст.

Миссис Кросс внимательно посмотрела мне в глаза. Не знаю, что она надеялась в них разглядеть. Но видимо, тот факт, что я спокойно выдержала её взгляд, успокоил женщину.

– Поймите, мой сын очень важен для меня. И я его слишком хорошо знаю, – в её голосе можно было даже расслышать некоторую теплоту. – Я бы не хотела, чтобы ваши методы работы ему повредили.

А извинения у неё не в чести, но мне не привыкать. Что до чувств младшего Кросса, то о них нужно было думать ДО того, как приставлять к сыну человека и заставлять последнего становиться его лучшим другом. И что, простите, это за намёки? Мама углядела в глазах сына увлечение мной? Не слишком ли миссис Кросс торопится?

Но вместо этих вопросов пришлось произнести вслух ожидаемую фразу:

– Я заинтересована в этом не меньше вашего.

Женщина кивнула и отвернулась. Пробежалась глазами по расставленным по полкам статуэткам.

– О чём вы разговаривали? – как бы между прочим, спросила она.

– Об учёбе, – максимально обтекаемо ответила я. Раскрывать детали нашего разговора мне совершенно не хотелось.

– Конкретнее.

– Обсудили наш проект по информатике, возможность представить его на какой-нибудь конкурс, – я понятия не имела, что именно она ожидает услышать, но никаких подробностей выдавать не собиралась. И в любой другой ситуации я бы ей их предоставила без раздумий, но не сейчас. Райан мой друг. К тому же, как только она узнаёт детали приватного разговора, то непременно заставит сына объясняться. Сложи два и два, и ты поймёшь, кто проболтался. А такое предательство объяснить, мягко говоря, непросто.

– Конкретнее, – с нажимом повторила она.

– Никакой конкретики. Просто размышления о пользе такого конкурса для будущего поступления в колледж. Обычные подростковые разговоры.

– Он приводил примеры учебных заведений, которые его интересуют?

– Нет, – ответила я, мысленно недоумевая. Она так старается выведать подробности, будто её сын планирует вступить в террористическую организацию, а не выбрать другой колледж. Разве можно к этому вопросу так серьёзно относиться?!

– Хорошо, – она кивнула, хотя брови ещё хмурились. – Если вы узнаёте, какие-то подробности на эту тему, не забудьте осветить их в ваших отчётах. Я забочусь о будущем своего сына. Это крайне важная информация. Надеюсь на ваше понимание.

– Непременно напишу, – согласилась я. А что ещё я могла сказать?