— Да, хоть вагон.

— Вагона не надо. Бутылки вполне достаточно. Но, сделай на ней дарственную надпись.

— Что писать-то? Псалом? — Ильич хохотнул.

— Тебе слово понравилось?

— Ага, — гукнул я, улыбаясь.

Он посмотрел на меня внимательно. Тепло заулыбался в ответ и ответствовал.

— Улыбайся почаще, горе ты мое.

С этими словами он направился вглубь школы. А я точно знал, что этот дядька сбежал от меня, чтобы не показать, насколько ему приятны мои слова. Я хоть и с большим опозданием, вернул ему долг, который рос годами.

Мы ввалились из холодного октябрьского дня в уютное, теплое помещение местной пельменной. Шумели, ржали. Заняли большой круглый стол. Расположение войск было следующим — Я, слева от меня плюхнулась моя очаровашка, Ворона, Федул, Натали, Гошка, Карамышев, Ирина. Она замкнула круг, оказавшись по правую руку от меня. Я обозревал, в ожидании заказа, пестрый бомонд, и меня стукнуло! Вот они мы! Избранные! Собранные здесь, благодаря дару тиби. Приклеенные друг к другу. Навсегда? На время? Мысль работала, мое любопытство глодало меня. Я повернулся к Ирине.

— Ир, — шепотом, — Вопрос странный, но ты выдержишь. Тебя накрыло «откатом» первого сентября?

Иркины черные глаза блеснули ядовитой зеленью. Чудеса!

— Да! Откуда знаешь? — от любопытства с нее слетела обычная маска стервы и я подумал, что она настоящая красавица, именно такая, какой видела ее искренняя Динь.

— Знаю, — это все, чего она от меня добилась.

Мы весело пообедали. Беседа за столом не умолкала, и я с чувством некоторой неловкости, понял, как мало знакомы мне мои же одноклассники.

Больше всего меня удивили Шуйские. Откуда мне было знать, что оба этих красавчика- танцора, настолько начитаны и настолько тонко чувствуют природу искусства. Я сам, зная немало, офигевал от их эрудиции и прекрасной, правильной речи.

Натали убивала своей честностью и прямотой. Мне всегда нравилась эта девушка, но только сейчас я понял, каким стойким и искренним человеком была она. Надо бы сказать Динь, что Натали просто клад, а не подруга.

Ирина вносила в наш балаган нотку благородного изящества и была фасадом, показывающим, что мы даны. Древние. Высшие.

Карамышев прекрасно управлял беседой за столом. Аудитэ из него первосортный. Надо бы взять на заметку. А что? Это полезный ресурс! Суперарэ я! Суперарэ! Ищу нужные рычаги!

Ворона… Через золотую макушку моей Динь я спросил у него.

— Ворона, как там твои дела? Бизнес идет?

— Идет, Бес. На три буквы, — Мишка понурился было, но прекратил нытье и выпрямился.

— Что так? — я как бы невзначай, положил руку на спинку стула моей, щебетавшей весело с ребятами, девочки.

— Лицензионный комитет уперся. Бьюсь как в стену лбом. Уже неделю.

— Помощь нужна? — при этих словах Мишка выкатил свои голубые глаза из орбит, но тут включился дитари и он ответил.

— Чего хочешь за помощь?

— Небольшой процент, — а что, а вдруг выгорит, и я не останусь внакладе.

— Процент обговорим, не проблема, — он грамотно скрывал свою горячую заинтересованность в моем предложении.

— По рукам. Дай контакты представителя комитета. Разберусь, — я уверенно кивнул.

— По рукам! — если бы я знал тогда, что это пельменное соглашение принесет мне огромное состояние спустя годы, я бы выпил на радостях. Шмурдяка, разумеется.

Динь… Ох, уж эта рыжая козявка… Она была душой всей это компании. Ее солнечные флюиды кольцами опутывали всех нас, заставляя улыбаться, радоваться, чувствовать жизнь и наслаждаться ею. Я очень хотел подобрать слово, которое максимально полно описало бы ее статус в нашей безумной шайке. Кроме слова «Муза», на ум не пришло ничего.

— Красный или очень красный? — задала мне вопрос Ирина, разглядывая палитру лаков для ногтей.

Мы сидели в салоне «Сью» и занимались приятными женскими вещами. Стрижка, укладка, маски, маникюр и педикюр. Строганова позвонила мне утром, была суббота, и я с удовольствием согласилась провести половину дня с ней. Ира была интересна мне. После того, как наши разногласия разрешились, мы стали приятельствовать. Не без обоюдной пользы. Она на многое открыла мне глаза, особенно на ту часть отношений между людьми, когда в них присутствует корысть, алчность, предательство. Я хорошо понимала, что слишком доверчива и наивна. Невинна, в конце концов. И многого не замечала в людях, полагая, что все вокруг чудесные. Ира же, в свою очередь, поддаваясь моему, как она говорила «вселюбию», перестала быть очевидной занозой, стала более женственной. Отчего ее красота увеличилась стократно и тем самым ее женская гордость была совершенно удовлетворена. Она стала более улыбчивой, но не потеряла своего мрачного обаяния.

— Красный! — уверенно кивнула я, выбирая цвет для себя.

Тут я задумалась. Ина бесил розовый. Я часто терроризировала и бесила его своей пресловутой ручкой, он стойко терпел, но при любом удобном случае, напоминал мне, что ручка моя- чума. Вот, парась! С этой ручкой я прошла еще четыре теста! Физику, химию, биологию и обществознание. Мы с Марком каждую неделю «рубили» тесты, освобождая драгоценное время для бесовских тренировок, его и моих личных занятий. Мы стали легендой семестра! И я была очень благодарна моему соседу по парте.

Соседу ли?

Мы много общались последнее время. Болтали, спорили, смеялись. Даже готовились к тестам вместе, заседая в школьной библиотеке. Все чаще я стала замечать его непонятные взгляды, которые волновали меня бесконечно! Глаза его, темные и горячие, снились мне по ночам, тревожа и вызывая трепет. Он нравился мне, что уж скрывать-то? Ин умен, силен, красив. Добрая половина всех девочек Дискерэ смотрела на него призывным взглядом, и всячески старалась привлечь внимание. Мне доставались гневные, ненавидящие взоры. Мы слонялись по школе вместе, рука об руку, ясное дело, слухи ползли.

Будь я обычной девочкой, я бы попыталась привлечь его внимание, если бы до конца избавилась от страха перед ним. Суперарэ — это не шутки! Но я не могла… Я ненормальна! Мои страхи перед мужчинами делали меня неудачницей со всеми вытекающими. Стыдно признаться, но я так боялась, что снова лопухнусь с парнем и мне будет больно, что душила в зародыше все свои эмоции. Однако, все эмоции я придушить была не в силах! Мне очень мешало неприятное чувство, которое появлялось всякий раз, когда его поклонницы строили ему глазки и пытались привлечь его внимание. Я что, ревную?????!!! Я идиотка, каких поискать. А если учесть репутацию Марка относительно женского пола (о которой мне еще раньше поведала Натали), то мне вовсе не хотелось пополнить ряды его временных подружек. Да что там ряды, легионы! В общем, картина маслом, как любит говорить мой черноглазый сосед по парте. Закрути я с Марком роман, я бы точно лопухнулась. Такую неопытную девушку как я, он бы бросил через неделю. Не хочу, чтобы снова было больно! А если эту боль причинит мне Ин, то меня это просто убьет. Не хочу его терять!

.

Я отложила розовую палитру, и выбрала классический френч. Не заметив, что Ирина пристально меня изучает, я уныло пялилась в окно на стаи туч и снеговых облаков. Ноябрь. В этом месяце, в конце, родилась я. Скоро мой день рождения…я стану совершеннолетней! 19! Ура! В клуб хочу! Я пыталась развеселить себя такими вот фактами и тут Ирка залепила.

— Марку не нравится розовый? — в ее глазах я прочла интерес.

— Э…не думаю, что ему до этого есть дело, — сказала я аккуратно, подбирая слова.

— Ты смотрела на розовый. Почему взяла френч? Ему не нравится розовый. Он и над ручкой твоей невозможной потешается постоянно, — моя красивая подружка хмыкнула.

— Взяла френч, потому, что ко всему подходит. При чем тут Ин? — я попыталась улыбнуться, не говорить же, что я и правда думала о Марке, выбирая лак.

— Лара, золотая, даже если ты вся будешь в розовом пуху, он будет обожать тебя до скончания веков! — она подмигнула мне, а я зависла, не зная как реагировать на ее слова.