Я продолжал копать. Упрямо.

По ходу действия, я окончил универ. Мы с Генри принялись за работу и весьма успешно. Многому научились. И меня, еще двадцатитрехлетнего парня, начали продвигать по партийной лестнице. Партия была мощной. Была у власти. И я карабкался вверх. За мной шла моя команда. Я сколотил ее из лучших ребят универа. Однако, доверял я только Генри и Карамышеву. Остальные, кто был рядом, просто работали на меня.

Я думал о Динь немного, всего-то по тысяче раз на дню. И мои копания давали мне надежду. Тонкий лучик ее, слегка озарял мрак моего существования.

Я видел Динь. Иногда, специально бывая там, где бывала она. Козявка стала еще красивее. Это невозможно! Да что же это такое?? Видя ее, я снова впадал в ревность и бешенство. Потом бузил, пил, дрался. Девки, тошнота. Жесть.

Потом случилось то, что случилось.

Я тосковал о ней. Знал, что она любит меня. Мне было мало своих знаний и я как дебил, покупая ей очередной букет красных роз к 25 мая, написал ей несколько слов. Я не был уверен, что моя Динь их прочтет, но все равно написал!

«Динь, я очень люблю тебя. Помнишь ли ты меня?»

Эти несколько слов чуть не убили ее. Я узнал, что прочитав это, она просто ввалилась в беспамятство! Попала в больницу и была на пороге…

Утром того дня, когда я узнал, что Динь в госпитале, меня штормило. Я забил на работу и метался по своему новому дому. Купил небольшое поместье. Я никак не мог понять, что происходит, но ЗНАЛ, что беда с Динь. Я даже не удивился, когда мой телефон пискнул незнакомым номером.

— Марк, она умирает! Марк! — голос деда Динь был страшен.

Тут же страшным стал и я. Летел до больницы в какой-то ужасной мгле сознания. На входе чуть не снес дверь и прыгал по лестнице через четыре ступени, не в силах дождаться лифта.

У входа в палату Динь, я ринул охранника и вышиб дверь. Она качалась на одной петле. Скрипела. Врач и медсестра, что были в палате, испуганно прижались к стене.

Я не видел ничего и никого, кроме нее.

Бледная, волосы золотом укрыли больничную подушку. Один локон свисал с края постели, и я залип на нем. Вспомнился спортивный зал Дискерэ, когда мне показалось, что ее убило мячом. От ее рук тянулись какие-то проводки. Аппарат над ней заунывно сигналил через равные промежутки времени, вгоняя меня в ужас.

Я бросился к ней. Свалился на колени перед ее кроватью и схватил ее. Плевать на провода!

— Динь, девочка моя, — только и смог произнести я.

Я начал целовать ее руки, лицо, сухие губы. Обнимал так, что реально мог сломать ее! Потом шептал ей в ухо глупости разные. Мозг мой отказывал. Но моя Динь никогда меня не подводила! Не подвела и сейчас.

Она открыла глаза. Поняла, что я рядом и обняла меня что есть силы. Объятие было слабым, но я точно знал, что это все, на что она была способна сейчас.

Аппарат над ее головой взорвался безумной трелью. По фиг!

— Инь, ты здесь. Я так ждала тебя, — прошептала моя любовь.

Я снова целовал ее. Она отвечала, как могла. Пока ненависть ее не стала сильнее любви.

— Уходи. Прошу. Не бойся, я не умру и ты будешь жить, — сказала она мне и отвернулась.

Я как больной, шатаясь, вышел вон. Услышал только взволнованный и восхищенный голос врача.

— Потрясающе! Показатели стабилизировались! Он ее тантум???

Да, я ее тантум!

Как вышел из больницы я не помню. Увидел у въездных ворот длинный черный лимузин. Из него вышел мой отец и протянул руку женщине. Они оба двигались ко мне. Я в этот момент тяжело, как столетний старик, прислонился к какой-то железяке.

Женщина, показалась мне знакомой, и чем ближе она подходила, тем понятнее мне становилось.

Мать. Солана дель Торе- Пачего.

Она, заметив мое состояние, метнулась ко мне и выдохнула.

— Сыночек мой…

И тут я позорно свалился в обморок.

Мой сын! Моя единственная радость и надежда. Моя гордость и любовь. Я снова могла его видеть!

Его голова лежала на моих коленях. Я гладила Марка по волосам, хотя правильнее было бы привести его в сознание. Этим занялся Огарёв. Он смог влить в сына коньяка и тот очнулся. Как и все суперарэ, сразу же понял и оценил обстановку. Сел и уставился на меня.

Он такой большой, сильный, красивый. Я плакала сейчас, глядя на него. Он смотрел молча. Не прерывая меня, но и не делая попыток утешить. Это было нормально, учитывая, что я бросила его. Мальчик просто не знал меня и я сейчас для него не более, чем обычная женщина. Чужая.

Я сама суперарэ. Дар слабый. Но и его хватило, чтобы я смогла взять себя в руки и начать говорить.

— Сын, я знаю, что отец тебе все рассказал. Я приехала, как только смогла. Позавчера кончился срок моей ссылки. Я здесь, чтобы спасти тебя.

В этот момент машина остановилась, и нам пришлось выйти. Поместье Огарёва было таким же, каким я его помнила. Место холодное. Роскошное. Именно тут разбились все мои мечты. Моя любовь. Моя жизнь.

Я заставила себя войти в дом. Мы втроем сели в гостиной. И я начала говорить, понимая, что сын ждет. Нельзя заставлять его страдать и дальше. Пусть на минуту раньше, но я смогу принести ему облегчение и счастье.

— Я знаю о тиби. Знаю, кто она, чья дочь. Знаю, что дар ее проклятием упал на вас обоих. Но, это я могу исправить и вернуть тебе ее любовь.

После этих слов Марк изменился в лице. Надежда яростным всплеском сверкнула в его взгляде и я начала сбивчиво и быстро рассказывать обо всем.

Я Дель Торе- Пачего. Тут ничего не изменить. Я такая, какая есть. Мой клан гордится мною. Я суперарэ! И, не смотря на ссылку, застряв в городе на краю мира, я смогла добиться положения максимально высокого для женщины моего статуса. Ко мне прислушиваются главы клана. Я управляю городом. Ты хочешь знать, сын, для чего я все это говорю? Я отвечу. Начало моей жизни, моя молодость прошли ужасно. Отец рассказал тебе. Но у меня был шанс все исправить. Для этого нужно было принести жертву. Огромную! Я должна была отказаться от тебя. Постой! Не суди заранее. Выслушай!

Я, выходя за твоего отца, лишилась поддержки клана. Он не дан. Так же, и ты был лишен тех возможностей, что мог дать тебе род дель Торе- Пачего. Да, я была слишком эгоистичной в своей любви к твоему отцу. Но, я опомнилась. Жить так, как мы жили с ним, я не могла. Ты, останься я рядом, страдал бы не меньше нашего. Но, ты и так страдал. Я знаю, дорогой мой. И я решилась.

Во время жуткого скандала, того последнего, из-за Мики, я кричала и ругалась на твоего отца. Он отвечал мне тем же. Я говорила отвратительные вещи и, твой отец ударил меня. Меня!

Я суперарэ, я говорила. Я дочь гордого клана. Я не могла этого стерпеть. Тут же мой дар заработал и подсказал мне решение, о котором я жалела долгие годы! Я взяла на себя вину за смерть Димы Лакри, соответственно и Микки, убивая сразу двух «зайцев». Я приобретала поддержку клана для тебя, а для себя возможность жить, так, как я хочу.

Я точно знала, что после моего заявления, после расследования, мой клан не оставит меня. Мною гордились. Уважали. У нас свои традиции. Я не могла терпеть соперницу! И я ее «ликвидировала». Пришлось солгать на суде, что я наняла человека, который и совершил это преступление.

Твой дар, как и у всех данов, питается силой и мощью рода. Я дала тебе эту силу. Ты ведь не можешь не понимать, что невероятно, чудовищно силен? Понимаешь? Хорошо. Без рода ты бы был обычным парнем с легкими задатками дара, учитывая, что ты полукровка! Да! Сын человека и дана!

Меня вытащили. Я уехала в ссылку. И жила там. И дня не проходило, чтобы я не думала о тебе, сын. До меня доходили вести о тебе. Я кое- что знала. Но этого бесконечно мало! Я мать, а потом уже суперарэ. Хочу, чтобы ты это услышал. Я не жду прощения. Просто, пойми меня.

Я не виновата в смерти Димы. Я не убийца. И я готова пройти «Суд Трех», чтобы убедить весь мир и твою возлюбленную в своей невиновности. Я потеряю клан, возможно, но смогу спасти тебя. Ты угаснешь. Просто погибнешь от своей любви к маленькой тиби! Я много работала на благо семьи, скорее всего, за меня вступятся главы. Мы сможем и должны сохранить наши с тобой силы для будущего, сын. Поэтому, включай мозги, начинай придумывать план, как удержать силу клана и дара!