Что тут началось! Я сам вскочил и орал, как потерпевший!!! Ребята из команды кричали от восторга! А Динь, скромно стояла и улыбалась, глядя на меня. Потом ее подхватил на руки Тургенев, передал Шиндлеру, потом еще кому-то…пока она не оказалась на плече Вороны!! Я даже не ревновал!

Краем глаза заметил, что Ильич протянул зачетку (Динькину) Фролу и тот, красный от злости, смущения и оваций, которые были в честь моей девочки, поставил там свою закорюку. Ильич, хлопнул его по плечу, мол, не серчай бро.

Потом я побежал к ней, прыгая через головы. Выскочил на поле и Ворона передал Динь мне. Тут оваций было еще больше, потому, что я ее поцеловал. Подбежали Ирэн и Натали, запищали, заультрозвучали и пришлось передать козявку им. Потом кутерьма на поле! Ор, ржачь, свист!

Я пожал лапу Вороне, тот ответил крепким пожатием. Эх, бро, жаль, что я с тобой так лопухнулся! Но, наш с ним бизнес пошел в гору и мы оба были рады взаимовыгодному сотрудничеству.

Народ начал расходится. Стало тише. Я не заметил, как Динь оказалась у кромки поля, развязывая пуанты. Она вытащила шпильки из волос и локоны золотом укрыли ее плечи. Я залип на ней совершенно. А потом прилетел мяч…. Я не знаю, какому ослу пришло в голову играться, когда на поле были люди! Но мяч, брошенный с силой, полетел в сторону Динь, ударил и она упала, как подкошенная. Ее просто снесло… Она лежала на поле, как изломанная куколка. Я вмиг сошел с ума и бросился к ней!

— Динь! Динь!!! — орал я, поднимая ее на руки, — Очнись! Убью урода!!!!!!!!!!

Стало тихо. Народ реально испугался моего бешенного вида. А Динь, висела на моих руках, ленточка ее пуанта болталась, доставая до пола. Она так и не успела развязать второй.

Я думал, что это конец всему! Ее убили???!!!! И тут послышался козявский голос.

— Ин, ты реально, ржавая фанфара. Кричишь так, словно конец света пришел, — открыла глаза, и как ни в чем не бывало, уставилась на меня, — Отпусти уже. И так перед всей школой стыдно за поцелуйки!

Она еще и отчитывала меня, козявка рыжая!!! Я тут в панике, думал, убили мою радость, а она…..!!!!

— Тебе больно? Где болит? Сильно ударилась? — я своего голоса не узнавал.

— Ничего у меня не болит, Инь. Отпусти уже! — и затрепыхалась.

— В медпункт! Без разговоров! — рявкнул я и понес ее на выход.

Пока я несся с Динь на руках по коридорам, она убеждала меня, что все в порядке. Я упирался. Она, хитрая козявка, обняла меня за шею и поцеловала в ухо. Потом в щеку. Потом погладила меня по волосам. Потом еще раз поцеловала и я остановился. Ну, вы бы не остановились???!

— Инь, поцелуй меня, — прошептала она.

Я, поняв, о чем она только что попросила, опустил ее на пол и заглянул в ее глаза. Там была любовь… Ко мне. Уже не думая ни о чем, я сграбастал свою девочку и прилепился к ее губам. Она ответила! Ответила на мой поцелуй и еще как! Я не знаю, каким чудом мы оба не упали. Я, не отрываясь от нее, буквально втащил нас обоих под арку коридорного тупика. Прижал ее к стене и дал волю своим чудовищным порывам.

Динь в моих руках была словно воск, горячий и ароматный. Я сам плавился, целуя ее губы, шею, волосы. Она отвечала мне так, словно сейчас наступит конец света и это наши с ней последние мгновения! Я даже не заметил, скорее, почувствовал, что трико на ее плече просто поползло по шву. Я дернул ткань с такой силой, что просто разорвал ее, пытаясь дотянуться губами и руками до ее плеча. Сама Динь только всхлипывала и зарывалась пальцами в мои волосы. Гладила меня по плечам и прижималась теснее. Я знал, что ей больно! Знал! Но остатки самоконтроля меня просто кинули! Свинтили на фиг! Я подхватил ее под попку, усаживая на себя, прижал, послышался треск ткани ее юбки. Мы целовались с такой страстью, что если бы я не был таким крепким парнем, то свалился бы сейчас, убитый ею и ее пламенем.

И в это момент…. Нет, я очень тепло относился к Ильичу, но его гадское покашливание, заставило меня просто зарычать от злости. Сама Динь даже не поняла, что у нас тут третий нарисовался, целуя меня в шею и пытаясь забраться своей горячей ладошкой под мою рубашку.

— Илья Ильич, давно не виделись, — проскрипел я, одаривая его взглядом первобытного, злобного мужика.

Динь пискнула и ее сдуло с меня. Она спряталась за мою спину, но пыталась подглядеть за подглядывающим Ильичем.

— Я честно покашлял! Трижды! — Ильич пытался не смеяться, — Данни, данна, хочу проинформировать, что этом коридоре камеры наблюдения. Вас весьма хорошо видно. Хотите целоваться, идите на второй этаж учебного корпуса. Там между вторым и третьим пролетом, под лестницей, камер нет. Но, часто занято. Возьмите талончик и встаньте в очередь.

— Спасибо, Илья Ильич, это СВОЕВРЕМЕННАЯ и полезная информация, — я унял злость и снова мысли мои обратились к Динь, которая прижималась к моей спине всем своим исключительно упругим телом.

— Данни, прошу прощения, — препод обращался к моей девочке, — Я не хотел Вас смущать. Просто напоминаю, что у Вас есть время переодеться и прийти на мою лекцию.

Значит, ее он смутил, а меня…? Ну, меня он точно не смутил! Динь моя девушка и она меня любит. Мне было так хорошо минуту назад, что я вот всяко не смущен. Возбужден? Да! Но не смущен!

Я снял свой пиджак, помня о плачевном состоянии одежды козявки, и накинул ей на плечи. Пиджак был ей по колено, почти. Она нашла силы ответить Ильичу.

— Илья Ильич, спасибо, что предупредили. Я, пожалуй, последую Вашему совету. Переоденусь и возьму талончик под лестницу, — вот на тебе, выкуси гадский Хворостов (я был горд своей малышкой).

Динь убежала. А я остался с преподом наедине.

— Бес, ну ей Богу, ты как пацан. Про камеры забыл?

— Илья Ильич, я просто о них не вспомнил, — я вроде даже покраснеть удумал, но не стал.

— Иди уже, Ромео, — хохотнул этот исключительный дядька и отчалил.

Я застегнул рубашку. Когда она успела ее расстегнуть? Ну, все, козявка, теперь тебе точно хана. Не пойдешь, говоришь, за меня? Кто ж тебе позволит? Запру у себя дома, и всех делов!

Перед моей лекцией класс гудел и обсуждал феерическое выступление Лакри. Я не был против шума. Ребята выглядели счастливыми и я осознал, что влияние тиби было гораздо более глубоким, чем мне представлялось. Маленькая рыжая девочка влила радость в этих данов. Стала их вдохновением. Музой. Я сам ощущал, что моя жизнь окрасилась более яркими красками и мои впечатления от происходящего со мной, стыли более радостными и счастливыми. Я расцвел, как те цветы, что поливала эта замечательная данни.

Опасная Вы штучка, мисс Лакри!

Счастливый Бес и смущенная Динь сидели в своем углу и никто, не смотря на обсуждение вот этой самой Динь, не посмел нарушить их прилюдный тет-а-тет. Я и сам решился всего лишь подмигнуть данни. Она залилась краской, а Бес наградил меня взглядом, который мог прожечь гранит!

Все шло как всегда. Вот прозвенел звонок и…. В класс ворвался Сергей Карамышев. Парнишка был из параллели и я никак не ожидал увидеть его на своей лекции, да еще и в таком беспокойном состоянии.

— Лар… — Карамышев уставился на Лакри и она, поняв или почувствовав нечто, поднялась ему навстречу и подошла ближе.

Они стояли у дальней стены класса на свободном пятачке, выражаясь словами моих безумных учеников, на «галерке». Динь замерцала аквамарином и Карамышев откликнулся ей серебристым свечением аудитэ.

Все повскакивали со своих мест. Еще бы, такое шоу и снова от Лакри!

Я не прерывал ни энергетического обмена, ни галдежа, поскольку сам был слегка в шоке. Но, моим ученикам ничего не грозило, и я мог позволить себе минутку любопытства. Выплески дара у данов встречались часто в Дискерэ. Да и был у меня хитрый амулетик, который я мог использовать, чтобы поглотить силы дара, при наличии опасности.

Эх, рано я расслабился!

Я понял, вдруг, что-то идет не так. Маленькая тиби во все глаза смотрела на Карамышева, тот тянулся к ней, словно влекомый магнитом. Бес, тоже что-то почувствовав, одним большим (нервным!!) прыжком оказался возле своей маленькой возлюбленной и обнял ее рукой, притягивая, прижимая ее спиной к себе! Карамышев схватился за левую часть своей груди и сжался от боли, которая, впрочем, быстро его отпустила. Тиби, сверкая аквамарином глаз, тихо прошептала Карамышеву.